Эдуардо Мендоса - Правда о деле Савольты

М.С 8 марта 1922 года.

Д.Ваша национальность?

М.Испанец по происхождению.

Д.Когда и где вы родились?

М.В Испании, в Вальядолиде, 9 мая 1891 года.

Д.Где вы работали с 1917 года по 1919 включительно?

М.В Испании, в городе Барселона.

Д.Следует ли из этого, что вы жили в Вальядолиде и ежедневно ездили на работу в Барселону?

М.Нет.

Д.Почему?

М.Вальядолид находится более чем в семистах километрах от Барселоны…

Д.Поточнее, пожалуйста.

М.…это приблизительно четыреста миль расстояния. Почти два дня пути.

Д.Вы хотите сказать, что переселились в Барселону?

М.Да.

Д.Почему?

М.Я не мог найти работы в Вальядолиде.

Д.Неужели никто не захотел заключить с вами трудового соглашения?

М.Нет. Там и без меня хватало просителей.

Д.А в Барселоне?

М.В Барселоне имелось больше возможностей.

Д.Какого рода?

М.Можно было найти работу с более высоким окладом и быстрее продвинуться по службе.

Д.Значит, вы уже работали в Барселоне?

М.Нет.

Д.Тогда почему вы утверждаете, что там было больше возможностей?

М.Об этом все знали.

Д.Объясните.

М.Барселона — город с более развитой промышленностью и торговлей. Ежедневно туда приезжали жители других селений в поисках работы. Как это происходит с Нью-Йорком.

Д.А что происходит с Нью-Йорком?

М.Никого не удивит, если, например, кто-нибудь переедет жить в Нью-Йорк из Вермонта в надежде найти работу.

Д.Почему именно из Вермонта?

М.Я привел его в качестве примера.

Д.Следует ли из этого, что положение с работой в Вермонте и Вальядолиде одинаково?

М.Нет, не следует. Я не знаю Вермонта. По-видимому, мой пример неудачен.

Д.Почему вы назвали именно Вермонт?

М.Я назвал первый пришедший мне на ум город. Вероятно, я наткнулся на него сегодня утром в газете…

Д.В газете?

М.…случайно.

Д.По-прежнему не вижу никакой связи.

М.Я же сказал: мой пример явно неудачен.

Д.Хотите, чтобы Вермонт не фигурировал в ваших показаниях?

М.Нет, нет. Мне все равно.

— А мы уже решили, что вы не придете, — сказала сеньора Савольта, пожимая руку сеньору Клаудедеу и целуя в обе щеки его жену.

— Все причуды Неус, — ответил сеньор Клаудедеу, кивая в сторону супруги. — Мы еще час назад могли быть здесь, но она настояла на том, чтобы мы задержались, опасаясь прийти в гости первыми. По ее мнению — то дурной тон.

— А в результате мы решили, что вы не придете совсем, — повторила сеньора Савольта.

— Надеюсь, по крайней мере, — проговорила сеньора Клаудедеу, — вы не успели поужинать?

— Не успели поужинать?! — воскликнула сеньора Савольта. — Да мы уже давным-давно вышли из-за стола. Теперь будете поститься до завтрака.

— Хороша шуточка! — рассмеялся сеньор Клаудедеу. — Знай мы это наперед, непременно прихватили бы с собой парочку бутербродов.

— Бутербродов! — воскликнула сеньора Савольта. — Прекрасная идея!

— Да уж, идеи у Николаса, как у солдафона, — изрекла сеньора Клаудедеу, потупив глаза.

— Неужели вы, действительно, поужинали? — переспросил сеньор Клаудедеу.

— Разумеется. А вы как думали? Мы очень проголодались и поскольку думали, что вы не придете… — начала сеньора Савольта извиняющимся тоном, но улыбка выдала ее и, не договорив, она смолкла.

— Я так и знала, что мы явимся первыми, — вздохнула сеньора Клаудедеу.

— Не волнуйся, Неус, — успокоила ее сеньора Савольта, — уже съехалось не менее двухсот гостей, куда больше. Слышишь, какой там стоит гул?

В самом деле, сквозь закрытые двери в вестибюль доносились из залы голоса и звуки скрипок. Здесь же царили пустота, тишина и полумрак. Только слуга в ливрее охранял вход в дом со стороны сада, суровый, недвижный, безжизненный, словно рядом с ним не разговаривали три человека, а незримо присутствовал дух начальника. Слуга скользил взглядом по антаблементу и думал о чем-то своем или незаметно вслушивался в разговор. Вошла горничная, очень смущенная, приняла пальто у прибывших гостей и шляпу с тростью — у кабальеро, избегая при этом его наглый, игривый взгляд, а также слишком бдительный взгляд хозяйки, которая с притворным равнодушием следила за каждым ее движением.

— Надеюсь, ужин задержался не по нашей вине? — снова забеспокоилась сеньора Клаудедеу.

— Ах, Неус, — пожурила подругу сеньора Савольта, — ты слишком мнительна.

Внезапно двери залы распахнулись, и на пороге в ореоле света появился сеньор Савольта, а вместе с ним в вестибюль ворвался шум.

— Ба, кто к нам пожаловал! — воскликнул он и с укором добавил — А мы уж думали, вы не придете.

— Твоя жена только что сказала нам об этом и здорово напугала.

— Все только и спрашивают о тебе. Праздник без Клаудедеу все равно, что застолье без вина! — И почтительно целуя руку даме, спросил: — Как дела, Неус?

— Я вижу, тебе не занимать фиглярства у моего мужа, — заметила она.

— Пожалуйста, Неус, не третируй бедненького Николаса, — попросил ее Савольта и тут же, обращаясь к нему, проговорил: — У меня есть для тебя презабавная новость. Из самых первых источников. Она тебя весьма позабавит. — И оборачиваясь к дамам, добавил — С вашего позволения, я его похищаю.

Савольта подхватил под руку своего друга, и они оба скрылись в зале. Дамы на какое-то время задержались в вестибюле.

— Скажи, дорогая, как ведет себя малышка Мария Роса? — поинтересовалась сеньора Клаудедеу.

— По-моему, хорошо, хотя и ошарашена немного, — ответила подруге сеньора Савольта. — Как говорится, не в своей тарелке.

— Вполне естественно, дорогая. Ведь для нее все это внове.

— Конечно, ты права, Неус. Но ей уже пора стать другой. В следующем году она заканчивает учебу в пансионе и должна подумать о своем будущем.

— Ну, ну, дорогая, не преувеличивай! Марии Росе не о чем тревожиться. Ни теперь, ни потом. Единственная ваша наследница и при том положении в обществе, какое вы занимаете… Пусть остается такой, какая она есть. Всему свое время.

— Не подумай, что я недовольна ее характером. Ничуть. Она очень ласковая, добрая девочка. Но немного замкнута. Немного… как бы получше выразиться… диковата, понимаешь?

— И ты этим обеспокоена? Ах, милочка, я вижу, к чему ты клонишь!

— К чему?

— Ты не договариваешь мне о том, что не дает тебе покоя. Да, да, не отрицай.

— Не договариваю? Что ты имеешь в виду?