Барбара Пим - Несколько зеленых листьев

Взяв картинку в руки, Дафна встала и подошла к окну. Она вернулась на сорок лет назад, в дни своего первого причастия, когда ее подружка Хетер подарила ей точно такую же картинку. Для обеих пятнадцатилетних девочек, которые обожали животных, такой подарок казался вполне к случаю, а у их классной наставницы хватило такта не сделать им замечания. Почему у меня сейчас нет собаки? — подумала Дафна, грустно глядя на полосу дождя за окном. Том не стал бы возражать против собаки, он бы даже не заметил ее появления, а на природе собаке раздолье. Она возьмет собаку — почему бы и нет? Будет водить ее на прогулку — почему эта мысль не приходила ей до сих пор? Когда умерла жена Тома, она кинулась ему на помощь, позабыв о себе. Все эти годы без собаки! «Собака — слуга человека», — тихо пробормотала она, собака — это не кошка с ее холодным, оценивающим, наглым взглядом. «Страстная любительница животных» — так могла сказать про себя Дафна, если бы кто-нибудь ее спросил, что она думает о себе, и так она действительно теперь думала. Во всяком случае животные лучше людей. Но если она возьмет собаку и, чему не миновать, привяжется к ней, что будет, когда она поедет в Грецию? Разрешат ли ей взять собаку с собой? Какие теперь карантинные правила? Не вызовет ли это осложнений? Лучше, пожалуй, не спешить и посмотреть, как будут развиваться события…

Подойти просто к дверям и позвонить? — думала Эмма. Или лучше постучать в окно, поскольку сестра ректора стояла у окна, глядя на улицу, а мысли ее, по-видимому, были чем-то заняты? Заметила ли она ее? Видела ли она, что Эмма поднялась на крыльцо с чемоданом, полным вещей?

И тут Дафна увидела ее. Она положила «Собаку — слугу человека» обратно в коробку и пошла открыть дверь.

— А! Вы принесли вещи, — деловым гоном заметила она. — Заходите, пожалуйста.

Эмма еще ни разу не была в доме ректора, поэтому, хотя она собиралась только оставить вещи и сразу уйти, решила не упускать возможности и посмотреть, что собой представляет дом.

— Я как раз была занята разбором вещей… — Дафна ничуть не огорчилась, что ее отвлекли, и кроме того, она всегда была рада компании другой женщины, испытывая то чувство уюта, которого не способно было дать ей присутствие мужчин, по крайней мере тех мужчин, которые ее окружали: ее брата Тома и соседних священников. Возможно, столь узкий круг знакомств не позволял сделать вывод…

Две женщины — одной было за пятьдесят, другой — за тридцать — настороженно оглядывали друг друга. Они уже раза два-три встречались и даже беседовали во время прогулки, хотя Дафна чувствовала, что Эмма слишком молода и совсем не такая, как она, — вроде занимается наукой? — чтобы стать близким другом, но в это мрачное утро она искренно радовалась ее приходу.

— Всего несколько вещей, — сказала Эмма, вынимая содержимое своего чемодана. Было как-то неловко демонстрировать поношенную юбку, севшую от стирки вязаную кофту и старое белье, хотя и совершенно чистое. — Боюсь, никто не захочет этого купить, — виновато заключила она.

— Пожалуй, — согласилась Дафна. — Деревенские женщины теперь носят такие красивые вещи. На поношенные они и смотреть не хотят — это мы их покупаем. Разумеется, ничего плохого в этом нет, — добавила она, чувствуя, что должна чем-то утешить Эмму. — Теперь такой нищеты, как была когда-то, не существует.

Эмма надеялась, что они смогут поговорить о чем-нибудь другом, и мучительно подыскивала, что бы ей сказать. Она видела, что комната, в которой они находятся, хотя и была обезображена узлами вещей, предназначенных для благотворительного базара, и деревянным столом, на котором Дафна их сортировала, была по-настоящему красивой с живописной лепниной на потолке.

— Это ваша гостиная? — спросила она. — Какая чудесная комната!

— Видите ли, гостиной как таковой у нас нет, но если бы была, то, наверное, в этой комнате. Когда не удается воспользоваться Залом собраний, прихожане собираются здесь. Даже благотворительный базар можно здесь провести, — засмеялась она.

Опять про благотворительный базар.

— Какой сегодня противный день, — заметила Эмма, глядя, как с листьев на дорожку капает вода.

— Да, правда. Было так чудесно, только зацвели нарциссы, казалось, будто… Подождите — как насчет стаканчика шерри? Я знаю, у Тома где-то есть бутылка.

Это трогательное уведомление о состоянии винных запасов ректора смутило Эмму. Бутылка может оказаться не совсем полной, когда Тому понадобится вино. Но Дафна настояла, и Эмма была вынуждена признать, что шерри может значительно улучшить настроение. В последний раз она пила шерри в компании тогда, когда ее навестил Грэм Петтифер, вспомнила она, недоумевая, почему припомнила об этом сейчас при совершенно иных обстоятельствах. Больше она с ним не увидится, а от их встречи ничего памятного не осталось. Только вот стол и два стула стояли так же, и двое людей пили шерри — вот ей и пришло в голову…

— …к новому доктору, как мы до сих пор его называем, — говорила Дафна, — к Мартину Шрабсоулу, — она с удовольствием произнесла его имя, — а не к доктору Геллибранду.

— О нет, я предпочла бы доктора Геллибранда, — сказала Эмма. — А почему бы нет? По словам мамы, он очень славный. Люди обычно больше доверяют пожилым врачам. К счастью, правда, мне не приходилось болеть.

— Доктор Шрабсоул проявил ко мне такое участие, — настаивала Дафна. — Он сразу понял, в чем моя беда. По-моему, так важно иметь хорошего доктора, которому веришь. У нас доктор — самая важная персона, разве не так?

Эмма удивилась. Если не считать владельца поместья, то самой важной персоной следует считать приходского священника, а не доктора.

— Видите ли, поскольку ректор мне брат, да к тому же я старше его, то вы сами понимаете, я так считать не могу. Когда мы были детьми и играли в разные игры, у нас была присказка, которую я помню по сей день:

— А я такой считалочки не знаю, — засмеялась Эмма. И повторила: — И тогда выходит Том…

— Его жена умерла, знаете? — спросила Дафна таким тоном, будто что-то объясняла. — О, это было очень печальное событие — он так и не сумел забыть Лору. И мне пришлось, отказавшись от собственной жизни, взять на себя все обязанности по ведению его хозяйства. А я всегда хотела иметь собаку.

Эмма опять удивилась:

— А что вам мешает завести собаку? Живете за городом, проблем с прогулками нет, никто не смотрит жалобно из окна, когда уходишь на работу…

Теперь была очередь Дафны удивиться. Ее воображение не поспевало за воображением Эммы.

— И правда, запирать ее не нужно, — подхватила она. — Не могу понять, почему у меня до сих пор нет собаки… Ведь мне уже пятьдесят шестой год.