Мартина Хааг - Самая-самая, всеми любимая (и на работе тоже все о’кей)

— Здесь, между прочим, кроме вас…

— Я уже выключила.

— А, ну тогда все. До свидания.

Только я могла поселиться этажом ниже своего домовладельца. Такое ощущение, словно он стоит у меня под дверью и дожидается малейшего повода на что-нибудь пожаловаться. Я замечаю мигающую лампочку автоответчика.

«Добрый день, это Тобиас Фальк с кастинга на фильм про комиссара Бека, я только хотел сообщить, что, к сожалению, роль Черстин досталась другой актрисе, большое спасибо, что вы пришли…»

Я мою пол в ванной и открываю окно в гостиной, чтобы проветрить квартиру. За окном поют птицы и впервые за несколько недель светит солнце, будто насмехаясь надо мной. Я пылесошу пол в прихожей. Звонит телефон.

— Да?

— Опять у вас гул на весь дом. Я же просил вас выключить звук.

— Ну знаете, придется вам потерпеть. Я пылесошу. Или я не имею права убираться в собственной квартире? Уж извините, что у меня слишком старый пылесос для ваших нежных ушей!

Я бросаю трубку, случайно задев мамину открытку, которая висит на холодильнике. Она падает под холодильник. Я беру спицу и пытаюсь вытащить открытку. Звонит телефон.

— Все, я иду жаловаться в союз квартиросъемщиков или еще куда-нибудь, это же просто издевательство какое-то! Да, у меня тут позвякивает. Это вязальная спица! Вы что там, приставили стакан к полу и лежите слушаете? А дышу я не слишком громко?

— Простите, может, я не туда попал? Здесь живет Изабелла Эклёф?

— Что? Да, это я.

— Это Веса Сааринен из Драматического театра, может, я не вовремя?

— А? Что? Да нет, я пытаюсь выудить открытку с Тенерифе из-под холодильника, но тут такая пылища!.. (Господи, зачем я это рассказываю? Можно подумать, ему это интересно.)

— М-м… Так вот, Изабелла, меня зовут Веса Сааринен, я работаю продюсером Драматического театра. У меня тут ваше письмо — как раз сейчас разглядываю вашу фотографию… Дело в том, что мы ставим «Двенадцатую ночь» Шекспира, которая пойдет в апреле на Большой сцене, и я хотел спросить, вы и в жизни похожи на Рейне Брюнольфссона? [34] Рейне Брюнольфссон (р. 1953) — известный шведский театральный и телевизионный актер.

— Простите, что вы сказали?

— Я спрашиваю, вы в жизни тоже похожи на Рейне Брюнольфссона или так случайно вышло на фотографии, которую вы нам прислали? Мы сейчас ищем актрису на роль его сестры-близнеца, и, если вы и в самом деле похожи, мы хотели бы как можно скорее с вами встретиться — ну, роль близнецов в «Двенадцатой ночи» вы, наверное, знаете. Рейне будет играть Себастьяна, а вам соответственно достается роль Виолы… Я сказал, что режиссировать будет Бергман?

Предметы в моей маленькой прихожей внезапно приобретают необыкновенную четкость. Царапины на паркете кажутся черной бездной, разводы — резкими полосами, цвет дерева — ярко-желтым. Мое зрение становится острым, как у орла. В голове проносится: «Это мой шанс! Наконец-то. Сейчас или никогда!»

— Похожа ли я? Да меня даже на улице за него принимают! Да нет, вообще-то я шучу, честно говоря, не знаю, фотография довольно старая, но я с удовольствием встречусь с вами. Когда вам будет удобно?

Я не спала с пяти утра, засев за компьютер и как одержимая разглядывая фотографии Рейне Брюнольфссона в Интернете. Я немного волнуюсь, не ошиблись ли они — лично я не нахожу между нами ни малейшего сходства. Если уж на то пошло, Кайса и то больше на него похожа. Ну да ладно, по крайней мере, теперь я знаю, как он одевается и все такое прочее — как выглядит в обычной жизни, какой у него стиль. Похоже, он предпочитает одежду в черных, серых или темно-синих тонах, так что я надела джинсы и темно-синюю водолазку, купленную для кастинга фильма с Беком (правда, чуть распорола горловину, чтобы можно было дышать). Волосы я зачесала назад, как у Рейне Брюнольфссона. Судя по всему, он еще любит всякие ветровки, но ничего похожего на ветровку у меня нет, я даже примерила старый плащ, однако эффект оказался тот еще. Я сходила в библиотеку на Оденплан и набрала там разных переводов «Двенадцатой ночи» — мы, правда, читали ее в школе Калле Флюгаре лет сто тому назад, но было бы как-то непрофессионально заявиться на встречу со словами: «Так, посмотрим, Виола… это та, что с черепом, что ли?»

Короче, в результате всех этих поисков я выяснила следующее:

1. Рейне Брюнольфссон.

Любимые цвета: серый, синий, черный. Любимое животное: карликовый вислоухий кролик.

Любимое блюдо: лазанья.

2. Пьеса «Двенадцатая ночь».

Виола и ее брат-близнец (Рейне Б.) оказываются разлучены в результате кораблекрушения. Виола переодевается юношей и устраивается на службу к Орсино. Она влюбляется в Орсино, но тот убивается по Оливии, которая западает на Виолу. Потом все окончательно запутывается, а под развязку появляется брат Виолы Себастьян, и тут-то и выясняется, что Виола — переодетая девушка. Все довольны и счастливы, кроме вечно недовольного дворецкого Мальволио. Все понятненько.

3. Роль Виолы.

Монологов и длинных реплик у Виолы не так уж много, зато она довольно часто встречается в пьесе. Она появляется в 9 сценах из 18 (плюс-минус, в зависимости от перевода). У нее 122 реплики. Для сравнения: у Мальволио — 85, у Оливии — 123. Всего в «Двенадцатой ночи» 942 реплики, из чего следует, что у Оливии 12,95 % всех реплик.

Я смотрю по сторонам, проверяя, обратит ли кто-нибудь из прохожих внимание на то, что я открываю дверь служебного входа самого Драматического театра! Дверь оказывается довольно тяжелой, и я чувствую себя настоящей звездой, направляясь к девушке на проходной.

— Здравствуйте, меня зовут Изабелла Эклёф, у меня назначена встреча с Весой Саариненом. — Не удержавшись, я добавляю: — По поводу одной роли.

Как будто это может произвести на нее впечатление! Она небось целыми днями только и делает, что приносит таблетки от головной боли Эрьяну Рамбергу или вызывает такси для Стины Экблад.

— Пожалуйста, присаживайтесь, я позвоню Весе, — отвечает девушка, указывая на пафосный диван в стиле рококо. Я сажусь, но тут же снова вскакиваю:

— Просите, нет ли здесь поблизости туалета?

Девушка впускает меня через стеклянную дверь, в конце коридора я нахожу туалет, дверь которого не закрывается, хоть убей. Писать с открытой дверью я не могу, тем более в Драматическом театре — только представьте, открывается дверь и входит какой-нибудь там Бьерн Гранат, и что я скажу?! Поэтому я просто разглядываю свое отражение в зеркале, отыскивая сходство с Рейне Брюнольфссоном.

— Изабелла, добро пожаловать, — произносит толстый мужик в джинсах и джинсовой рубашке, сопровождая свои слова долгим и крепким рукопожатием.

Мы поднимаемся на лифте в его кабинет.