Владислав Вишневский - Время «Ч» или хроника сбитого предпринимателя

Китайские предприниматели в последнее время едва не толпами ходили-разъезжали, по Хабаровску своеобразными диковинными делегациями. В ярко-зелёных, военного кроя, пальто, с большими жёлтыми пуговицами, с погонами на плечах. Ходили обычно или застёгиваясь под горло, укутав даже лица шарфами, либо совсем нараспашку, с поднятыми меховыми воротниками, но с голой шеей, в шапках — хунвейбиновках, а часто вообще без головного убора… Но замёрзшие все, с красными носами и ушами… Ходили, в поисках «…надёзны российский партниёра дыля… э-э-э… долгосрочный взаимовыгодный торговый… э-э-э… сотрудничества. Вот». Эту фразу переводчики произносили с трудом, по слогам, как, впрочем, и всё остальное.

В делегациях обычно присутствовали два-три пожилых важных китайца, с ними три-четыре гораздо моложе — юноши — пред или после армейского возраста, и одна-две молоденькие девушки, то ли выпускницы школ, то ли студентки чего-то. Такой состав на пороге российской фирмы означал одно: радуйтесь, российские господа-предприниматели, к вам пришла солидная китайская компания.

Все члены делегации держатся с заметно высоким чувством собственного достоинства, с едва скрываемым то ли ужасом, то ли высокомерием. По их лицам-маскам и не поймёшь. Все, в основном, молчаливы, с внимательным, насторожённым — напряжённым! — взглядом, кроме главного человека в делегации и переводчика. Они и говорят, они и улыбаются. Остальные молчат, очень напряженно сидят, ждут окончания. Выдержать такие переговоры сложно, даже очень трудно.

Глава делегации, ведя переговоры, что-то не очень долго говорит, глядя на переводчика, в конце фразы останавливается, кивает головой, с достоинством переводит взгляд на хозяев. К дешифровке приступает китайский переводчик. Как правило, говорит долго, сбиваясь, краснея и поправляясь, несёт сложную информацию, которая часто противоречит смыслу предыдущей фразы… В таком случае СанСаныч слегка морщил лоб, старался не нервничать, вежливо уточнял, помня правила дипломатического этикета, чем ещё больше сбивал с толку переводчика… Тот, растерянно улыбаясь, останавливался, замолкал, недоумённо похлопав глазками, как бы приходя в себя, переходил на китайский, видимо чего-то уточняя. В таком случае, глава китайской делегации вместе со своим переводчиком, глубоко сосредоточившись, долго о чем-то между собой беседовали… Остальные их члены делегации в каких-то одинаковых местах, так же одинаково и молчаливо с чем-то соглашаясь, утвердительно кивали головами. Потом переводчик, пытаясь видимо удержать смысл, торопливо начинал вновь: «Руководителя наша… э-э-э… делегаций только что сейчас вам сказала… э-э-э…что… э-э-э…»

На таких переговорах СанСаныч чувствовал себя, как белый человек принимающий представителей племени желтолицых индейцев, ведущих с ним диалог о влиянии помёта их серой черепахи, на яркость его солнца. И умный он, и снисходительный, и терпеливый, и мудрый, и великий… Россиянин, в общем. А они — китайцы. Китайцы и китайцы, всего лишь! СанСаныч превосходство старался не показывать, стоически терпел тяготы дипломатического протокола. Разговоры сводились, как правило, к одному: не хотел бы он, такая большая и солидная русская фирма, купить у них китайскую — очень хорошего качества! — одежду, либо обувь, либо лапшу… В таком вот роде, в разной последовательности. Образцы представлялись тут же. Их, энергично, с готовностью, доставали из больших сумок молчаливые члены делегации. Носильщики, видимо. Быстренько раскладывали, разворачивали, выставляли. Показывали. Как правило, все образцы были грязные и затасканные, с каким-то странным запахом… Сотрудники СанСаныча, с трудом это, брезгуя, стоически терпели. В переговорах участвовали всегда и юрист, и бухгалтер. Довольно профессионально участвовали — совсем быстро научились! — со знанием дела рассматривали женщины предложенные, например, швейные изделия: материал, расцветку, крой, фасон, разглядывали швы… Всё браковали. Не потому, что были привередливыми, но… и это тоже. Товар был действительно всегда совершенно бросовым, некачественным. Криво-косо сшит, полы не сходились, петли с пуговицами не совпадали, детали не всегда были ровно прошиты, со строчечными пробелами… дикое, аляпистое сочетание цветов… Китайцы на это дружно удивлялись, даже сильно удивлялись: «Нет-нет, эта ничего… эта мы заменима брак. Хорошая товара! — заглядывая в глаза, спрашивали. — Вам наравится?»

— Нет, — отрицательно качали головами «товароведы» СанСаныча. Заявляли. — Такое у нас не пойдёт. — И уходили быстренько мыть руки, естественно с мылом.

— Почему не пайдёт? — искренне удивлялись члены китайской делегации, глядя на непонятливых русских. Переговоры возобновляли снова. — Наша генеральный директора сказала, что… э-э-э… эта очень хорошая товара… оченна выгадна… лучшая компания наша провинция деляля…

Они не понимали, почему ничего не покупает этот чванливый русский начальник. Обоснованное, кстати, непонимание. Об этом СанСаныч узнал чуть позже.

В Китай СанСаныч и не собирался…

Получилось это совсем неожиданно. Один знакомый предприниматель, просто знакомый, предложил вдруг, съездить с ним в гости к его партнёрам в Китай, в город Далян. СанСаныч только хмыкнул на это, приняв за шутку, мол, я-то чего там забыл. Но через неделю предложение вновь повторилось, и, к тому же, сотрудники поддержали: «А что, съездите, СанСаныч, посмотрите, что там за жизнь. Тем более, и встретят, и примут, и всё такое прочее…» Уговорили. Загранпаспорт и всё остальное — дело техники, слава Перестройке!

Проехав какую-то часть в сторону Владивостока на поезде, где-то под раннее утро сошли с него, с трудом поймали такси — частника, и, часа через полтора, приехали наконец на таможенный переход Российско-Китайской границы. На улице темно, холодно, ветрено, прятаться негде. Таможня закрыта, но возле дверей, и вообще вокруг, большая масса народу — размером со стадион — греется кто у костра, кто зарывшись в груду баулов, другие сидят в автомашинах. Вокруг много китайцев, просто очень много. Они, низкорослые, в мешковатой своей одежде, в шинелях, хорошо заметны в общей массе. Держатся в сторонке, но внушительными группами.

В воздухе витает стойкий запах крепкой попойки. Русский торговый люд в командировку едет, понятно, ещё и холодно, тонус поднять нужно. «Квасили» от души и «за милую душу». Народ вокруг колобродил крепко употребивший…

Долго ли, коротко ли… рассвело.

Окружающий ландшафт открылся ещё большей своей непрезентабельной стороной. И стол здесь, для туристов-интуристов, на всю ширину округи, и спальня тебе здесь, и туалет… Здание таможенного перехода выглядело оскорбительным примечанием, если иметь в виду ту страну, которую оно представляет. Без слёз смотреть было нельзя. Длинный двухэтажный деревянный барак, весьма обветшалый, резко покосившийся и прогнувшийся. Как в ожидания предстоящего ужасного нашествия по своему телу и через себя… Но над входом, на крыше здания, горделиво красовался Государственный флаг Российской Федерации. Не то символ, не то усмешка… применительно к зданию и ландшафту. Присутствующую толпу похоже всё это вовсе не беспокоило, не впечатляло, весь народ спешно уже собрался у входных дверей, привычно встал в плотную очередь: своё плечо вмяв в тело соседа, подбородком уперевшись в подвернувшийся, без разницы, затылок, шею, грудью плотно к спине впереди стоящего. Народ привычно монолитной колонной спрессовался, человек около шестисот, может и больше.