Владислав Вишневский - Время «Ч» или хроника сбитого предпринимателя

Всё это, в общем, создавало не паритет в отношениях, а некий дисбаланс дружбы в пользу китайцев. Заставляя русских комплексовать, потом, естественно напрягаться, выискивать ответные варианты примера русской щедрости, русского же и гостеприимства — а хотя бы и рубаху с себя! А как иначе! Но достичь равенства, пусть и примерного, как не старайся, было не возможно. С такой же, как там, в Китае, за границей, щедростью, одной русской компании принять четыре-шесть человек, высокую китайскую делегацию, и целую неделю потом показывать свой офис — какой офис?! — бизнес — какой там бизнес?! — красоты края!.. Выискивать оставшиеся приметные достопримечательности города и района — какие там примечательности?! бардак, да мусор! Туда-сюда постоянно возить их на машине — где он, такой микроавтобус?! Кормить, поить — аж целую делегацию! Развлекать — где их развлекать?! Платить за гостиницу — это ж всё сумасшедшие деньги! Ещё и сопроводить потом иностранную делегацию ценными дорогими подарками! — фабрики «Скороход», что ли?!..

Частному бизнесу в России, в этот момент, такое было не по-силам. А требовалось! Было необходимо! А как этого добиться, когда хочешь, а не можешь? Почти никак. Только если занимать деньги, изымать из оборота. Значит, себе в ущерб! Это плохо. Очень плохо!

Это потом уж мы только узнали, что китайское правительство специальные деньги своим компаниям выделяло на установление реальных внешне-торговых контактов. Датировало, списывая на себестоимость, либо премируя. И чем крупнее был русский партнёр, тем большие деньги китайская компания могла затратить на приём… «Мудро поступало правительство, мудро!»

А мы — нет. Мы ж, предприниматели, не на государство — так нас подставили! — работаем, мы ж на себя!..

От всего этого несоответствия, великая «братская» дружба явно хромала. Хромала на одну бедную русскую голову. А от хромоты какое там бодрое движение вперёд, баловство одно и времяпрепровождение. Это очень расстраивало. Очень! Зубная боль против этого — не боль, а снотворное — плюнул и забыл. А китайский партнёр не замечал вроде этого всего, отмахивался только, или прищурившись шутил: «Эт-та ни-че-го, мы всё равно друз-зя!»

Сближало, в общем…

Тот, «брат» Юра, как раз из тех, для СанСаныча, китайцев и был. С Борисом-то они во всём давно уже разобрались. Там, в их бизнесе, всё получилось идеально, как потом понял Сан Саныч, всё было без комплексов. Ну а какие у Бориса могли быть русские комплексы? Он ведь только по-паспорту был русским, а на самом деле — азиат. С китайским «братом» и получилось у них всё к взаимному удовольствию.

Юра, человек с холодным малоподвижным лицом, таким же холодным, всё время насторожённым, взглядом, сухим же, как опавшие листья на осеннем ветру, отрывистым, командирским голосом. Очень выдержанный. Когда злился, а такое бывало часто, Борис, шутки ради часто обидно дразнил китайца, темнел лицом, тогда кожа на его лице тонко натягивалась, ясно проявляя анатомию мышц лица, и глаза в щелках зло прятались… Но держал себя в руках, терпел… Похоже специальная выучка помогала, тренинг. Гордился родным своим, чистокровным, китайским происхождением, своим иностранным паспортом. С едва-едва заметным акцентом, но свободно говорил по-русски, ещё лучше по-китайски. Везде называл себя братом Бориса, что в вечернее, плохо освещённое время, казалось, недалеко было от истины. Числился генеральным директором в их совместной, с Борисом, фирме на российской стороне, состоящей из трех человек. Они двое, и молоденькая ещё секретарша, по социальному статусу мать-одиночка. Что давало возможность руководству этой фирмы шире использовать её женские возможности. Из всех видов спорта предпочитал только китайское «ушу», даже демонстрировал кое-что…

«Братья» несколько раз встречались с СанСанычем в одном дружественном, к некоторым предпринимателям города спортзале, зале бокса СКА. Там и познакомились. Конечно, в сауне, конечно, после тренировки, там и предложили они СанСанычу прокатиться с ними в Китай, отдохнуть… когда бизнес позволит.

Именно сейчас, на таможне, они и были в самом начале обещанного отдыха.

Ещё несколько томительных часов пришлось толпе челноков, вместе с интуристами, с разной степенью то приближения, то удаления, балансировать в створе таможенных закрытых дверей. Она, бедная, изредка приоткрывалась, регулируемая кем-то невидимым, пропуская сколько-то там человек, и, к общему неудовольствию, снова закрывалась… Но упорный, опытный Борис, со своим «братом»-китайцем, протащили всё же СанСаныча в это мелкое таможенное «ушко». Угодив в него! Там, внутри таможни, было гораздо свободнее, люди суетились уже упорядоченно и в группах. Среди них мелькали молодые люди с русскими, весьма суровыми, очень сосредоточенными, хмурыми лицами, но в форме таможенников. Время от времени кучки людей жидкой струйкой просачивались сквозь узкие дверцы в… куда-то там, за глухую серую стену… Что там, дальше, СанСаныч пока не знал. Просто ждал.

Стоял и ждал, с трудом пряча удивление, растерянность и неудовольствие от этого, мягко сказать, запланированного беспорядка. До этого он никогда не был на таможне, даже близко к ней не стоял. Не представлял даже, как она выглядит, та, настоящая, Государственная граница. Железный занавес, то есть. Но чувствовал, не такой она должна быть, как тут виделось вблизи. Люди пропускались за границу, как «мусор» сквозь грязную и мрачную воронку… Плохой караван-сарай какой-то, а не таможенный переход. Как же тут, на границе — если это именно она! — можно было с гордостью достать свой серпастый, да молоткастый, тот самый советский паспорт, из этих вот штанин? И так же гордо шагнуть потом на «ту» сторону! — недоумевал, оглядывая себя, мятого и сморщенного СанСаныч. Человек же здесь морально и физически изжёван, и штаны тоже!

Но, казалось, в этом пространстве только он один был занят чем-то не тем, беспокоился совсем не о том. Его спутники, зная здесь всё, это было заметно, не торопились с действиями, чего-то выжидали… Потом, вдруг, вычислив очередного хмурого таможенника кинулись к нему, обступив, коротко перетолковали как со старым знакомым, прикрыв его собой от посторонних глаз, и деловито пошли за ним, прихватив и СанСаныча. На этом, для СанСаныча, брата-Юры и брата-Бориса таможенная очистка закончилась.

«Ф-фу!» — выйдя на почти свободный ещё перрон, теперь уже интуристы, облегчённо вздохнули, кое-как поправив на себе напрочь измятые костюмы и сбитые на сторону галстуки.

— Хорошо, что мы опять без багажа, да? — заметил Борис.

— Ага, — подтвердил «брат»-китаец.

У них, у каждого, в руках были только по портфелю-дипломат, да у Бориса спортивная полупустая сумка. А у китайского «брата» ещё и сувенирные оленьи рога. Большие, разветвлённые, красивые. «Подарок китайскому боссу Юрия, от русского «брата» Бориса», пояснили они СанСанычу… «Ага! — подтвердил китайский «брат». — Ему понравятся. Я знаю».