Владислав Вишневский - Время «Ч» или хроника сбитого предпринимателя

Лётчики молчали, согласно кивали головами, вздыхали… Да, так… Так.

— Вот поэтому, СанСаныч, и таскаются они с сумками по стране, туда-сюда. Видели их, с сумками-то, да? Там что-то купят по дешёвке, в Сочи, например, а в Хабаровске или Владивостоке перепродадут… Всё помаленьку. По чуть-чуть. Для себя вроде. А на самом деле — выше основного заработка порой получается. Семьям-то хорошо, но ведь стыдно за них, за лётчиков. Дети же смотрят!

Лётчики вообще поникли.

Да, это так. Это правда. К её мужу СанСаныч потому, кажется, и охладел, видя, как тот, будто носильщик, главное с удовольствием, из самолёта выгружает-перегружает разные объёмистые сумки и тючки, в свою, сначала маленькую, японскую трёхдверку, теперь уже и джип пятидверный. Если не в полёте, ночь-полночь, обязательно кого-нибудь из лётных экипажей встречает, провожает, перевозит, отвозит… бизнес у него такой. И вроде оправдано всё, семья не маленькая, скорее уж большая. И телевизор надо импортный, и видеокамеру, и видеомагнитофон, игры всякие… Детей, жену обуть, одеть… Всегда дома гости какие-то, родственники — проездом… туда или обратно. Много продуктов дома всегда нужно. Вино, водка, свежие овощи, фрукты… мясо, рыба… конфеты, шоколад…

СанСаныч, видя его коммерческую жилку, с жаром, в начале знакомства, предложил включиться в своё дело, двоим-то бы легче, но летчик отказался, нет уж, я сам… мне привычно, и нравится… Да и делиться не надо, рассмеялся. Всё себе, всё под себя…

А СанСанычу стыдно за него было. Очень стыдно. Точнее, за его профессию. Потому что сам хотел всегда быть пилотом, но только гордо и, конечно, без сумок. А тут…

Вошла старшая бортпроводница, так же окинула всех быстрым взглядом, будто пересчитывая, удивилась их поникшим головам (что такое?). Командир, да и все, при виде девушки воспрянули. «О, Надюша! Как там дела?» — так только, для разрядки поинтересовался бортинженер. «Там? — кивая на салон, переспросила Надежда, хмыкнула, — там всё в порядке. А у вас, тут, что?» «И у нас тип-топ. — Вновь зацепился за неё взглядом командир. — Как там у нас с завтраком?» «Всё готово, — ответила. — Уже несу», — легко улыбнулась. Собрав на поднос пустые чашечки, так же быстро вышла, провожаемая мужскими оценивающими взглядами. Кроме дяди Васи, естественно. Тот, будто шахматную партию сам с собой играл, не отвлекался — штурман! Да Людмила Николаевна собою занята была, платочком уголки глаз промакивала…

Разговор получился, прямо скажем нелицеприятным, с осадком в душе. Завтрак хоть и поднял настроение, но дальше общего разговора не получилось, все включились в свою обыденную пилотскую работу, да и подумать было над чем.

Остаток полёта Людмила Николаевна, положив голову на плечо своего начальника, успокоившись дремала. А он, чувствуя приятную сытость, и необыкновенную возбуждённость от такого изумительного, в его жизни, путешествия в пилотской кабине пассажирского лайнера размышлял, а действительно, не купить ли ему парочку таких вот самолётов… А что, взять в банке кредит… Дадут? Хмм, дадут, наверное, если денег в банке хватит. А не хватит, пусть…

Снижение было не очень приятным, скорее долгим и муторным. Самолёт явно с сожалением, нехотя приближался к земле, брезгливо продавливал собой мрачные, обманчиво плотные облака… Но круг делали и заходили на полосу очень красиво. СанСаныч был в восторге. Заснеженный разноэтажный город и серая посадочная полоса Омска послушно приближались, кренясь и успокаиваясь, нацеливаясь прямо на нос корабля. СанСаныч, с тем же восторгом тянул шею, крутил головой, пытался всё охватить взглядом, молча наблюдал за действиями лётчиков. Примеривался…

Тяжеленная махина, лайнер, совершенно спокойно, мощно и торжественно рокоча двигателями, легко слушался команд, будто детская игрушка. Создавалось впечатление, что сам-то самолёт в воздухе умеет всё, смогли бы только лётчики… Пожалуй, с удовольствием заметил СанСаныч, они были достойны друг друга, умеют! И лётчики, и самолёт, очень красивы были в своей работе. Видя всё это со стороны, СанСаныч любовался спокойной и точной в своих действиях, слаженной работе пилотов. Ну, молодцы! — снова порадовался за них Сан Саныч. — Мне бы так! Я бы тоже наверное смог. Вздохнул, вновь перевёл взгляд вперёд, к приближающейся земле. А там, от ширины школьной линейки, полоса уже превратилась в шоссе, потом и в широченную автостраду — посадочную полосу. Низенький кустарник, приближаясь, превратился в высокие деревья… и исчез, оборвался за аэропортовским ограждением, будто его сдуло. Самолёт плавно снижался на осевую разметочную линию. С боков очень быстро побежали низенькие столбики с фонариками…

— Двадцать пять метров!..

— Двадцать!..

— Пятнадцать!..

— Десять!.. — отрывисто, холодным, «сухим» голосом сообщал бортинженер расстояние до приближающейся полосы…

— Пять!..

Мягкий, почти незаметный толчок снизу…

— Касание! — радостным уже тоном воскликнул бортинженер, и двигатели, под его руками, оглушительно взревели в режиме максимально возможного торможения.

Гася скорость, самолёт просел на переднюю стойку шасси, с торможением катился будто сквозь липкую резину. Его вдруг сильно затрясло. Снова запрыгали перед глазами все приборы в кабине, сами пилоты, оконные проёмы, пол… Но всё очень быстро прошло… секунд десять. Самолёт выкатился с участка приземления, и победно ревя во весь голос двигателями, катился в конец посадочной полосы.

Там, в тупике, будто демонстрируя свою важность и значимость, а может и протестуя об окончании приятного полёта, красуясь своим отточенным, выверенным, красивым именно для полётов телом, лайнер неуклюже развернулся, вновь что есть мочи, пригибая кустарник и попавшие в вихревую струю кроны деревьев, взревел всеми двигателями, пугая звуком округу… Насладился достигнутым громовым эффектом, снизил обороты двигателей — успокаиваясь — до уровня добродушного урчания, легко прокатился в обратную сторону и свернул на стоянку, к аэровокзалу. На линейку к своим… Таким же, как он собратьям, грустно сейчас замеревшим в скучном для них молчаливом ожидании… К нему, шустро, будто заслышав шаги слона, навстречу бежала дворняжка… Спешила аэропортовская легковушка «Следуйте за мной».

— Приехали! — громко сообщил бортинженер, потягиваясь своим большим, грузным телом.

А второй пилот в очередной раз повернулся к Людмиле Николаевне, по свойски подмигнул, улыбнулся.

— Ну всё! Отпустило, Людмила Николаевна, нет?

— Да, — розовея уже лицом, призналась она, — отпустило.

Это он её так подбадривал! — понял СанСаныч, — не кадрил.

— Молодцы! — не выдержав, похвалил СанСаныч. — Здорово у вас всё получается. Красиво даже. — Командир, услышав, развернулся, будто проверяя, не шутит ли гость. — Да, — повторил СанСаныч. — Здорово, здорово!