Владислав Вишневский - Время «Ч» или хроника сбитого предпринимателя

— Так я и не хотел поэтому никого с собой брать… А вдруг, да действительно!..

— Вы опять смеётесь! Я же серьёзно. Я за вас беспокоюсь, а вы…

— Я тоже за вас беспокоюсь… — перебивая, как мальчишка дурачился гендиректор. — Вон даже какую причёску вам здесь красивую соорудили, закачаешься!

— С вами серьёзно говорить вообще нельзя… — ужаснулась она, и кокетливо, без перехода. — Кстати, а вы тогда и не сказали мне, что причёска идёт! Я ж для вас делала! — уже вовсю кокетничала Людмила Николаевна. — А парикмахерская здесь дешевле, заметили?

— Нет. Заметил только, что долго.

— Ну, знаете, СанСаныч…

— Знаю, знаю… Парикмахерская — это не баня.

Они весело расхохотались, удивив случайных прохожих.

— Ну что, не замёрзла ещё?.. Прогуляемся? Или такси?..

— Нет, прогуляемся, — беря его под руку, согласилась Людмила Николаевна. — Только не много. У меня сапоги… Видите!..

О, да! На ней же сапоги! Красивые, конечно, — кивнул головой СанСаныч, но они же осенние, скептически отметил, «выставочные», на высоком каблуке, элегантные сапожки… Те, которые банк за долги у кого-то отнял… Совсем не для зимней прогулки!

— Конечно, не долго.

— Как скажете.

Город Омск, как и Хабаровск, и все периферийные города, в начале перестройки выглядел малопривлекательно, по-советски. Малоэтажный в основном, с кривыми малоприспособленными и для езды, и для прогулок улицами, плохо очищенными тротуарами в ту пору, плохо ещё оформленными витринами магазинов и других общепитовских точек. Морозец хоть и лёгкий, к вечеру поджимал. Снега в городе было много. Холод пробирал. Ни о какой сколько нибудь длительной прогулке не могло быть и речи. Людмила Николаевна хоть и в шубе была, но костюм под ней не для зимних прогулок, скорей для вечернего выхода… Как и шуба енотовая, в принципе. Поэтому только, немного прошлись по магазинам, так просто, для глаз. Но кое-какие сувениры, конечно же, купили для детей, для домашних, и вообще в офис… «Как здесь всё дорого!.. Заметили? И вещей, кстати, хороших нет… Видите, СанСаныч?» «Да!» — так только, чтоб разговор поддержать, добродушно соглашался он, не видя никакой разницы. «И обслуживание… явно — того, отстаёт…» — замечала Людмила Николаевна, приветливо всем улыбаясь. Воспитание того требовало. В гостях всегда нужно быть вежливыми, и ребёнку ясно.

Подошло время, поехали в аэропорт.

До двадцати двух часов просидели в аэрофлотовском ресторане. Больше здесь делать было и нечего. После сытного ужина откинувшись в креслах, сидели, отдыхали, тянули время. Медленно допивали бутылку белого «Шабли», вино Людмила Николаевна заказала, пили кофе.

Наконец объявили регистрацию билетов… «…на рейс…». «О, это наш, СанСаныч, пошли», — засуетилась Людмила Николаевна. В надежде кого-нибудь из знакомых встретить, прошли к стойке регистрации… Нет, ни одного знакомого лица… Народу было не очень много, совсем почти мало, но привычно напирая, пассажиры нервно толпились у стойки регистрации. Вот уже она и закончилась, мелодичным голосом сообщила диктор…

Уже и двадцать два сорок пять прошло… и двадцать три часа… и двадцать три тридцать!.. Где же он, который как штык, второй пилот Константин Георгиевич?

Нет «никто»!

СанСаныч с Людмилой Николаевной не на шутку уже и забеспокоились… Забыли! Отстали! Как быть теперь? Уже и ночь!.. Что теперь делать? Кошмар!

Уже и другие рейсы на регистрацию несколько раз объявили. Их самолёт уже и улетел, наверное, давно. Людмила Николаевна прямо на глазах похудела, от осознания последствий непредвиденной задержки. Как это! Как? У неё же завтра дома дела… В школу надо к Леночке… Лёша беспокоиться будет… Платочком снова промакивала уголки глаз, там уж и слёзы подступили.

Истанцевались уже у стойки администратора… Что теперь делать! Что? Домой звонить? В гостиницу устраиваться?.. Нет, нет… Не может быть! Ну как же это они так?..

А вот и нет… Вот… Вот… Появился!.. Да-да, появился, и именно как штык. В ноль-ноль пятнадцать, вынырнул из своей чёрной неизвестности. Из тоскливой, определённо муторной, неопределённости. Как восторг, как бурное и радостное явление. Как плюс, замкнув на минус, даёт если не свет, уж искру обязательно. Так счастливая улыбка осветляет лицо только что собравшейся всерьёз расплакаться женщины…

— Ну, наконец-то! — Едва сдерживая слёзы, уже прощая, прошептала Людмила Николаевна, — Где же вы так… Мы уж думали…

— Нет, всё в порядке, — как ни в чём не бывало, сообщил второй пилот Константин Георгиевич. — Долго летели — ветер встречный, ещё и с загрузкой немного задержались… — И быстро кивнул головой. — Пошли. Посадка закончилась. Палыч уже двигатели прогревает. Могут улететь без нас. — Пошутил.

«Теперь-то уж нет!» — переглянулись повеселевшие путешественники.

— Идём строго за мной! — приказал пилот. — Не отставать!

— Ага! — бодро заверила Людмила Николаевна, придерживая шубу.

Наступал самый сложный момент: пройти контрольный пункт внутренней аэропортовской службы? У себя дома, там всё было ясно и понятно, там свои. А в чужом городе, в чужой службе?.. Ни формы на тебе лётной, ни удостоверений…

Нет, оказывается, и в чужом городе для этого «дыры» есть. Тропы разные и люди соответственно — проводники — с задатками былых партизан… Неизбывный, кстати, материал для страны… ценный… Кто их, в этот раз вёл, тайными этими тропами, СанСаныч, конечно же, не видел. Тот «невидимка», за N-ую сумму денег, как потом выяснилось, ждал их на улице, сейчас легко бежал где-то впереди, теряясь для СанСаныча и Людмилы Николаевны, как и положено «лесным братьям», в абсолютной темноте ночи. Его различал только второй пилот. Константин Георгиевич, он бежал почти следом за ним. С некоторым отрывом от пилота, на коротких ножках семенила Людмила Николаевна, метр за метром отставая от лидирующей группы. Не вовремя стреноженная узостью юбки и вяжущей шириной новенькой енотовой шубы, напрочь тормозила бег своего гендиректора. Он замыкал невольно растянувшуюся цепочку.

В одной руке, широко размахивая, он нёс портфель-дипломат, в другой, балансируя, увесистый портфель юриста. Несмотря на чернильную темень, СанСаныч чётко видел её особо тёмный силуэт, даже натыкался на неё часто. Она, бедняжка, не выдерживала общий темп. При этом он с тревогой, контрольным взглядом, изредка ловил сливающийся с чернотой где-то впереди силуэт второго пилота… Кто там ещё дальше, об этом и не задумывался. Главное, не отстать от Константина Георгиевича, помнил, не потерять его из вида… По сторонам смотреть тоже было невозможно, только под ноги… Потому что там тоже было не видно ни зги… черно. А бежали они, как догадывался СанСаныч, по периметру аэропортовской территории, с внешней её стороны… куда-то всё дальше и дальше в темноту.