Владислав Вишневский - Время «Ч» или хроника сбитого предпринимателя

— Так вот, таких уже случаев у нас очень много, СанСаныч. Поздравляю.

— Это вам с Уткиным спасибо, это же вы их консультируете, не я.

— СанСаныч, вы опять!.. — возмутилась доктор, но перебила себя, что-то вспомнив. — Кстати, СанСаныч, вы знаете нет, что вся уже местная мафия к нам за питанием для своих детей ездит… Знаете?

— Нет, не обращал внимания. Мне без разницы… Кстати, а вы их откуда знаете?

— Нашу мафию? — воскликнула доктор. — Господи, СанСаныч, да кто ж её в нашем городе не знает!.. Разве ж только милиция! Её ж не вооружённым глазом за километр видно. И по машинам, все на джипах, и по золотыми цепями на шеях, перстням… Духами пахнут… Деньги платят не считая… А их жёны, СанСаныч, такие напыщенные, куда тебе с добром… А проблема-то, как у простых смертных, не в деньгах, а в плохой наследственности… Сяду я с ними разговаривать: все обыкновенные, СанСаныч, бабы и бабы, только одёжки дорогие. Да я же их всех по нашему роддому знаю, как облупленных. Я же — страшно сказать! — тридцать четыре года в центральном роддоме проработала, почти все роды через мои руки прошли… Я их всех помню: и мамаш, и детей их, и вот, внуков!..

— Ну да!

— Да, представьте. Это они тут все такие вальяжные да расфуфыренные, а там… — Валентина Вадимовна махнула рукой в сторону роддома, — обыкновенные бабы, извините, как все.

Разговор перебивает одна из сотрудниц СанСаныча, она в торговом зале работает.

— Валентина Вадимовна, тут одна больн… извините, СанСаныч, покупательница к нам пришла, рецепт показывает странный… Я удивилась!

— Так, — живо включается в работу доктор. — Рецепт, это хорошо. Какой рецепт? Действительно странный? И что?

— Вот, смотрите.

— Ну-ка, ну-ка… Что тут странного… — Валентина Вадимовна некоторое время рассматривает через очки запись на рецепте, и огорчённо всплескивает руками. — Не может быть! Ужас! Кто это такое выписал?.. — смотрит подписи. — Врач Сагадаева!.. Вторая поликлиника!.. Вера Ганиевна!.. Ах, ты ж, моя двоечница, ах ты ж, второгодница! Смотрите, СанСаныч, что эта детский врач ребёнку пишет! — сокрушённо стучит себя по лбу. — Совсем же думать не хотят… Пишет на рецепте выбор смесей для ребёнка — смотрите! — через запятую: «Нутрилон» запятая, «Нутрисоя» запятая, «Симилак»… Представляете!

— Что? — переспрашивает СанСаныч. — И «Нутрилон» и «Нутрисою» сразу!

— Да, именно. Представляете? Как же можно, извините, — врачу! — рекомендовать ребёнку сразу и то, и другое… Кошмар! Это же совершенно разные формулы! И ведь я её хорошо знаю, она курсы повышения у меня проходила, и столько раз на… Ох, уж я отчитаю её сейчас по-телефону… Ох, уж я задам ей перца!.. Всё в одну кучу. Ах, ты ж, негодница… А что говорит родительница, она куда смотрела?

— А что она? Врач порекомендовала, она и… Рецепт же выписан. Идите быстренько в детский торговый дом, сказала, там врачи специализированные, говорит, они и подберут вам питание…

— Вот как, там врачи специализированные… А сама она, не врач, да? Она же стажировалась у нас… Помните, СанСаныч, такая тёмненькая у нас на занятиях была? Всегда скромная, молчаливая, восточная красавица с косой… Ай, как не хорошо. Ай, стыдно!..

— Нам цикл занятий бросать нельзя, Валентина Вадимовна… Нужно продолжать с ними заниматься. — Заметил гендиректор.

— Да-да, конечно. Мы с Уткиным уже заканчиваем работать над первой методичкой по искусственному вскармливанию, вот я и включу туда ряд дополнительных тем… Ах, ты ж, ленивица такая… Ну, Вера Ганиевна, ну, заяц, погоди!

— Что за дым, а драки нет? — входя, громко восклицает коммерческий директор Людмила Ивановна Крикуненко. У неё манера такая — везде входить с шумом, чтоб вздрагивали, как она поясняла СанСанычу, намекая на высокую милицейскую должность своего мужа, чтоб боялись. Гендиректора это всегда коробило, а она вроде отшучивалась, так я же шутя, СанСаныч, чтобы нас узнавали и уважали. Потом гендиректор перестал с нею куда бы то ни было ходить, чтоб не смущаться, и других не смешить. Вот и сейчас… — На каких зайцев охота? Почему без меня?

— Да есть тут желающие… — уклончиво отвечает доктор, вставая. — Ну я пошла разбираться, СанСаныч…

— Угу, матери всё объясните.

— Да-да, конечно. Осмотрю сейчас ребёночка, растолкую. Всё будет как надо!

Гендиректор поворачивается к своему заместителю.

— Что, Людмила Ивановна, — она удобно расположилась в диванном кресле, откинулась на спинку, непринуждённо закинула ногу на ногу, короткая юбка почти совсем исчезла. — Такая радостная, я вижу, никак новогодние подарки все продала… уже и март на носу!

— Да нет ещё, не все, — сразу скиснув, вяло отмахивается Людмила Ивановна. — Но разбирают понемногу… Я вот что хотела сказать. — Обрывает для себя неприятное, переходит к делу. — Я знаю, мы детское питание отдаём всем на реализацию с большой скидкой, а надо наоборот, СанСаныч, наценку делать… Мы же даём с отсрочкой платежа — так, нет? — значит, мы даём людям товарный кредит, а на кредит нужно процент свой ещё набрасывать… за пользование ресурсами…

— Я знаю эту формулу. Но мы сейчас не продаём, Людмила Ивановна, мы не торгуем, мы внедряем новую идеологию детского питания. Идеологию! Я же говорил вам уже — у нас другая задача, понимаете?

— Но мы же деньги теряем, у нас же навар маленький. — Стоит на своём коммерческий директор.

— Да, теряем, и сознательно, причём, теряем… Нам на обороте сейчас нужно работать, если мы хотим помочь людям.

— Да кому там помочь, Господи, если у самих задница голая! За ремонт магазина вон сколько денег отдали, за сертификацию, за…

— И за аренду, и за транспортные, — уже раздражаясь, продолжает гендиректор, — и за шампанское твоё, и за новогодние подарки!.. Почему ты это забываешь?

— Я не забываю, — словно ждала, вскипает Людмила Ивановна, я для фирмы всё делаю, стараюсь… А ты… Вы… Ты не благодарный… Ты…

— Ну, говори… Говори!

— Не устраиваю вас — могу и уйти. Пусть другие на вас батрачат…

— И уходи! Я давно наблюдаю, как ты ерундой здесь занимаешься…

— Вот как! Это я ерундой? Это вы тут все ерундой занимаетесь… Кашки они детские возят, памперсы продают, пюрешки… Да кому это надо! Все нормальные люди делом занимаются, деньги себе зарабатывают… А он хреновиной какой-то… Тоже мне Савва Морозов нашёлся… Благодетель…

— Ладно, хватит. Ты свободна. Уходи. Обойдусь без такого помощника.

— Да вам вообще здесь никто, я смотрю, не нужен! Спелись тут все, снюхались!.. Подождите, ещё пожалеете! Вспомните вы меня ещё!

— Всё-всё, уходи. Видеть тебя не хочу!

— Ой, ой, выгоняет он меня! Да я сама ухожу. Понял?

— Понял. Иди!

Крикуненко вскочила, вихляя задом, прогрохотала каблуками, бабахнула дверью.