Сергей Носов - Фигурные скобки

3. В тот же миг мне было дано представить приблизительные масштабы общего дела и осознать ответственность участника на всевозможных участках. Речь идет именно о масштабах, но никак не о самом деле, существо которого знать мне, по-видимому, не положено. Одновременно мне было положено усвоить как данность ключевые понятия, без которых я бы не смог совершить осмысление; вот они —: Проект, Управляющая Сила, Обратное Шурфование, Система Сканирования, Поправитель. Также мне было дано представление о запретах, ограничениях и санкциях. Я обязан, в первую очередь, таить мною таким порядком осмысленное и ничем не выдавать, что я не Мухин —: ни в устной речи, ни тем более на письме. Отдаю себе отчет, что я нарушаю запрет —: сейчас, позволяя себе изложение сути сам еще не до конца понял чего.

4. Сейчас, на третий день по осмыслении выше-отмеченного, я, позволяя себе изложение сути сам не до конца понял чего, нарушаю запрет. Я нарушаю запрет, и это мне сейчас очевидно, как трепетному читателю себя самого. Но я нарушаю запрет безбоязненно, бестрепетно, смело, ибо нашел область, неподконтрольную Управляющей Силе и свободную от внимания Поправителя. Вот мое открытие: оператор тройных фигурных скобок —: {{{ — — }}}. Невероятно, но это так —: если текст заключить в тройные фигурные скобки, Управляющая Сила его не может заметить! Просто и гениально! Я почти счастлив. Не берусь объяснить, как я смог выявить это слепое пятно Управляю щей Силы; подобно многим великим открытиям, вот и мое оказалось случайным. Не тавтологию ли я употребил: «оказалось случайным»? Ведь «казус» это и есть случай? Но я не боюсь тавтологий. Что бы ни случилось, всегда получится случай. Случай обречен только случаться, на то он и случай! Казус оказывается —: с достоверностью, но не с необходимостью. Различие между казусом и случаем таково: случай не может оказаться, но казус может случиться. Казус подвижнее, гибче. Так что согласен, назовем это казусом, не буду спорить, тем более спорить с самим собой. Случился казус. Фигурные скобки —: случайно! — : обнажили изумительные свойства. Я открыл способ быть невидимым —: на письме. Дает ли мне что-нибудь это открытие? Да, но немного. Степень свободы; низкую степень, но все-таки —: мне! Мне, а не кому-нибудь. Не Мухину —: мне! Я могу попытаться понять, кто я такой, почему я не Мухин и почему именно Мухина я заместил на позапрошлой неделе, и так ли верны мои догадки о дальнейшей судьбе замещения, выражать которые, впрочем, я сейчас не охотник —: при всей моей эйфорической и феерической словоохотливости, надеюсь, очень понятной (о, она мне очень и очень понятна, да и как же себя не понять?). Что бы я ни написал сейчас, заключив в тройные фигурные скобки, меня не сумеют поправить. Я невидим. Моя эйфория недоступна вниманию внешних сил, какие бы филиалы в моей голове они своевременно ни учреждали! Но я не собираюсь злоупотреблять своим открытием.

По существу оно ничего не меняет. Я не изменник; я не предатель; я предан делу, пускай и не знаю какому. Просто —:.. фигурные скобки, тройные —:.. это так здорово! —:.. Главное —: не забыть их закрыть —:.. Страшно представить, если забуду —:.. Все! Для начала достаточно. Я закрываю}}}

01:33

Капитонов занимается чаем (кружка, кипяток и пакетик). Проверяет, закрыта ли дверь на замок. Поставив кружку на тумбочку, располагается на кровати и над собою поправляет лампу.

01:36

{{{ Прошли целые сутки после того, как я закрыл фигурные скобки —: никаких санкций! — : отлично! — : вновь открываю! — : открыл!

Теперь поподробнее. Начну с пункта 2 из выше офигуренного (очень образное выражение, которым надеюсь пользоваться и в дальнейшем).

Начну с осмысления, мне разрешенного в этот четверг. Разумею осмысление мной моей ситуации.

Обстоятельства таковы.

Был дождь. Ничуть не сомневаясь, что я Мухин, я шел по-мухински неторопливым шагом к себе домой под черным английским зонтом. По мухинской привычке витал в облаках, думал о всяком —: о посторонних предметах, но только не об источниках сторонних воздействий, существование которых я тогда не имел ни малейшей причины тревожить мыслью. Добавлю —: чистой, по-мухински ясной, беспримесной мыслью. Впрочем, о том, что меня заботило в тот час, я способен рассказать с протокольной точностью. Прежде всего, в силу досадной инерции, я удручал свой трудолюбивый мозг размышлениями о работе, и это притом что шел я с работы, которую всего логичнее было бы уже выкинуть из головы. Теоретический вопрос о потребительских предпочтениях сам по себе интересен, но всему свое время, тем более что в житейском отношении он не был для меня актуальным, ибо в те печальные дни я был лишен (лишил себя сам) средств, что называется, к существованию. Вполне закономерно мысль моя перенеслась на рост благосостояния соотечественников, каковым он обязан представляться правительству. То есть я представлял, как должно представляться. Война коррупции, объявленная главой государства, не слишком занимала мое внимание, беспокоило меня другое —: обещание президента навести порядок в игорном бизнесе, чреватое закрытием Центра досуга «Счастье твое» в ста шагах от моего дома —: хватит ли у меня сил перенести эту потерю?

Еще я думал о зеленом порошке, который сегодня обнаружил у себя в портфеле. У меня большой старый портфель, я ношу его не столько по необходимости, сколько ради форса, что мне не мешает относиться к нему с подобающей бережливостью. И вот, вынимая сегодня из моего портфеля таблицы соответствий, я нашел, что их края перепачканы чем-то зеленым. На дне портфеля был порошок непонятного происхождения. Я вытряхивал его во дворе, в помойный бак, что стоит недалеко от входа в нашу контору. За мной с надеждой во взгляде следил бомж, думал, наверное, вдруг выкину старый портфель —:

Вот о чем я думал, возвращаясь домой с работы, примерно за час до моего прозрения.

Поднялся по лестнице, позвонил в дверь; жена отворила мне и, не говоря ни слова, поспешила в комнату смотреть телевизор. Шлепанцы у меня, если смотреть сторонним глазом спереди, с большой буквой W, не известно что означающей по замыслу производителей —: Деду Морозу, видите ли, показалось забавным и поучительным, что я в этих шлепанцах буду видеть не то, что другие —: родную букву М, вернее, две буквы. Раскрыв мокрый зонт, я положил его сохнуть на пол в прихожей. Было бы смешно, если бы я ревновал жену к телеящику, но все же минимальных знаков внимания муж, пришедший с работы, на мой взгляд, бывает достоин. У нас довольно большая, светлая кухня, растет столетник в горшке, правда, должен признаться, потолок обезображен следами протечки. На газовой плите в каст рюле мною была замечена сосиска, надо ли уточнять, холодная. Ужином в строгом понимании этого слова она не являлась, но я ее, тем не менее, не отходя от плиты, съел за три стремительных куса —: не столько ради утоления аппетита, сколько в укор нерасторопной жене, предпочитающей телевизионный ящик общению с супругом. Мой жест, однако, не был замечен; нет, был, но был проинтерпретирован не по-моему. Услышав, что я звякнул крышкой кастрюли, жена прокричала —: