Марк Дюген - Дорога великанов

Принесли счет, и фантазии рассеялись. Никогда не видел такого счета. Я порылся в карманах в поисках денег и задумался о том, с какой стати я кормлю Сюзан. Затем решил, что она показывает мне дорогу и, таким образом, делает одолжение. В машине я прополоскал рот вином, чтобы от меня не несло рыбой.

Сюзан заснула еще до того, как мы тронулись, и путь продолжался в тишине. Время от времени по дороге попадались олени: они бодрствовали в ночной час. Не так давно, лет сто назад, мужчины и женщины, завоеватели, явились сюда с Запада, чтобы укротить этот недружелюбный океан. Я представлял их себе раздавленными усталостью, но счастливыми: ведь они добрались до пункта назначения. Затем люди, наверное, двинулись к более плодородным землям.

Побережье казалось мне удивительно пустынным. Мы ехали часами, не встречая на своем пути ни машины, ни дома, ни кого бы то ни было. Я думал о своей семье, переехавшей из Германии в Нью-Йорк. Не знаю, что толкнуло миролюбивых крестьян бросить свои земли и сесть на корабль, кишащий неуправляемыми эмигрантами. В семье мы никогда об этом не говорили – наверное, потому, что предки матери покинули родную Баварию тогда же, когда переехали родители отца. Ни одних, ни других не гнал голод, клянусь, но скорее – темное прошлое, которым не хвастаются перед внуками, у очага, на ночь глядя, на одинокой ферме в Монтане или в Сьерра-Неваде.

Теперь одна из наших семейных тайн – я: я петарда, я фейерверк, я американский кошмар, я конец света. В семье не без урода, как говорится. Я последний Кеннер. Я также последний Хэзлер. Сестры матери умерли, не успев родить детей. Моя старшая сестра умерла беременной. Она была слишком толстой, чтобы растолстеть еще сильнее, поэтому ее сердце взорвалось на третьем месяце. Моя вторая сестра тоже умерла, но я не знаю почему, хотя она нравилась мне больше первой. Впрочем, я ее не любил.

Для человека, выпившего четыре бутылки вина, горная дорога не самое подходящее место, однако я оставался бдительным. Я поклялся себе, что после этого приключения разыщу отца. Должен же он где-то быть! Вряд ли на востоке, вряд ли на юго-востоке. Техасцы его раздражали. Флорида с толпами стариков, которые что ни день поджаривают свои кости на солнце, пугала его больше, чем кладбище. Луизиана напоминала прачечную. Он ненавидел тамошний климат и, хотя не считал себя расистом, говорил, что черные размножаются там, как кролики. Стоит уточнить, что отец ни разу в жизни не был ни в одном из этих штатов, но мнение о них имел. В Монтану он, разумеется, тоже не вернулся. Я чувствовал, что отец вместе со своей новой (а может, уже и бывшей) женой где-то неподалеку.

Когда мои фары осветили указатель с надписью «Тоумалес» [90] Тоума ́ лес (Tomales) – ныне небольшое поселение в штате Калифорния (около 200 жителей), в 5 километрах от одноименного залива. , Сюзан крепко спала, свесив голову на грудь. Я потряс ее за плечо. В первые секунды она не понимала, где находится и почему.

Я припарковался под фонарями у какого-то отеля. В столь поздний час постояльцы, конечно, уже спали крепким сном за плотными занавесками. Я вышел из машины, чтобы побродить по близлежащим улицам в надежде встретить хотя бы привидение. Рядом со мной оставил свою машину старик, живший в доме на углу. Он посмотрел на нас без страха, но косо. Я приблизился к нему, и он поприветствовал меня, приподняв котелок.

– Простите, сэр, мы ищем сообщество хиппи.

Пожилой господин посмотрел на меня с печалью в глазах.

– Вы собираетесь присоединиться к этим дегенератам?

– О нет, мы просто кое-кого ищем.

Мой ответ старика удовлетворил. Он указал нам улицу налево.

– Это Океанская улица, она ведет к океану. Увидите: пейзаж сильно поменяется – эти места напоминают шотландский Хайленд [91] Хайленд (Highland) – холмистая область на севере Шотландии, крупнейшая в этом графстве. . – Я понятия не имел, на что похож Хайленд; и потом, в любом случае, уже стемнело. – Скоро равнину сменят холмы, и дорога будет петлять. Вы проедете около четырех километров и слева, при лунном свете (если повезет), увидите ферму, частично разрушенную. – Сюзан произвела на старика плохое впечатление: ей он едва отвечал. – Там, на ферме, хиппи живут и размножаются. Как кролики. Здесь часто гуляют женщины, почти всегда беременные. Мы их не любим, но не желаем им зла. Если вдруг вы доедете до деревни, состоящей из маленьких деревянных домиков, это будет означать, что вы проехали место назначения и оказались в Диллон-Биче [92] Диллон-Бич (Dillon Beach) – ныне небольшое поселение на тихоокеанском побережье штата Калифорния (около 300 жителей). .

Окончательно осознав, что я не из клана хиппи, старик задумался.

– Понимаете, я ничего не имею против бедных ребят, но мое поколение тяжело работало ради прогресса. Когда я вижу, как молодые ребята греются у костра и пользуются масляными фонарями, меня это оскорбляет. Они даже горячей водой не моются – и при этом обмениваются женщинами. Мы стараемся проявлять терпимость, но не разделяем их идей. Нельзя, впрочем, отрицать, что эти люди достаточно храбрые и целеустремленные: они получили земли и, хотя живут в бедности, с голоду не помирают вот уже два года. Я понимаю, что наряду с недостатками у них есть и хорошие качества. И тем не менее хиппи мне не нравятся, ничего не поделаешь.

Старик пожелал нам спокойной ночи и откланялся. Мы медленно поехали вперед. Ночь была очень темной. Туман сбивал меня с толку. Мы снизили скорость и теперь ехали не быстрее пешего хода. Вскоре мы наткнулись на крохотную деревушку. Штук двадцать домиков стояли друг на друге, окруженные маленькими садиками и песчаными тропинками. Рядом с каждым домом стояли пикап и небольшая лодка. Дальше ехать мы не могли, а возвращаться было глупо. Я решил дождаться рассвета. Сюзан уснула, а я задумался. Алкоголь и наркотики – единственный способ немного отдохнуть от себя. Постоянно быть наедине с собой тяжело, особенно для тех, кто редко спит.

Я вспомнил о Венди. Венди много спала. Она хотела бы спать со мной, но я не мог спать с ней ни в доме ее отца, ни в доме моей матери, которая тут же рассказала бы девушке всё о моем прошлом. Венди предлагала мне поехать в отель, но я в жизни не водил девушек в отель и не собирался обращаться с Венди, как с проституткой. Я не понимал, как она меня терпит.

На заре я уснул. Сюзан всю ночь, как маленькая, сосала палец. Шум двигателя ее разбудил, она потянулась и зевнула. Она хотела есть и на пустой желудок общаться с хиппи отказывалась.

Около часа мы ждали, пока откроется единственный супермаркет в Тоумалесе. Его держал бравый парень, причесанный и выбритый под офицера Кастера [93] Джордж Армстронг Кастер (George Armstrong Custer, 1839–1876) – американский кавалерийский офицер, прославившийся своей безрассудной храбростью, необдуманностью поступков и безразличием к потерям; погиб в стычке с индейцами. Яркий образ Дж. А. Кастера создал Марчелло Мастроянни в абсурдистском вестерне Марко Феррери «Не трогай белую женщину» (1974), который отдельные критики считают аллегорией восстания парижских студентов весной 1968 года (см. также сноску на с. 252). . Пространства маленького магазина явно не хватало, чтобы дать выход энергии, поэтому парень с озабоченным лицом то и дело бегал от полки к полке. Я купил плюшек, большую бутылку пепси и ящик вина. Не факт, что вино мне понадобилось бы, но лучше перестраховаться.