Ирэн Роздобудько - Пуговица. Утренний уборщик. Шестая дверь (сборник)

– Вначале выпьем кофе! – предложил Бо и протянул мне термос.

Вот молодец! Собираясь, он не забыл прихватить с собой не только термос с кофе, но и бутерброды. Завтрак в облаках – это было великолепно!

Через каких-нибудь пару часов мы расскажем об этом Джейку (если, конечно, Бо удастся нормально приземлиться). Но об этом пока думать не хотелось…

Над Гибралтаром «Сесна» снизилась, и под нами потянулась другая твердь – такая же зыбкая, как и воздух. Мне стало неспокойно. Бескрайнему водному простору не было конца. Я с любопытством поглядывал вниз. Море выглядело, как крашеный шифон: мелководье отливало желтизной, плавно переходящей в насыщенную лазурь, и все это пространство в свете солнца, казалось, было покрыто золотой сетью, равномерно колыхающейся на воде. Хребты рифов, кое-где выступающие над поверхностью, напоминали спины доисторических драконов.

Лицо Бо стало сосредоточенным, мотор покашливал. Мы летели все ниже.

– Бо, ты собираешься сесть на воду? – не выдержал я.

Он не ответил, даже не повернул головы.

«Черт с тобой, упрямый осел!» – подумал я и снова прикрыл глаза.

Не знаю, сколько прошло времени (я задремал), когда холодный воздух со свистом ворвался в кабину. Бо с силой толкнул дверцу с моей стороны и впился в мое плечо. Сперва я подумал, что он хочет удержать меня и не сразу сообразил, что рука – отталкивает.

– Майкл, старик, – веснушчатое лицо Бо было совершенно серым. – На тебе жилет… Прыгай!

«Сесна» стремительно шла вниз в полной тишине.

– Прыгай же, Майкл! – худосочная ручонка Бо налилась свинцом и заработала, как поршень. – Это – Средиземное… Берег где-то рядом. Мы все-таки долетели. И я… я выиграл пари…

Потом все разворачивалось стремительно и непоправимо. Я выскочил из кабины, как пробка, и полетел вниз, в золотую сеть, в обжигающую синеву. «Сесна» скользнула по косой, как ныряльщик, прыгающий со стартовой тумбы. Это я еще успел заметить, прежде чем надо мной сомкнулась водная гладь.

Потом, повинуясь инстинкту самосохранения, я, как паук, закарабкался вверх, ничего не соображая и яростно отгребая ногами и руками тонны воды. Ее было слишком много…

Когда меня вытолкнуло на поверхность и моя голова, как арбуз, беспомощно заколыхалась на воде, с «Сесной» все было кончено. Она бесшумно и жутко ушла под воду и, скорее всего, уже была глубоко подо мной, а золотая сеть моря вновь мерно колыхалась, ослепляя меня.

После первых секунд полного душевного ступора, во время которых я совершенно ничего не чувствовал, пришел страх. И я понял, почему для остроты восприятия в романах часто добавляют к этому слову другое – «нечеловеческий», ибо чувство, медленно восходящее во мне от кончиков пальцев на ногах, не имело ничего общего ни с чем, что мне приходилось переживать ранее. Страх сковал меня. Я висел на воде, как поплавок, и не парализованным оставалось только сердце, оно билось на всю вселенную и вздымало волну, как винт моторной лодки. По крайней мере, так мне казалось. На самом деле море было спокойным, теплым, погода – солнечной, ветра не было. Можно было подумать, что я заплыл сюда самостоятельно (плавал я неплохо) и в любую минуту могу повернуть на берег, на пляж, в сутолоку людских тел, в шумное курортное безделье… Но, как бы я ни вертел головой – во всем радиусе, который был доступен моему глазу, не было даже одинокого рифа. А еще я высматривал Бо Деррика, хотя это было бесполезно.

«Ты влип, парень, – сказал я себе. – Ты влип так основательно, как никогда. Что ты будешь делать? Дай подумать… Вариантов не много. Самый ненадежный: тебя спасут проплывающие мимо аборигены племени мумба-юмба, и ты станешь их белым королем. И второе: через два часа ты сойдешь с ума, через три – начнешь яростно грести к миражу, напоминающему берег с киосками «Пепси-кола», еще через час, просоленный и раскисший, отправишься к счастливчику Бо, который ждет от тебя обещанный ящик коньяка «Хеннеси», потому что пари он все-таки выиграл…»

Может быть, все это случится и позже – через сутки или двое. Я не знал, сколько можно выдержать, – мне это только предстояло узнать… Сердце застучало медленнее, я попытался собрать все свое хладнокровие. В конце концов, нужно уйти из жизни достойно, жаль только, что это будет происходить медленно. Я соображал, нужно ли скинуть одежду и кроссовки, но потом подумал, что этого делать не стоит – в одежде действие морской соли будет не так ощутимо. Я перевернулся на спину. Вода поддерживала меня, будто бы я лежал в гигантской луже постного масла. Важно было не думать о километрах глубины, находящихся внизу, о морских чудовищах, о том, что стало с телом Бо Деррика и его «Сесной», с которой он не захотел расстаться. Не думать о жизни, идущей подо мной, – стаях рыб, водорослях, каменных подводных пещерах. Время от времени я оглядывался по сторонам в надежде увидеть корабль, лодку, надувной матрас, риф, обертку от мороженого… Что-нибудь. Время перестало существовать. Наверное, я ненадолго потерял сознание или впал в транс, ибо, когда опять смог соображать, солнце стояло низко над водой и дикий страх заставил меня яростно заработать руками: я боялся ночи на воде, кроме того, тело мое раскисло, свинцовые кроссовки тянули книзу. Нужно было заканчивать все это…

…Я уже хотел сбросить с себя спасательный жилет, приросший ко мне горбом, мерзким наростом, как вдруг увидел предмет, колыхавшийся метрах в пятидесяти от меня. Это было кресло с «Сесны». Мое кресло, в которое я вцепился перед падением и которое, очевидно, здорово разболталось. Я подплыл к этим жалким останкам и кое-как подсунул его себе под живот. Теперь моя спина оказалась на поверхности, и у меня появилась надежда немного подсохнуть…

…Солнце припекало, и я почувствовал, насколько это приятно – сухая спина и волосы. Я впервые пожалел, что не религиозен, что не ходил в церковь. Кресло, сделанное из какого-то легкого материала, хорошо держалось на воде. Мне пришла в голову мысль скинуть жилет и распластать его рядом, связав с креслом, – таким образом я, наверное, мог бы подсушить и ноги. Я принялся за дело. Получилось что-то вроде крошечного, зыбкого плотика, но я даже смог закинуть на жилет ноги. Возможно, я еще наловчусь и перевернусь на спину и тогда можно будет погреть на солнце и живот. Но если такое и произойдет, то только завтра: наступил вечер, а потом бездонная, жуткая темнота окутала все вокруг и слилась с поверхностью воды…

…Дура-рыбешка в погоне за ускользающим теплом выскочила прямо на мой рукав, и я сжевал ее, не разбирая вкуса, а потом уперся лбом в спинку кресла. Холод сковал меня…

…Купол неба висел так низко, что в минуты безумия казалось, я могу дотянуться рукой до звезды. Но зачем мне здесь нужна была звезда? Чтобы прикурить? Это было бы неплохо в сочетании с чашкой горячего кофе и сухой постелью. Неужели всего этого больше никогда не будет? Сигарет у меня не было. Вернее, раскисшая пачка лежала в нагрудном кармане…