Борис Пугачев - Зеркало для слепого

Родик повернулся и увидел Иранца, который устраивался рядом. Тот взял кисть винограда, отщипнул веточку и предложил Родику, заметив:

— Извините, что нарушил ваше уединение, милостивый государь. Вы едите лимоны-с. Я больше люблю сладкое. Извольте заесть виноградом. Улучшает восприятие и утоляет голод не хуже лепешки-с.

— Спасибо, — беря виноград, поблагодарил Родик, в очередной раз удивившись устаревшим оборотам речи Иранца. — Мне больше нравится кислое и соленое. Хотя виноград я всегда ел с удовольствием. Кстати, знаете, что косточки винограда успешно выводят из организма радионуклиды? У них особые адсорбционные свойства.

— Не слышал-с. Мне известно, что многие фрукты обладают целебными качествами, но глубоко не изучал-c. Моя утеха — гуманитарные науки, а по отношению к фруктам я эпикуреец.

— Да это я к слову. Вообще, вкус фруктов я понял не так давно. Дыню распробовал только в Таджикистане. Тут фрукты имеют особый вкус. Даже в Африке они хуже.

— Вы были в Африке?

— Достаточно долго. У меня имелось совместное с Танзанией предприятие. Правда, успеха я не добился.

— Интересно-с. Как я давеча слышал, вы живете в Москве и занимаетесь коммерцией и наукой?

— В целом — да. В той жизни я был доктором наук…

— Полноте. Почему был? Ученый, милостивый государь, всегда — ученый. А в какой области вы созидали?

— Ядерная физика.

— Серьезная область. Кончится лихолетье, и вы опять будете востребованы. Да и сейчас…

— Сейчас? Вы шутите. Кому нужны ученые? Оглянитесь. Кто у руля? Я не только о Таджикистане.

— Я не только о бывшем Советском Союзе.

— У-у-у. Там уже своих хватает. Плюс языковый барьер…

— Я о чем хотел вас попросить, — резко сменил тему разговора Иранец. — Коль возможно, не обсуждайте ни с кем случившееся в кишлаке. Буду вам премного благодарен-с.

— Не буду, но Абдулло Рахимович узнает об этом от Салима.

— Не узнает.

— Нет вопросов. Да и что было? Ничего не было. Я тут к таким вещам начал привыкать.

— Премного благодарен. Уважили. Вы не обидитесь, если я возвращу вам ваше одиночество? У нас еще появится время обменяться суждениями-с.

— Конечно. Буду рад. Однако надеюсь скоро уехать в Душанбе, а затем в Москву.

— Я тоже завтра намерен удалиться. В Душанбе задержусь на несколько дней-с. Там, если не возражаете, встретимся. Еще раз спасибо за понимание. Не прощаюсь. Впереди длинный день.

Родик не стал утруждать себя думами о причинах столь необычной просьбы и вдруг возникшего стремления к общению. Он вообще решил больше не думать о происходящем, а, независимо от обстоятельств, срочно уехать в Душанбе и постараться забыть пережитые волнения. У него осталось лишь одно желание — сытно поесть. В ожидании трапезы он поудобнее устроился на курпаче и лениво наблюдал за суетой вокруг костра. Лежащая рядом лепешка издавала манящие запахи, и он, не сдержавшись, начал отламывать кусочки и отправлять их в рот.

Некоторое время его никто не беспокоил, и он, вероятно, задремал. Разбудил его голос Абдулло Рахимовича:

— Родион Иванович, угощайтесь бараньей печенью, пока она горячая. Остынет — будет не тот вкус.

— Спасибо, — придя в себя, поблагодарил Родик. — Что-то меня разморило на солнышке.

— Выпейте и взбодритесь, — протягивая пиалу, предложил Абдулло Рахимович.

Родик выпил и закусил еще теплой печенью.

— Абдулло Рахимович, у меня к вам очень серьезный разговор. Мне завтра во что бы то ни стало надо быть в Душанбе. Причин очень много. Я и на свадьбе у сына Султона Салимовича должен быть, вы его знаете… Да и масса других вопросов висит. Даже если гарантийное письмо не успеем сделать, я уеду. Ценю ваше гостеприимство, но дела не терпят.

— Письмо, считайте, готово, но я не успел показать вам все, что хотел…

— Спасибо. Давайте это отложим. Я не последний раз в Таджикистане. Обещаю посмотреть все в следующий приезд.

— Хоп. Желание гостя — закон. Особенно такого гостя. Завтра к обеду будем в городе, посмотрите письмо. А послезавтра рано утром отправитесь в Душанбе.

— Лучше бы и в Душанбе отбыть завтра. Понедельник — рабочий день.

— Не хочу, чтобы вы ехали вечером. Лучше утром. Прохладнее. Ночь в Душанбе ничего не решит, а на свадьбу к Султону Салимовичу и я приглашен, но не пойду. От меня, если не затруднит, подарок передадите. К нему мало кто из руководства придет… В Ленинабад сейчас добраться трудно. Думаю, и вам не надо. Подарок передайте, а сами ко мне сюда возвращайтесь.

— Обидится он. Ведь не принято так.

— Многое изменилось. Сегодня лучше обычаи предков нарушить, чем… Впрочем, это ваше дело. Вы для меня всегда желанный гость. Побыли бы еще…

— Рад бы, да дела… Кредит ведь не пять минут оформлять. Да и предприятие, на которое хочу кредит получить, еще не зарегистрировано. Перед отъездом бумаги отдал. Окса, конечно, там ускоряет, но что может женщина. Надо самому.

— Хоп. Уговаривать не могу. Сожалею, но не могу. Как решили, так и сделаем. Сейчас закусывайте. Скоро мясо и плов принесут. Бараны молодые, вкусные.

Последняя степень неудачи — это первая ступень успеха.

Обратный путь прошел почти без эксцессов. Единственная задержка случилась на том же блокпосту, что и при поездке из Душанбе.

Несколько таджиков с автоматами сгрудились вокруг машины. Салим, сопровождающий Родика, начал им что-то объяснять по-таджикски. По их реакции Родик понял, что его слова не оказывают должного воздействия, и, поскольку желание быстрее попасть домой было самым сильным, вмешался. Он вышел из машины и громко пояснил, что был в гостях по поручению давлата республики, а в качестве доказательства показал визитную карточку, данную ему командиром батальона.

Обстановка мгновенно переменилась. Таджики, только взглянув на визитку, почтительно отступили и прекратили галдеть, а один из них, вероятно старший, приложил руку к груди и по-русски сказал:

— Счастливого пути, сардори.

— Рахмат, — поблагодарил Родик и возвратился в машину.

Салим пожал всем руки и занял место рядом с Родиком. Водитель, поняв, что инцидент исчерпан, нажал на газ, и блокпост пропал в поднявшейся пыли.

— Что вы им показали, муаллим? — спросил Салим.

— Да вот это…

— Ценная вещь, — подержав карточку в руках, сообщил Салим. — Берегите ее. Это пропуск во многие места. Мало у кого такое есть. Командир большой авторитет имеет.

Поднимаясь по лестнице в свою квартиру, Родик уже предвкушал наслаждение от мытья. За последние дни его давно не мытое тело как будто покрылось коростой. Окса, вероятно увидев из окна, что он приехал, встречала в дверях. Родик поцеловал ее и, не дожидаясь, пока она закроет дверь, начал скидывать с себя надоевшую одежду.