Александр Андрианов - Живая очередь

— Давайте-ка измерим давление, — сказала врач и попросила Дмитрия Петровича закатать рукав на левой руке.

— Мда…, - загадочно произнесла врач.

— Что такое?

— Очень мне не нравится ваше давление, похоже на гипертонию.

Проведя еще несколько необходимых процедур и убедившись в правильности диагноза, терапевт велела старику соблюдать строгую диету, не поднимать тяжестей и избегать волнений. А в том случае, если через три недели улучшений не будет, ему надлежало явиться в поликлинику еще раз.

— Скажите, а эта самая гипертония опасна для жизни? — поинтересовался пенсионер.

— Если вовремя ее заметить и соблюдать рекомендации врача, то нет. В противном случае, последствия могут быть весьма печальные.

— Что ж, большое спасибо.

— Не за что. Идите домой и лечитесь. И пригласите, пожалуйста, следующего пациента.

Вернувшись в квартиру, Дмитрий Петрович собрался поужинать, но его намерения нарушил неожиданный телефонный звонок. Очень странно. Телефон Дмитрия Петровича обычно молчал целыми неделями, а порой и месяцами. Звонить пенсионеру было некому — друзья давно забыли о его существовании, а единственный сын просто не имел такой привычки. Недоумевая, кто бы это мог быть, Дмитрий Петрович снял трубку и услышал приятный женский голос.

— Добрый вечер, — произнесла девушка.

— Здравствуйте!

— Вас беспокоят с радио «Золотая волна». Вы когда-нибудь слушали нас?

— Нет. Я вообще радио почти не слушаю. Разве что «Маяк».

— Ничего страшного. Нам интересно узнать мнение людей о современной российской музыке. Мы проводим опрос и хотим предложить вам принять в нем участие.

— Но я совсем не разбираюсь в современной музыке.

— Это тоже не имеет значения. Мы просто поставим мелодию, а вы выставите оценку по десятибалльной шкале. Единица — если вам совсем не понравилось, а десять, если песня произвела на вас впечатление. И нужен будет краткий комментарий к вашей оценке. Договорились?

— Ну хорошо. Если это нужно, я не против.

— Отлично. Тогда представьтесь и скажите, сколько вам лет.

— Дмитрий Петрович, пенсионер. Мне 67 лет.

— Большое спасибо. Всего будет пять мелодий. Вы готовы?

— Да.

— Тогда слушайте:

«Скажи-ка брат [1] Юрий Алмазов, песня «Воркутинский снег» , что в этой жизни хочешь ты?

Что нам Нью-Йорк? Он далеко от Воркуты.

В Майами дождь, ну а у нас еще зима.

Давай-ка брат! За Русь по полной, и до дна.

Воркутинский снег…»

— Десять, — произнес Дмитрий Петрович.

— А почему?

— Патриотичная песня. А то все в Америку лыжи навострили, а этому воркутинский снег милее. Молодец! Такие песни надо нашей молодежи слушать давать.

— Спасибо. Приготовьтесь услышать еще одну мелодию.

«Знаешь, ты болтаешь во сне

Еле внятно, непонятно [2] Группа «Тутси», песня «Самый-самый» .

Мыслей хоровод в голове.

Куда-то едешь, потом обратно».

— А это двойка.

— Почему?

— Да потому что не следит она за своим молодым человеком. Видите, что поет. Парень-то, видать, перебрал крепко, уехал не пойми куда, а потом еще и во сне бредил. Ей бы возле кровати своего суженого сидеть, а она на эстраду вылезла! Эгоистка! А если у него сердечко слабенькое? С ним шутки плохи. Я вот у врача сегодня был, и мне столько всего про это рассказали. Могу поделиться, если нужно.

— Нет, это лишнее. Давайте послушаем третью мелодию.

«А снег идет, а снег идет. По щекам мне бьет, бьет [3] Глюк'oza, песня «Снег идет» . Болею очень — температура. Стою и жду тебя, как дура»

— Девушка, что вы мне каких-то больных подсовываете? Ну что вы хотите, чтоб я сказал? С температурой дома сидеть положено, а не на снег выходить. Действительно, дура-дурой. А оценка — пять.

— А за что ж тогда пятерка, если вам не понравилось?

— А это за самокритичность.

— Спасибо. Следующая мелодия.

«А молодежь все водку пьет, не знает фитнеса [4] Серега, песня «Черный бумер» .

Все потому, что перспективы нет и бизнеса.

Черный бумер, черный бумер. Стоп сигнальные огни.

Черный бумер, черный бумер. Если сможешь — догони».

— Хм… Ну это твердая десятка. Парень дело говорит. Вон, посмотрите, что в деревнях творится. Все спились и на завалинках лежат. А почему? Да потому, что работы нет. Но я не совсем понимаю, что такое черный бумер и причем он здесь? Может, модель трактора или комбайна? Тогда еще понятно. Парень колхоз хочет развивать. Бумерами этими всех обеспечить. Да еще и соревнование устроить предлагает. Поет ведь «если сможешь — догони». Как раньше было. Кто больше урожая собрал — тому премию давали. В общем, молодец. За родную землю радеет!

— Благодарю. И последняя мелодия

«Время смотрит спокойно, с призрением [5] Umaturman, песня «Проститься» .

Вы меня уже верно не вспомните.

Опоздавшее ходит прозрение.

По моей гладко выбритой комнате».

— Ловко же вы меня разыграли!

— В смысле?

— Ну как же! Вторую-то мелодию помните? Там еще девушка пела про своего парня, который напился и бредил во сне. Так это ж он ей отвечает. И ежу понятно! Прозрел мужик! Понял, наконец, что с такой девушкой каши не сваришь. Плохо только, что пьет он, судя по всему, слишком часто. Вон, комната у него почти пустая. Пропил все с горя. Жалко парня — с такой девкой совсем пропадет. Поставлю-ка я ему шестерку, чтоб так не убивался. Но вы ему передайте обязательно, чтобы он бегал по утрам, отжимался, говорят, это помогает. А бабу он себе новую найдет. Порядочную!

— Спасибо. Вы нам очень помогли.

— Да не за что, девушка. Только вот лучше «Подмосковных вечеров» ничего еще не придумано. Так что почаще эту мелодию ставьте. Глядишь, и слушать вас начну. Ну а песни про снег воркутинский и комбайны тоже хорошие, советую оставить их в вашем репертуаре.

— Постараемся последовать вашим рекомендациям. Всего доброго.

— До свидания!

Польщенный тем, что его мнением поинтересовались аж на самом радио, Дмитрий Петрович отправился спать в отличном расположении духа и на удивление быстро заснул. Даже не потребовалось использовать снотворное, которое в последнее время стало ему таким же верным спутником, как и анальгин.

Часы сменялись днями, дни — неделями. Дмитрий Петрович жил по своему обычному графику, разве что телевизор стал смотреть гораздо реже, чтобы избежать волнений. Он тщательно соблюдал диету, успешно борясь с искушением скушать что-нибудь из запрещенных продуктов, не употреблял алкоголь. Три недели, отпущенные ему врачом, пролетели незаметно, а вот улучшений в своем состоянии пенсионер так и не обнаружил. Головные боли преследовали его с той же периодичностью, что и раньше, да и засыпал он почти всегда с большим трудом. Возвращаться в поликлинику и снова толкаться в очереди Дмитрию Петровичу совсем не улыбалось, однако иного выхода он не видел. Пенсионер привык любое дело доводить до логического конца, а уж если оно касалось его собственного здоровья, тем более нужно было решить его безо всяких промедлений.