Таня Валько - Арабская дочь

Собственно, тут можно найти абаю ручной работы, вышитую цветными нитками, украшенную дорогими благородными камнями, в том числе и бриллиантами, а также цирконом или жемчугом. Здесь есть и упоминаемые Хамидом черные шелковые плащи с кристаллами Сваровски. Марыся покупает один из плащей с вышитым по тюлю на спине цветным блестящим павлином.

В двенадцать девушка, одетая в новом стиле, входит в дом Исры. У подъезда перед воротами стоит уже с десяток автомобилей, а водители сбились в группку и болтают, попивая кофе.

— Наша новая красивая сестра-блондинка.

Исра молниеносно замечает ее и радостно бросается на шею:

— Заходи, моя маленькая, я представлю тебя всем.

Она тянет Марысю за руку к толпе разодетых, сильно надушенных и обвешанных килограммами украшений женщин.

— Неплохая абая, но тут можешь и без нее, — хохоча, шепчет ей на ухо хозяйка.

Через полчаса Марыся не помнит почти ни одного имени модниц, с которыми познакомилась, но одно врезалось ей в память — Ламия. Эта молодая красивая арабка не может оторвать от нее глаз. Ее черные как уголь глаза, кажется, прожигают Марысю насквозь. У Ламии прекрасная фигурка: она худенькая, длинноногая, высокая, но когда ходит, можно заметить, что слегка прихрамывает.

— What’s your name ? — спрашивает она у Марыси по-английски. — Мириам или Мэри?

— Как кто хочет, — отвечает девушка, улыбаясь. — Еще меня называют Марысей.

— А что это за имя?! — театрально восклицает Ламия.

— Это польская версия двух ранее названных тобою имен.

— К чему бы это? Говорили, что ты англичанка, — удивляется она, недовольно кривясь в капризной гримаске.

— Моя мать была полька…

— Пф! — Девушке больше не интересен этот разговор, и она поворачивается к Марысе спиной.

За исключением этого инцидента, время, проведенное с новыми подругами, течет незаметно, а самой приятной атмосфере. Разговоры ни о чем, о балованных детях и вредных мужьях, о том, кто кому изменил и обманул, кто сколько зарабатывает на бирже. Женщины пьют кофе чашку за чашкой, заедая сладостями или фруктовыми салатами, и после двух часов ничегонеделанья собираются расходиться по домам. Когда Марыся с большим удовольствием тоже хочет выйти, Исра хватает ее за рукав абаи и взглядом умоляет остаться.

— И как тебе эти посиделки? Нудно? — спрашивает она, когда все уже ушли.

— Ну, знаешь… Такие бабские темы, сплетни… Некоторым это нравится…

— Мне не очень, да и тебе, наверное, тоже, — говорит хозяйка. — Я должна пойти учиться или на работу, потому что иначе сойду с ума! В конце концов, сколько можно встречаться с такими идиотками! — восклицает она, всплескивая руками.

— С меня тоже хватит, — признается Марыся. — Но может ли женщина здесь хоть что-нибудь делать?

— Конечно! Знаешь, сколько есть возможностей получить правительственное иностранное образование?! Нужно только крутиться. И хорошо оплачиваемой работы в женских отделах вполне достаточно. У нас самые богатые женщины в мире!

— Принцессы, — скептически замечает Марыся.

— Bullshit ! — нервничает молодая арабка. — Европейская или американская пропаганда — дерьмо! Они привыкли получать деньги, а не зарабатывать их. У нас множество бизнесвумен, головастых теток, умных и оборотистых.

Она смеется, гордая своими соотечественницами:

— А потом они еще дают взаймы деньги нашим ленивым, забитым парням.

— Я бы тоже могла чем-нибудь тут заниматься? — несмело спрашивает Марыся.

— А что ты умеешь?

— Ничего…

Исра взрывается истерическим смехом.

— Не выдумавай, не поверю. Какую школу ты закончила?

— Британский лицей. Но это было давно.

— Дорогая моя, это же мир и люди. Во-первых, ты без проблем найдешь теплое местечко в British Council или, что еще лучше, сможешь давать частные уроки дочерям тех, которые сидит в пещерах. За час можно запросить двести пятьдесят риалов.

— Но у меня только аттестат! — Марыся не верит собственным ушам.

— Jekwi, habibti, jekwi , вот дурочка. — Хорошенькая Исра обнимает за плечи свою новую родственницу.

— Так поможешь мне, подруга? — спрашивает Марыся, счастливая, что перед ней открываются новые возможности.

— Конечно, маленькая, ни о чем не беспокойся!

После разговора с Исрой новые, полные надежды мысли приходят Марысе в голову, и тут неожиданно Хамид, пребывая в хорошем настроении, признается, что очень хотел бы завести ребенка. Девушка каменеет. Еще в Йемене они решили, что отложат пока рождение младенца и потому Марыся будет принимать противозачаточные таблетки. Муж все время твердил, что ей всего двадцать лет и что прежде всего она должна получить образование, окончить хороший университет. Молодой женщине это нравилось, а сейчас тем более, ведь новая подруга нарисовала перед ней такие прекрасные перспективы! Оказавшись в Рияде, она даже мысли не допускает о том, чтобы стать матерью. Тем не менее молодая женщина задумывается: она частенько забывала принимать таблетки, но не беременела, хотя слышала от подруг и Лейлы в Йемене, что женщины «залетают» сразу. Видно, для нее нужно больше времени. Тут Марыся вспоминает случай в Гане — и кровь стынет в жилах. А может, тому причиной аборт, о котором Хамид, конечно, ничего не знает? Он современный и светлый человек, но Марыся не хочет испытывать его терпение. Никогда даже не вспоминает о той позорной истории. Она сама хотела бы забыть об этом страшном случае в ее жизни. Какая же она тогда была глупая, какая легкомысленная! Всегда, как только вспоминает об этом, она от стыда закрывает лицо руками, не желая даже смотреть в зеркало.

В жизнь молодых супругов как-то незаметно прокрадываются скука и рутина. Марыся впадает в депрессию. Время идет неумолимо, день за днем, но ничего особенного не происходит. Прекрасные обещания Исры, подарившие ей надежду, так и остаются обещаниями. Сейчас уже Марыся понимает, почему у арабских женщин столько детей. Она сама начала подумывать о том, чтобы завести по меньшей мере одного: тогда будет о ком заботиться и с кем словом перемолвиться.

— Может, заскочим в торговый центр? — спрашивает Хамид однажды вечером, который они, как обычно, проводят перед телевизором.

— А когда? — спрашивает сонная Марыся.

— Да хоть прямо сейчас, а?

— А что так, ни с того ни с сего? Ведь ты не любишь делать покупки, тебя раздражают толпы и «бессмысленное хождение от витрины к витрине», — цитирует она слова мужа.

— А ты ненавидишь ходить в рестораны. В результате мы выбросим из головы два пункта развлечений в Саудовской Аравии. Тебе не кажется, что мы киснем дома? Нужно больше двигаться.

Хамид принимает решение и поднимается с софы.

— Кроме того, сегодня среда, семейный день, и меня одного не впустят, поэтому шевелись, ленивица.