Эрика Косачевская - Ночь Патриарха

И эти наглые бабы, жёны его соратников — Калинина и Жемчужина-Молотова — с времён ленинского беспредела привыкли рассматривать государственный карман, как свой: одна взяла из Гохрана себе соболью шубу расстрелянной императрицы Александры Фёдоровны, другая — венчальную диадему Екатерины Второй, чтобы подарить её жене американского посла. Потом, когда пришло время, им это всё припомнили.

Конечно, Ленин мог называть его «славным грузином», если годами, нигде не работая, вместе со своими друзьями, в том числе и с ненавистным Зиновьевым, жить практически на его деньги. И когда большевики взяли власть, ему надо было дать ответственный самостоятельный пост. Но он вечно ходил в пристяжных то у Фрунзе, то у Троцкого.

Пока он, Патриарх, рискуя жизнью, воевал под Царицыном, выколачивая по заданию Ленина хлеб для умирающей от голода, находящейся в Деникинской блокаде России, эти шакалы во главе с «вождём мирового пролетариата» набивали карманы. Когда он вернулся, оказалось, что, не надеясь на победу в Гражданской войне, вся ленинская банда на всякий случай переправила награбленные у страны средства в зарубежные банки, и у всех были готовы более десятка паспортов на разные фамилии в разные страны.

О царящей тогда обстановке проболтался Бухарин, считавший, что Гражданская война проиграна, пора укладывать чемоданы и, прихватив денежки, бежать с молодой женой и маленьким сынком в какую-нибудь далёкую страну. Сам Бухарин наметил для себя Аргентину, поскольку, по его словам, он «большой любитель попугаев, а там много этих птиц».

Обстановка тогда действительно считалась безнадёжной. Но, в отличие от прочих большевистских деятелей, готовых драпать за рубеж к своим деньгам, Ленин, надо отдать ему должное, был уверен, что они выстоят, поскольку, как он говорил, «нам всегда везло». И действительно, цепь случайностей, а также раздоры между главнокомандующим Деникиным и амбициозным вздорным генералом Врангелем сыграли на руку большевикам.

Главная слабость Белого движения была в том, что в нём не было единства: каждый боролся за свои идеалы — одни за восстановление монархии, другие за Учредительное собрание, а иные даже за Временное правительство. Но все они сходились в одном — непризнании заключённого большевиками Брест-Литовского договора и требования восстановления империи в границах 1914 года.

Тогда Деникин необдуманно заявил: «Мы Россией не торгуем!». Из-за этого белые потеряли важных союзников — Польшу, Финляндию и Прибалтийские страны, которые хотели только независимости, а также Германию, напуганную к тому времени большевистским монстром, которого она сама породила. А Ленин показал, что лишён этих «буржуазных предрассудков» и спокойно торговал Россией. Он всё был готов отдать за власть, что и доказал, когда, чтобы только получить эту вожделенную власть, заключил с фактически поверженной Германией сепаратный Брест-Литовский мир.

«В благодарность» за ту помощь, которую немцы ему оказали в захвате и удержании власти, Ленин сразу же стал готовить в Германии государственный переворот по типу российского и переправлять местным социал-демократам деньги, оружие, литературу, призывающую к свержению существующего строя. Когда немцы это обнаружили, они, к испугу Ленина, стали искать ему замену. Тут уже «великий вождь мирового пролетариата» запаниковал. Но осенью 1918 года Германия потерпела окончательное поражение в войне. Одним из пунктов Версальского мирного договора стали отмена просуществовавшего всего 9 месяцев Брест-Литовского договора и полный уход немцев с территории Российской империи.

Согласно условиям Версальского договора, все страны-победительницы, в том числе и Франция, не выигравшая в этой войне ни одного сражения, получили от Германии огромные контрибуции.

И только Россия, ценой жизни своих солдат ни раз спасавшая от окончательного разгрома ту же Францию, не получила ничего, а только наоборот — лишилась Польши, Финляндии, Бессарабии, Прибалтики. И, несмотря на то, что Турция — союзница Германии тоже проиграла войну, Россия должна была смириться с тем, что поставлен окончательный крест на её вековой мечте — завладеть проливами Босфор и Дарданеллы, а главное, вернуть православию Константинополь. Это была та цена, которую она заплатила победителям в Первой мировой войне за услуги, оказанные ей Германией при захвате большевиками власти — за развал Восточного фронта и сепаратный Брест-Литовский мир.

Версальский мирный договор поставил крест на четырёх империях: Российской, Германской, Австро-Венгерской и Османской.

Вскоре в Германии произошла подготовленная большевиками социалистическая революция, но она, к глубокому разочарованию «великого вождя мирового пролетариата», продержалась только девять месяцев. Немецкие социал-демократы — интеллигенты, лишённые большевистской решительности и беспринципности, не могли отважиться на те чрезвычайные кровавые меры, которые для удержания власти применили большевики. Вместо того, чтобы по их примеру, расстрелять кайзера вместе с его детьми, социал-демократическое правительство к ярости Ленина позволило всему императорскому семейству благополучно уехать в Голландию.

Карл Либкнехт и Роза Люксембург были казнены, как русские агенты, а страна стала Веймарской буржуазно-демократической республикой. Советский полпред Радек, как русский агент, был выслан из страны, а та часть реквизированных большевиками российских денег, которая была в своё время по совету Парвуса легкомысленно размещена на банковских счетах в Германии, к ярости Ленина была арестована. «Что взять от этих, лишённых решительности, добропорядочных обывателей? — возмущался он. — Они, прежде чем брать вооружённым путем вокзал, побегут покупать перронные билеты!»

Надежды Ленина, что революция в Германии станет началом Мировой пролетарской революции, вождём которой он рассчитывал стать, — рухнули. Он неистово крыл немецких социал-демократов, как «самую грязную кучку отъявленных мерзавцев, продавшуюся капиталистической сволочи».

С уходом из России немецких полков власть большевиков зашаталась. Тогда уже и сам Ленин запаниковал — Деникин был под Тулой, большевики, как говорят, «паковали чемоданы». Но Белую армию охватила эпидемия разложения: в каждом городе она натыкалась на подвалы ЧК, набитые трупами и драгоценностями. Приостановить грабежи командованию стало не под силу. Особенно тяжёлый удар в спину белым нанесли казаки: когда они в Самаре наткнулись на такие подвалы, то решили, что война для них закончена. Москва находилась в деникинском кольце и, казалось, была обречена — для взятия столицы нужен был только последний рывок. Но казаки, нагрузив свои подводы награбленными золотом и драгоценностями, с богатой добычей двинулись к себе на Кубань, на Дон, чтобы там организовать свои, независимые от России, правительства — Казачьи Рады.