Владислав Николаев - Своя ноша
- Название:Своя ноша
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Средне-Уральское книжное издательство
- Год:1977
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Ваша оценка:
Владислав Николаев - Своя ноша краткое содержание
Владислав Николаев известен уральцам по книгам «Свистящий ветер», «Ледяное небо», «Маршальский жезл», «Шестеро», «Две путины».
В этот сборник включены новые произведения писателя, публиковавшиеся на страницах периодической печати, и повесть «Маршальский жезл», хорошо в свое время встреченная читателями и критикой.
1.0 — создание файла
Своя ноша - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Ага, вон откуда ветер дует», — наконец понял я и перестал обижаться на Манефу — сама, видать, обижена.
— Прикажете очерк переделать? — спросил с подковыркой.
— Прикажу — в корзину! Нечего там переделывать. Да и фигура для очерка не та — мелкая и невзрачная.
— Но фигуру мне предложили на летучке. Помнится, и вы там были.
— Не помню. Я все сказала, и не мешайте работать.
В другой раз этот нелепый разговор поверг бы меня в глубокое уныние, а теперь, едва прикрыв за собой дверь, я начисто обо всем забыл: и о разговоре, и о самом очерке, будто никогда и не писал его, не ломал голову над судьбой героя, не вбивал, точно молотком, неподатливые слова. Мои мысли были на Песчаной.
С Татьяной я познакомился в феврале. Тогда все время снежило большими хлопьями, мело по дорогам и с комсомольской свадьбы мы брели через сугробы, промокли до колен. Теперь на дворе стоял март. В командировке меня прихватила первая оттепель, а в это утро таяло уже вовсю: гремело в водосточных трубах, капало, звенело, падали сосульки, разбиваясь об асфальт в зеленые брызги, резко и слепяще било изо всех луж солнце. Ах, какой был денек, в самый раз — жениться!
Ночью, когда я провожал Татьяну со свадьбы, я не разглядел ее дома — не до того было, и сейчас при одном виде особняка мне стало не по себе: белый, каменный, высокий, опоясанный с двух сторон застекленной верандой, под крышей — летняя мансарда с балконом. Со всех сторон дом был обнесен легким штакетником, за которым стояли деревца. От калитки до веранды— дорожка, посыпанная золотистым речным песком.
В смущении я топтался перед калиткой и не знал, что делать: то ли открывать ее и, набравшись храбрости, шагать по дорожке к раскрытой настежь двери на веранде, за которой виднелась обитая серым войлоком другая дверь, уже в сам дом, то ли повернуться и бежать обратно в редакцию.
«Если и заварили тут кашу, — раздосадованный собственным малодушием, думал я, — без меня никак не расхлебают. Позовут, позвонят, разыщут».
И я бы скорее всего убежал, если бы в дверной раме на веранде неожиданно не объявилась Татьяна. С возгласом «Наконец-то!» она спрыгнула на дорожку, распахнула калитку и ткнулась носом в мою щеку. Татьяна была вся новая, домашняя какая-то — в белом клеенчатом переднике с красными, в складочку, оборками по краям, в тапочках, волосы собраны в узел на макушке, только у висков вились светлыми свободными прядками; мне понравилось, что в тапочках она чуть пониже меня.
Татьяна взяла меня за руку и повела в дом.
В прихожей нас встретила высокая осанистая женщина во фланелевом халате.
— Знакомьтесь, — выдохнула Татьяна. — Моя мама. Анна Семеновна. А это Витя.
— Ну-ка, ну-ка, посмотрим, что за зятя привела. — Анна Семеновна вытерла о халат мокрые ладони, властно взяла меня за плечи и повертела туда-сюда, строго оглядывая. — Вроде бы ничего зять, без изъянов. По крайней мере с первого взгляда.
— Мама! — прикрикнула Татьяна.
— Что мама? До поры до времени не знакомите…
«Неужели моя Танька с годами станет такой же бесцеремонной? Говорят же: хочешь представить жену в будущем — посмотри на тещу», — удрученно думал я и успокаивал себя тем, что Татьяна нисколько не походила на мать даже внешне. Мать была темноликой, а Татьяна — беленькой.
В прихожую со всех сторон открывались двери, через которые виднелись шкафы, ковры, стулья… Комнаты, комнаты. В этот раз мне показалось их десятка полтора, хотя на самом деле было всего четыре да еще где-то в глубине квартиры кухня, из которой сейчас наплывали запахи лаврового листа и лука.
Анна Семеновна скоро оставила нас вдвоем. Мы зашли в одну из комнат и сели на диван.
— Знаешь, Витя, — смущенно произнесла Татьяна, — я, верно, без тебя поторопилась… Послезавтра свадьба. — И она замолчала, дожидаясь, что я скажу на это, но я ничего не говорил, и у ней от обиды задрожал голос. — Ну что ж, можно и перенести. Или вообще отменить, пока не поздно… В маме все дело. Такая чудо-юдо-рыба-кит! С высшим образованием, а верит всякой чепухе. Через несколько дней начинается пост, великий еще какой-то, и, по традиции, в пост, говорят, замуж выходить нельзя. Можно, конечно, но, говорит, брак будет несчастливый. Кончится этот пост только к маю, почти два месяца ждать.
Татьяна вздохнула, а я рассмеялся.
— Ты что? — еще больше обиделась она.
— Ну и хорошо, что пост. Значит, женимся послезавтра.
— А сегодня знаешь какой день? — уже повеселев, лукаво прищурилась Татьяна.
— Не знаю.
— Евдокия Плющиха. У меня бабку зовут Евдокией, сегодня именинница… Видишь, какая я просвещенная. Правда на улице плещет?
— Плещет. Со всех крыш. И снег плющится. Настоящая плющиха.
— Завтра можно в загс сходить… Расписаться.
— Неужели это так быстро делается?
— Не совсем, — вспыхнула Татьяна. — Но я сразу же после твоего отъезда подала заявление, и завтра нас распишут.
— Умница!
— А ты думал?
Я придвинулся к Татьяне, обнял ее за плечи, но она тут же вывернулась из моих рук и, боязливо оглядываясь на дверь, вскочила на ноги.
— Некогда, Витя… Весь дом еще надо прибрать. — Она показала на влажную тряпку, лежащую комком на столе. — Тебе ведь тоже есть чем заняться. Друзей позвать…
— Да, да, — спохватился я и стал перебирать в памяти, что мне предстояло сделать за последние два дня моей холостяцкой жизни. В первую очередь надо было найти квартиру. В комнатушку, которую я снимал на окраине города, Татьяну я привести не мог: кроме меня в ней спал еще хозяйский сынишка — школьник. Могли предложить остаться в Татьянином доме, но этот вариант я отвергал заранее. Какой же я мужчина, если самостоятельно не обеспечу свою семью сносным жильем… Потом о деньгах следовало подумать. Свадьба-то стоит немало, а у меня почти никаких сбережений. Все лишнее отсылал сестренке, которая училась в университете.
Рассказал Татьяне о своих заботах.
— С квартирой успеется, — рассудила она. — Неделю-другую поживем здесь. И о деньгах не хлопочи. Пусть старики раскошелятся. А твои деньги нам еще пригодятся.
Хотелось спросить о своих родителях — надо ли их приглашать на свадьбу? Хотя бы маму. На самолете еще успеет прилететь. Но не осмелился, потому что, устраненный от всяких хлопот и затрат, не чувствовал свадьбу своей: будто женился кто-то другой, а не я, и я на ней буду лишь гостем. Вот если бы Татьяна сама заговорила об этом, тогда иное дело. Но у ней от своих забот голова шла кругом — не заговорила. Ладно, не последний день на свете живем, еще познакомятся. Татьяне, слава богу, я успел раньше поведать, что старики у меня из простых. Она со смехом ответила: и ее недалеко ушли.
Два дня я крутился как белка в колесе: добывал деньги — хоть Татьяна запретила это делать; бегал в поисках подходящей квартиры по объявлениям, сходил с чемоданом за вином, напоследок заглянул и в редакцию, чтобы пригласить на свадьбу сослуживцев: редактора, Сталину и своего литсотрудника Саню Мутовкина, прозванного за короткую квадратную фигуру Кубом. И до того, верно, умучился от этой беготни, что на самой свадьбе был без вина пьян. Лица расплывались. Даже Татьянино лицо, совсем рядом, порой казалось плоским разноцветным пятном. Может, это от счастья?
Шрифт:
Интервал:
Закладка: