Адам Джонсон - Сын повелителя сирот

Чон До глубоко вздохнул. Когда он сделает свои дела, ночь закончится, а ему так этого не хотелось: если она задует свечу, в комнате станет темно – так же темно, как в море, поглотившем второго помощника.

– Жаль, здесь нет моего приемника, – произнес он.

– У тебя есть приемник? – удивилась она. – Где он?

Он кивнул в сторону дома, видневшегося в окне.

– У меня на кухне.

Чон До проспал всю ночь и проснулся только утром – так изменился его режим. Вся рыба, висевшая в комнате, исчезла, а на стуле стоял его радиоприемник. Рядом в пластиковой миске лежали отдельные детали. Когда пустили новости, во всем доме загудели сотни репродукторов. Уставившись на стену, туда, где висела карта, он слушал информацию о предстоящих переговорах в Америке, о том, как Дорогой Вождь инспектировал цементный завод в Синпо, о победе команды Северной Кореи над ливийской командой по бадминтону, и, наконец, напоминание о том, что противозаконно есть ласточек, так как они уничтожают насекомых, которые наносят вред рисовым всходам.

Чон До кое-как поднялся и дотянулся до листа оберточной бумаги. Затем натянул пропитанные кровью штаны, в которых он был четыре дня назад, когда это произошло. В конце коридора выстроилась очередь в туалет десятого этажа. Пока все взрослые трудились на консервной фабрике, в очереди стояли старухи и дети, каждый ждал с клочком бумаги в руке. Но когда подошла его очередь, Чон До увидел, что мусорная корзина в туалете забита скомканными обрывками газеты «Нодон Синмун», которую не разрешалось рвать, не то чтобы ею подтираться.

Он долго просидел на унитазе и, наконец, вылил туда два ковша воды. Когда он выходил из туалета, одна из старушек остановила его.

– Это ты живешь в доме директора фабрики? – спросила она.

– Точно, – ответил Чон До.

– Этот дом надо сжечь, – сказала она.

Дверь квартиры оказалась открыта. Зайдя в нее, он увидел старика, который допрашивал его, с парой ботинок «Найк» в руках.

– Что творится у тебя на крыше? – спросил он.

– Собаки, – ответил Чон До.

– Грязные твари. Они ведь под запретом в Пхеньяне. Так и должно быть. А я готов есть свинину хоть каждый день. – Он поднял ботинки. – Ты знаешь, что это такое?

– Американская обувь, – ответил Чон До. – Мы нашли их в своих сетях как-то ночью.

– Неужели! Зачем они?

Сложно поверить, что следователь из Пхеньяна никогда раньше не видел хорошие спортивные кроссовки. Все же Чон До сказал:

– Думаю, для спорта.

– Я слышал об этом, – сказал старик. – Американцы тратят время на бессмысленные вещи просто для развлечения. – Он показал на приемник. – А это?

– Это для работы, – произнес Чон До. – Я его ремонтирую.

– Включи.

– Там еще не хватает кое-каких деталей, – показал Чон До на миску с деталями. – Да и антенны нет.

Старик положил кроссовки обратно и подошел к окну. Солнце стояло высоко, но все еще поднималось, и в его лучах вода, несмотря на глубину, отливала светло-голубым.

– Только посмотри, – вздохнул он. – Я мог бы любоваться этим целую вечность.

– Да, море прекрасно, – согласился Чон До.

– Если выйти на пристань и забросить удочку, – сказал старик, – что-нибудь поймаешь?

Рыболовные места находились южнее, где сливные трубы консервного завода сбрасывали рыбные отходы в море, но Чон До ответил:

– Да, наверное, поймаешь.

– А на севере, к Вонсану, – спросил старик. – Там пляжи, да?

– Никогда там не был, – ответил Чон До. – Но песок видно с нашего корабля.

– Вот, я принес тебе кое-что, – сказал старик, протягивая Чон До красную бархатную коробку. – Твоя медаль за героизм. Я бы сам тебе ее повесил, но, думаю, ты не станешь ее носить. Именно это мне в тебе и нравится.

Чон До не стал открывать коробку.

Следователь вновь взглянул в окно.

– Для того чтобы выжить в этом мире, приходится не раз праздновать труса, но хотя бы однажды поступить, как герой, – рассмеялся он. – По крайней мере, так сказал один парень, пока я колошматил его что было мочи.

– Я просто хочу вернуться на свой корабль, – сказал Чон До.

Старик посмотрел на него:

– От этой соленой воды у тебя, кажется, села рубашка. – Он задрал рукав Чон До, чтобы взглянуть на шрамы, красные и влажные, но тот отдернул руку.

– Спокойно, тигр. Для рыбалки время еще найдется. Сначала надо показать этим американцам. Они свое получат. Говорят, план уже в действии. Так что пора привести тебя в порядок, чтобы ты смотрелся презентабельно. А то сейчас ты выглядишь так, будто акулы победили.

– Это ведь проверка, да?

– Что ты имеешь в виду? – улыбнулся следователь.

– Зачем вы спрашивали про Вонсан? Ведь все знают, что туда никого не посылают после выхода на пенсию. Всем известно, что там проводит отпуск военное руководство. Почему бы вам просто не сказать, чего вы хотите?

Тень сомнения мелькнула на лице следователя. Затем он задумался и, наконец, улыбнулся. – Эй, это же я должен заболтать тебя, – рассмеялся он. – А если серьезно, мы с тобой оба официально признанные герои. Мы в одной команде. Наша задача – вставить хорошенько американцам, которые сделали это с тобой. Но сначала мне надо знать – вы с капитаном поругались? Нам сюрпризы не нужны.

– О чем это вы? – спросил Чон До. – Вовсе нет.

Он выглянул в окно. Многие корабли вышли в море, а сети «Чонма» висели в доке, сушились перед починкой.

– Тогда хорошо, забудь, что я сказал. Если ты не говорил ничего такого, что могло разозлить его, я тебе верю.

– Капитан – моя семья, – ответил Чон До. – Если вам есть что сказать о нем, то говорите.

– Да ничего особенного. Просто он пришел ко мне и попросил перевести тебя на другой корабль.

Чон До уставился на него, не веря своим ушам.

– Капитан сказал, что устал от героев, что ему немного осталось, и он хочет просто заниматься своим делом, рыбачить. Не бери в голову – он способный малый, крепкий и надежный, но все мы стареем, и сердце черствеет. Я видел это сотни раз.

Чон До опустился на стул.

– Это из-за его жены, – произнес он. – Наверняка, причина в этом. Это вы с ним сделали, отняв у него жену.

– Сомневаюсь, что так оно и было. Я не знаком с этим делом, но она ведь была старухой, да? За ней очередь не выстраивалась. Капитан сел в тюрьму, и она бросила его. Скорее всего, так. Как говорит наш Великий Руководитель, «самый простой ответ – обычно самый верный ».

– А жена второго помощника? Вы занимаетесь этим делом?

– Она красавица, так что все у нее будет хорошо. Не переживай. Ей больше не придется жить под собаками, это уж точно.

– Что с ней будет?

– Кажется, смотритель из Синпо давно уже ждет очереди, а в Чхонване – чиновник Партии, уже на пенсии, он прямо-таки рвется прибрать ее к рукам.