Вадим Крабов - Колдун. Из России с любовью.

— Да-да, — я решительно закивал, — он самый. Я в деле Неизвестным обзываюсь.

— Что ж вы мне голову морочите! Так бы и сказали — Неизвестный от Сергея Ивановича! Присаживайтесь.

Я устало опустился на стул. Всегда не любил чиновничьи кабинеты. "Неизвестный от Сергея Иваныча", — звучит! Оставалось лишь иронизировать на теткой.

Женщина порылась в шкафу и вытащила тонкую картонную папку — корочку, на которой от руки было написано: "Неизвестный". Открыла, стрельнула взглядом по содержимому и спросила:

— Какую фамилию писать?

Я задумался…

— Комес, — неожиданно сорвалось с языка.

— Что, комес?

— Вы спросили фамилию, я сказал Комес.

— Вспомнили? — удивилась она. Наконец-то на её лице нарисовалась эмоция. — Тогда вам в паспортный стол.

— Если бы! — выдохнул я с сожалением, — само всплыло. Не Ивановым же, в самом деле, обзываться, — выкручивался, как мог.

Женщина смотрела на меня подозрительно.

— Обычно мы "Иванов" и пишем. Или "Неизвестный", есть такая фамилия. Вспомнил? Признавайся!

— Может, действительно вспомнил, и не осознаю. Может, прозвище. Пробейте её! — Возмущаясь, я кивнул на монитор компьютера, используемый совершенно не по назначению.

Лейтенант, как ни странно, успокоилась:

— Мне все равно как назвать тебя в этой справке, она ничего не стоит, документов по ней не выдадут. Сергей Иванович все правильно оформил. — Словно в подтверждение своих слов, постучала пальцем по закрытой корочке. Теперь она обращалась ко мне на "ты", видимо, сама того не замечая. — Пробьем, не переживай, я все запишу. Вы, художники, странные люди, — закончила совсем не по теме.

Я промолчал.

— Фамилия.

— Комес.

— Имя.

— Егор.

— Отчество или второе имя, если они есть в ваших национальных традициях.

— Ронович.

— Как?

— Ронович, от имени Рон.

Женщина покачала головой и, презрительно и в то же время сухо бормотав "художник", увековечила на земле имя моего погибшего эгнорского друга и первого учителя.

"Обязательно памятник ему поставлю, когда вернусь. Как обещал", — пронеслась в голове мысль. Далеко не впервые.

— Фотографию принес? Бородатый. Не положено, но сойдет. Распишись. Нет, не твоя это фамилия — расписываешься неуверенно.

— Но вы все равно пробейте!

— Кому напоминаешь?

Женщина расписалась сама, шлепнула печать и протянула мне справку.

— Действительна месяц. После только через суд. Понял? Свободен.

— Спасибо. До свиданья.

— Лучше не надо.

В коридоре мы с Зиной рассмотрели этот мандат.

Справка, удостоверяющая личность, выданная в связи с утерей документов.

Комес Егор Ронович 198х года рождения.

Моя фотография, подпись, печать.

Справка выдана 17. 08.20хх Закутокским ГОВД Кутинского района…ской области. Годна до 17.09.20хх

И ниже крупными буквами:

ДАННЫЕ О ГРАЖДАНИНЕ ЗАПИСАНЫ С ЕГО СЛОВ. СВЕДЕНИЯ НЕ ПОДТВЕРЖДЕНЫ.

Вот тебе бабушка и юрьев день! И куда я с ней?

Я понимал, что документы мне в общем-то не нужны. Не важно насколько я задержусь на земле, я спокойно могу прожить и без них, даже в той же тюрьме: убраться в Эгнор можно с любого места. Но что интересно, и на это я обратил внимание: там, в средневековом магическом мире, справки и другие "удостоверения личности" не ходили, людям как бы верили на слово, и я воспринимал это как должное; здесь же, на родине, без "бумажки" мне почему-то было неуютно. Любопытный выверт подсознания, связанный с воспитанием в нашем насквозь бюрократизированном мире.

— Ты что, все вспомнил? — испуганно спросила Зина.

— Нет, — я огорченно покачал головой, — к сожалению. Само всплыло, а расписался неуверенно. Идем отсюда.

— Домой, только домой, — приговаривала Зина, ведя машину, — ты выпить хочешь? Я ужасно хочу! Коньяку. Ну и денек. У меня до сих пор руки трясутся.

Заиграл мобильник.

— Да! Не, Лидок, не могу. Не могу и все, занята, — её голос звенел от раздражения. — Ты в своем уме? Кого ты слушаешь?! Подруга называется! Да, завтра дежурю. Все, мне некогда, я за рулем, пока. — Бросила трубку и с досады стукнула по баранке. — Вот что значит бабский коллектив, у всех языки чешутся!

— Про меня?

— Больше про меня.

Я не стал уточнять, и так ясно.

От коньяка Зину повело. После наскоро выпитой стопки она приготовила закуску и мы продолжили снятие стресса. Девушка налегала на напиток и много курила, я почти не пил. Вскоре возникли пьяные разговоры, перешедшие в рыдания. И жизнь тяжелая, и с мужиками не везет, и снова с бандитом связалась и как не хватает мамы и все в таком роде. Плакалась мне в жилетку.

— Зина, у тебя интернет есть?

— За кого ты меня принимаешь?! Конечно! Не хуже, чем в вашей Москве!

— А где компьютер.

— У меня ноутбук. В моей комнате. Но тебе я его не да-ам, — сказала, хитро покачивая пальцем перед моим носом, — у меня там мои маленькие женские секреты…

— Поставь пароль на себя и открой гостя.

— Да??? А так можно?! Не-е, ты хитрый, пароль подсмотришь…

— Не буду, честное слово!

— Я не умею, — вздохнула девушка, — давай, завтра, а? Я такая пьяная…

— Неси бук, я тебе помогу.

— Что?

— Ноутбук принеси на кухню, я помогу на него пароль поставить.

— А ты умеешь?! Я сейчас… это интересно… и меня научишь, — прокричала уже из спальни.

"Что-то долго её нет", — подумал я, вздохнул и пошел в её комнату.

Зина в домашнем халате лежала на заправленной кровати и мирно спала. Ноутбук призывно стоял на столе. Я накинул на девушку конец покрывала, и вышел, не взяв компьютер. Не хотелось обманывать девочку еще и в этом. Секретики у неё, видите ли.

Выключил радио, оравшее чуть не на полную, провел полноценную тренировку и завалился на кровать. Телевизор смотреть не хотелось, отвык. Погулял по астралу. Девочки действительно зашевелились! На меня пока не реагировали, но скоро "проснутся" окончательно, чувствую! Сумерки плавно перешли в ночь, и я заснул.

Проснулся мгновенно, от тревожного предчувствия. Потолок спальни яркого освещался автомобильными фарами. Не думая, скользнул сознанием во двор. Мужик под тридцать с намечающимся брюшком открыл калитку и, слегка пошатываясь, не торопясь пошел по дорожке к веранде. Пес тихо тявкнул и завилял хвостом. Мужик остановился возле него. Машина тихо урчала. Я заглянул в неё — пусто. Внимательно разглядел ночного визитера, давно догадавшись, кто это. Чем-то он походил на Сергея, только потолстевшего: такой же здоровый, черноволосый с короткой стрижкой и… еще чем-то труднообъяснимым. Самое обычное типично славянское лицо с крупными чертами.

Сидя на корточках, он любовно трепал пса:

— Соскучился, Шарик? Хозяйку, небось, редко видишь? Извини, старик, скоро еще реже видеть будешь. Заберу я её отсюда, силком заберу, раз сама не хочет, запомни мои слова, псина ты эдакая. На вот тебе колбаски. — Я слышал эту речь через открытую форточку "обычными" ушами. "Свободным сознанием" эти же слова воспринимались как бульканье испорченного радиоприемника.