Вадим Крабов - Колдун. Из России с любовью.

Переключил селектор:

— Петр, зайди.

В кабинет зашел капитан-ординарец. Он единственный в отделе носил уставную форму, должность обязывала.

— Письмо со всеми вложениями распечатать и передать в отдел "П". И готовься дать делу ход, согласовывай с другими службами. Свободен.

Капитан произнес уставное "есть", четко развернулся и вышел из кабинета. Свою службу он знал на отлично. Маховик закрутился.

Навороченную рацию импортной модели с надписями исключительно на английском девушки включить так и не смогли, а ведь полдня провозились. Роза, хоть и была эвенкийкой, но была типично городской жительницей, проведшей в стойбище только положенные всем эвенкийским школьникам часы и ни секундой больше. Коротковолновые передатчики, по которым кочевники друг другу сплетни пересказывали, в глаза не видела. Зина тоже склонностью к технике не отличалась. Поэтому робинзонки постоянно подкармливали костер, который развели на открытом пространстве, травой и сырыми ветками. А через день после исчезновения "границы", как только послышался фыркающий свист вертолетных винтов, в огонь полетела заранее приготовленная куча влажного мха. Дым повалил — текстильная фабрика позавидует.

Важным пузатым шмелем из-за скалы выполз хмурый вертолет, ни на что, казалось, внимания не обращающий. Роза с Зиной отчаянно запрыгали и замахали руками. Безразличный толстяк сделал круг, будто бы размышляя внять призывам или полететь дальше. Решил-таки сжалиться и завис над берегом речки, лениво сбивая первую снежную поземку. Наконец, нехотя опустился на землю.

Не дожидаясь выброса трапа, из нутра сутулого МИ-8 выпрыгнули четверо мужчин в куртках спасателей МЧС, один из них держал в руке чемоданчик с красным крестом.

— Заблудившиеся? — натужно прокричал командир отряда спасателей, вышедший первым. Вертолет и не думал глушить двигатели. — Здоровы? Быстро в машину!

— У нас есть пострадавший, пойдемте, покажем, — проорала в ответ Зина и потянула за собой врача.

— Вы с ума сошли держать раненого здесь! — ругнулся доктор, когда увидел Егора в скальной нише. — Быстро понесли раненого в тепло!

— Доктор, вы внимательно его осмотрите, а потом командуйте. Я — медсестра.

Врач подозрительно посмотрел на Зину и нагнулся к Егору.

— Да он холодный! — вырвалось у него. — Вы зачем меня к трупу привели? Живые пострадавшие есть?!

— Доктор, внимательней. Пульс проверьте. — Зиной овладело удивительное спокойствие.

— Не учите меня! — совсем обозлился врач, но приложил руку к шее. — И что я должен определить у трупа? — спросил с сарказмом. — Он и без раны скоро помереть должен был, по возрасту… Ой… — вдруг вырвалось у него недоверчиво.

Врач сильнее вдавил пальцы в шею Егора. Скоро брови эскулапа превратились в нарисованный на лбу домик. Лихорадочно, непослушными руками вытащил из чемоданчика фонендоскоп и прижал мембрану к груди раненого.

— Сколько он находится в таком состоянии? — быстро спросил доктор, разрезая повязку на живота Егора.

— Третьи сутки пошли, — невозмутимо ответила Зина.

— Не может быть… — пробормотал врач, ощупывая живот. — Ничего не понимаю… индурации нет, окоченение отсутствует, роговицы влажные… — рассуждал опытный врач, внимательно осматривая бледное холодное старческое тело, смело переворачивая его с бока на бок. От волнения он проговаривал мысли вслух. — Рана сухая. И тоны. Черт, тоны четкие, три удара в минуту… Но не дышит же, черт! Кто он вам? — спросил, резко повернувшись к Зине.

— Муж, — гордо заявила девушка.

Этот ответ доктора добил. Если бы стоял — упал бы, а так, с колен, просто опустился пятой точкой на хвойный пол. Лицо его выражало тупость.

— А! Понимаю, — сардонически усмехнувшись, опомнился и продолжил осмотр.

— Нет, вы не так поняли, ему двадцать пять лет! — запальчиво пояснила Зина, смутившись от того, что о ней подумали плохо.

— Ну-ну, конечно, я вижу.

От дальнейших унижений Зину спасла заработавшая рация доктора.

— Егорыч, женщины с тобой?

— Да.

— Пошли одну к нам, срочно нужны пояснения, здесь… — командир отряда спасателей замялся, не находя слов, и переключился. — Как раненый?

— С раненым не понятно то ли жив, то ли нет. Скорее, да… потом объясню.

— Я иду, — сказала Роза и пошла на улицу. Откидывая брезент, понимающе переглянулась с Зиной.

После долгих споров женщины решили не пытаться спрятать трагедию — все равно найдут и тогда вопросов появится еще больше. Договорились рассказывать правду и стоять на ней. Поверят — не поверят другой вопрос. К возможному задержанию обе были готовы, главное — поместить Егора в больницу, пусть и тюремную. Трупы закидали еловыми ветками, и вчера их присыпало снегом.

— Доктор, я предполагаю у него летаргический сон. Я — медсестра реанимации, — сказала Зина, когда врач в очередной раз устало опустился на пол.

— А чего же не помогала, когда я его вентилировал?! — грозно прикрикнул на неё врач. Изо рта Егора торчала интубационная трубка с приделанной к ней "гармошкой".

— Ему этого не нужно, — твердо возразила девушка.

— Да что ты понимаешь! Самая умная, да?! Я пятнадцать лет на скорой в реанимационной бригаде отработал, пять лет в медицине катастроф! По-твоему, я в профессии не разбираюсь?!

Зина лишь пожала плечами.

— А я пять лет медсестрой в реанимации и тоже не понимаю.

— Ты издеваешься?! Сравнила… с пальцем! — доктор не контролировал себя. — Какой летаргический сон? Какой двадцать пять лет? Сказки все это, лапша на уши! Это… — прорычал, показал на Егора пальцем и явно не зная, как назвать. — Живой труп и умер он от старости!

— А ваши слова, не сказка?! — оскорбилась Зина.

И снова между ними встал уоки-токи.

— Да! — рявкнул в ответ на вызов Егорыч.

— Ты чего это разбушевался, Егорыч, на себя не похож. Разобрался с раненым?

— Да! Труп он! — прорычал врач. Зина фыркнула.

— Раз труп, то не первый. Бегом сюда, нужна твоя консультация и девчонку захвати. Мы на другом краю долины… Она слышит?

— Слышит. — Недовольно гаркнул доктор, мозги которого безнадежно заклинило.

— Поняла куда? — командир обратился непосредственно к Зине.

— Она поняла, — ответил за неё Егорыч, — конец связи.

Чтобы не сказать грубость, Зина поспешила выйти из мини-пещеры. Доктор, ругаясь, пошел за ней. Заткнулся он только тогда, когда увидел аккуратно, по линеечке разложенные трупы. Четко выделялись два расчлененных тела.

— Господи, ну почему мое дежурство сегодня! — взмолился врач-клиницист, не патологоанатом. — От старика голова кругом идет, а тут еще и это! Что здесь произошло?! — с рычанием, ставшим уже привычным, вопросил он, поворачиваясь к Зине.