Вадим Крабов - Колдун. Из России с любовью.

-------------

*Шелмиус — столица крупного графства Шелтон расположенного в южных предгорьях Больших Северных гор на северо-востоке "хранимых Спасителем земель". В тюрьме местной городской стражи я открыл у себя способность "вылетать из тела", то есть путешествовать "свободным сознанием", с помощью чего смог избавиться от антимагического ошейника.

Утром меня повезли в Лефортово, где я разбудил обоих "серых".

Кроме меня и Шувалова, в допросную бригаду влились трое неизвестных товарищей, должностями, как я понял, повыше "моего" следователя. Нас друг другу не представили. Я тихонько пристроился в углу кабинета и помалкивал. Первым привели парня.

Задержанный мужик оказался бизнесменом средней руки. В секте состоял недавно и последняя жертва была "всего лишь" второй принесенной лично им. Почувствовав ошейник, он поплыл и буквально в ногах у нас валялся. Про адвоката и думать забыл и я сильно сомневался, что ему его предоставят. Он легко сдал членов своей "пятерки" и все валил на принуждение со стороны Главного жреца, на возглавлявшую несколько подобных "команд" Веронику, ту самую ведьму. Рассказал много интересных вещей, из которых я ухватился за накопители из графита. Надо будет попробовать.

— Заклинания сами составляли? — задал я свой единственный вопрос.

— Вероника показывала, — с готовностью ответил он. — Она много-много знает, у неё спросите!

Места для ритуалов выбирал Старший жрец "пятерки" по наводке Вероники. Почему не в одном месте, он не знал, ему, мол, боги не снились.

— Так боги или демоны? — поинтересовался Шувалов.

Я посмотрел на него уважительно. Смотри-ка, штудировал мои лекции, а ведь ни на одной не присутствовал.

— Демоны, как есть демоны! Посмотрите на их рисунки у египтян — точно демоны. Мы между собой их так и называли, но Вероника требовала звать богами и в Египте они боги. Я не знаю, — неожиданно проблеял он, чуть не плача. — А как надо?

— Где камни с душами? — спросил Александр Сергеевич.

— У Вероники, она одна ими занималась!

— Что со мной будет?! — визжал он, когда его уводили. Ему не ответили.

— А действительно, что с ним будет? — спросил я у Шувалова во время перерыва перед допросом Вероники. Мы перекусывали в столовой.

— Пока здесь посидит, а дальше видно будет, — ответил он неопределенно, жевать не переставая.

— А родные? Они их искать начнут. А в милиции скажут, что фээсбэшники забрали.

Шувалов поглядел на меня оценивающе, полностью отвлекшись от поедания салата:

— А, все равно узнаете, — вроде как сам себя успокоил. — Не сегодня — завтра машина, перевозящая заключенных, уйдет под лед. В ней будут двое арестованных. Наверное, понятно кто? Трупы, объеденные рыбой и раками, найдут не раньше весны-лета. Экспертиза признает в них наших фигурантов. Конечно, родственники и правозащитники поднимут вой, но не впервой, отобьемся.

— Не очень понятно… — напрягся я. — Людей, что ли убьете? Так чем вы от "се…

— Успокойтесь, молодой человек! — Следователь всерьез рассердился. — Думаете, в Москве мало невостребованных трупов?

— Он в это верит, — незамедлительно подсказала мне Фиона.

Я расслабился и подосадовал за свою несдержанность. Все, что касается "чернокнижников" меня ужасно нервировало.

— Правильно, — согласился я. — Нечего им с родственниками встречаться. Пусть они для всех мертвыми будут. Они и так мертвы, нелюди.

Шувалов отложил вилку и недоуменно уставился на меня.

— Признаться, не ожидал. Думал, вы о кознях КГБ съязвите или о чем подобном.

— Еще раз повторю и вы постарайтесь уяснить это очень четко: "серые" — нелюди. Те люди, которые их любят или родственники "серых" потеряли своих близких с того момента, когда новоиспеченный адепт "черного" культа пронзил свою первую жертву. После этого события все остальные… подчеркиваю — все, включая его же товарищей-сектантов, превращаются в его потенциальную добычу. Все! Поздно. Их не вернуть в лоно человечества. Пусть это и звучит высокопарно, но я в этом убежден.

Александр Сергеевич продолжил обед через минуту пустого ковыряния вилкой в тарелке. Обдумывал мои слова. Я и сам, честно говоря, был удивлен своей патетикой.

— А остальные? — спросил я, допивая кофе с булочкой. Дрянное кофе с молоком.

— Что остальные? — не понял Шувалов.

— Будут еще аресты и все в ошейниках.

Он задумался.

— Они точно обязательны? Кандалы эти ошейные, я имею в виду, не аресты.

— Вы же сами видели действие главной сучки! Обязательны. И с такими как Светлов надо быть осторожным. Так что, даже не сомневайтесь. Можно, конечно, уничтожать всех без лишних проволочек и я лично готов осматривать каждого на предмет "серости", но я физически не разорвусь. Сколько-то времени злодеев держать придется, ходя бы до моего вердикта, и на всякий случай горлышки им надо перевязывать.

Можно было бы сделать наручные браслеты, но я твердо решил — ошейники. Так унизительней, а значит, действенней — дух сильнее ломается. По собственному опыту сужу. Тем более, теоретически от руки можно избавиться.

Шувалов задумчиво пробарабанил "спартак — чемпион" и неожиданно улыбнулся:

— Пусть начальство думает, для того оно и поставлено. — Мои слова об уничтожении "серых" чуть ли не на месте — не прокомментировал.

Вероника Павловна Староверова держалась лишь немногим лучше Светлова. Её тоже сломал ошейник. Даже сильнее, чем первого. За много лет поклонения богам-демонам она привыкла к силе и чувству наполненности ауры; пристрастилась к легкому манипулированию людьми, к скрытой и открытой власти, к рабскому подобострастию, к страху и безусловному подчинению; полюбила колдовать, наслаждаясь не только эффектом заклинания, но и самим "плетением" нитей силы, которые жалкие человечки даже не видят; упивалась "вечной" красотой и молодостью; была уверена, что это навсегда, что никто и ничто не сможет остановить её, разве кроме сами богов, а тут — презренные людишки, рабы и потенциальные жертвы, созданные богами лишь для того, чтобы прислуживать ей, будущей Верховной жрице, отдавать силу и приносить наслаждения.

Но поначалу она молчала. Требовала адвоката и отказывалась отвечать на вопросы. Тогда к ней, державшейся гордо презрительно высокомерно, медленно подошел один из следователей. Достал из-под пиджака пистолет, демонстративно передернул затвор, приставил ко лбу и медленно нажал на курок. Осечка. Бледная как смерть Вероника, не отводящая взора от могильного мрака, скрытого в глубине ствола, взвизгнула, как обычная базарная торговка, мгновенно растеряв весь свой лоск, замолчала и… со стула закапало. Далее она рассказывала все, часто даже опережая вопросы. Уж не дар ли предвидения у неё открылся?