Василий Песков - Полное собрание сочинений. Том 12. Ключи от Волги

Фото из архива автора. В. Песков , участник XIV Ассамблеи Международного союза охраны природы.

30 декабря 1978 г.

— Бр-р-р… Собачий холод! — сказал шофер и пока мы гнали машину, чтобы не разминуться с Новым годом, рассказал: бездомные собаки вертятся у ворот таксомоторного парка и там, заискивающе глядя на людей, ищут спасения под крышей между машинами.

Воробьи в эти дни залетали в метро, в магазины, в подъезды домов. Вороны, галки и голуби жались к трубам. У людей облезали носы, с московских трамваев (почему-то только с трамваев?) облезала краска. В первый день нового года улицы были пустынны, как при воздушной тревоге, — все сидели в домах. Однако и под крышей было не очень уютно. У нас, на Верхней Масловке, на втором этаже батареи по сию минуту не теплей парного молока и красная нитка термометра не подымается выше отметки 12. Прямо скажем, не Сочи!

Днем — антарктическое белье, свитер. На ночь, как в экспедиции, залезаю в спальный мешок.

Позвонил вчера в магазин «Свет» и не раскрыл еще рта для первого слова, как трубка сказала: «Электрообогревателей нет». Перезвонил — тот же холодный голос: «Обогревателей нет». Стоявшие до этого в магазине без особого спроса приборы в одночасье стали дефицитным товаром…

В эти дни показалось: полюс холода переместился в Москву. Между тем этот полюс находится все-таки в Антарктиде — минус 88,3! (Пережитый нами мороз надо удвоить, да еще и накинуть маленько.) Что значит такая температура? Листаю свои антарктические блокноты.

Вот запись со слов зимовщиков на «Востоке»: «Ртуть в термометре замерзает. Жидкий шарик становится шариком от подшипника… Металл хрупок — от удара кувалды труба разлетается, как стеклянная… Бензин превращается в белую кашу и не горит. Сунешь факел — потухает в бензине… Снег, как песок, — никакого скольженья… Температуру за 70 определяем на слух: «дышишь, а у лица легкий шорох — дыхание замерзает».

Это в большой глубине Антарктиды. На побережье полегче — минус 40! Но и ветер при этом бывает сорок метров в секунду. Страшная леденящая сила. Однако ж пингвины как раз в это время несут яйца и высиживают птенцов. (Вернее, «выстаивают» — яйцо на лапах и прикрыто складкою живота.)

Из всех теплокровных существ самый сильный мороз приспособился выносить человек. Но он создает вокруг тела искусственную среду — одежда, обогреваемая постройка. (На станции «Восток» рядом стоят два дизеля. Случись авария — немедленно запускают резервный, а первый немедленно ремонтируют.)

Дикой природе это все недоступно. И каждый выживает, как может. Синантропные птицы — сороки, вороны, воробьи и синицы — тянутся к человеку, тут легче и прокормиться, и обогреться. Кое-кто приспособился в зимнее время спать (медведь, сурок, енотовидная собака, барсук). Сало, запасенное с осени, и надежное логово сберегают от холода.

Целой группе животных убежищем служит вода. Выдра, ондатра, бобр в морозы и в ус не дуют, лишь бы пруд или речка не промерзли до дна.

Проблема еды в сильный мороз становится делом жизни и смерти. Поэтому многие из животных запасаются загодя. Птица кедровка, пищуха, суслик всю зиму живут запасом. Для других запас не является постоянной базой питания. Он служит резервом, страховкой на самое лютое время. Так, десятками в дуплах запасают мышей воробьиный сычик и колонок, белка запасает грибы и орехи. В большой мороз еда под рукою — это почти гарантия выжить.

Однако многим каждый день надо «бегать по магазинам». Поел вовремя — выжил, не нашел что поесть — лапки кверху.

Мороз изменяет поведение многих животных. Лось в поисках калорийного корма переходит из осинников в сосняки. Чувствительный к холоду соболь много бегает, но в очень сильный мороз, когда расход энергии при движении превышает энергию добытой пищи, соболь забивается в «запуски» и там коротает время. Ласка в большие морозы на поверхности снега не появляется. Под снегом охотится на мышей, там же в теплых мышиных гнездах и отдыхает. Мелкие птицы (корольки, синицы, чечетки) при сильных морозах образуют большие общие стаи — «в сорок глаз» скорее отыщешь кормежку, увидишь опасность, найдешь укрытие и ночлег.

Движения этих юрких обычно птиц замедляются, сохраняя тепло, они хохлятся, становятся похожими на пушистые шарики. Иногда наблюдают такую картину. Птица повисает на ветке вниз головой. Висит на одной лапке, другая спрятана в перья. Что это может давать — пока что не ясно.

Особое испытанье для птиц — морозная ночь. Исключая сов, никто в темноте кормиться не может. Поэтому всеми средствами надо сберечь тепло! Птицы забираются в дупла, в щели и ниши деревьев. Считалось, что каждая ищет себе гостиницу одноместную, но иркутский биолог Георгий Зонов недавно установил: некоторые птицы «снимают один общий номер» и спят, тесно прижавшись друг к другу.

Теплее! Знакомые всем длиннохвостые синицы ночуют тесным рядком на одной ветке и по мере того, как мороз донимает крайних, занимают (погреться!) место в средине.

Спасителем всего живого от холодов является снег. Разница температур на поверхности снега и у земли достигает двадцати градусов. Птицам это известно. В снегу ночуют рябчики, глухари, тетерева. Падают сверху вниз и, сделав туннель, замирают. По наблюдениям Зонова, при морозе выше пятидесяти градусов трехпалый дятел и черный дятел желна покидают ночлежные дупла и тоже ныряют в снег. В снежные полости прячутся многие мелкие птицы.

Для мышей, постоянно живущих под снегом, даже самый сильный мороз не помеха, живут полнокровной мышиной жизнью — кормятся и плодятся. Под снегом от дыхания многочисленной братии накапливается углекислый газ, но мыши туннели свои вентилируют — прорывают вертикальные шахты. Сибирских мышей постоянный мороз научил у поверхности снега сужать туннель до предела — не окно, а лишь форточка открыта в снежную полость.

Снег — первый хранитель жизни в большие морозы. И если мороз упадет на слишком тонкое снежное одеяло — страдает все. Мыши, случалось, начисто вымерзали. Так же катастрофично сочетанье большого мороза и малого снега для змей, ежей, ящериц и лягушек. Человек тоже в такие зимы вздыхает, вспоминая об озими, о садах, об оставленной в поле в буртах картошке.

Из диких растений в наших широтах от морозов страдает главным образом дуб. Наиболее давние сведения о «морозных годах» содержатся не в бумагах синоптиков (температура в нашей стране фиксируется с 1878 года), а в записках самой природы. Чувствительный к холодам дуб помечает это в годовых кольцах. Так вот сильнейшие морозы — до 40 градусов — вековые дубы записали в 1780, 1830,1892,1940 годах. Самым жестоким за сотню лет был холод зимою 1939–1940 годов. Посмотрите срез дуба, жившего в это время. Зима оставила в древесине кольцевую хорошо заметную рану. Из-за боя морозом (кольцевого и вертикального) дубовая древесина средних широт за редким исключением пригодна лишь на дрова и как сырье для дубильных веществ. Ничего не сделаешь, дуб по природе своей — южанин. Московская область — граница его продвижения на север. А вот береза, осина, сосна — типичные северяне. Для них зима — это время спокойного сна.