Умберто Эко - Нулевой номер

– А почему? – торжествующе вопросил тут Браггадоччо. – Почему? Что ли, предпочитал дожидаться любовницу, Кларетту Петаччи? Да ее еще не было. Мог же, пока ее ждал, уделить четверть часика семье? Обрати, обрати внимание на эту тонкость. Вот отсюда и начинается подозрение!

Муссолини считал, что в Комо безопаснее. Партизан в тех окрестностях было тогда еще довольно мало. Он считал, что пересидит до прихода англо-американцев. Это и была на тот момент основная задача Муссолини: не попасться партизанским вожакам, а отдать себя в руки англо-американцев, чтобы те передали дело в формальный суд, а потом… Главное было для него дожить до суда.

Или, может, думал, что из Комо переберется в Вальтеллину, где есть преданные люди (Паволини), которые обещали бывшему диктатору прикрытие в несколько тысяч боевых единиц.

– Он покинул Комо. Дальше, уволь, предпочту не описывать карусель перемещений. Куда только ни метался злополучный кортеж. Я не могу точно восстановить. Для моего расследования не это главное. В какой-то момент дуче подался в Менаджо. Оттуда, может, хотел попасть в Швейцарию. Потом кортеж поворачивает в Кардано. Там они подбирают Петаччи. Появляется немецкая охрана, присланная по приказу Гитлера, чтоб перевезти Муссолини к другу фюреру в Германию. Похоже на то, что в Кьявенне его дожидался самолет, чтобы доставить в Баварию. Но похоже и на то, что в Баварию попасть уже не было возможности. Кортеж возвратился в Менаджо. Ночью приехал Паволини, от которого ждали военной поддержки, но приехали с ним только семь или в лучшем случае восемь республиканских гвардейцев. Дуче чувствует, что его загнали в угол. Надежда на Вальтеллину рассыпалась. Единственное решение – присоединиться с иерархами и семьями иерархов к немецкой колонне, которая пойдет через альпийский перевал. Это двадцать восемь грузовиков с бойцами, с пулеметами на каждой машине. С ними итальянская колонна – броневик пехоты и десяток гражданских автомобилей. Но в Муссо, не доезжая Донго, колонна налетает на подразделение «Пюхер» пятьдесят второй бригады Гарибальди. Подразделением командует Педро. Это кличка графа Пьера Луиджи Беллини делле Стелле. Политический комиссар – Билл (Урбано Лаццаро). Педро – сорвиголова, совершенно бесстрашный. В отчаянном положении начинает с противником игру. Он старается создать у немецкого командования впечатление, будто за его спиной на горах полным-полно партизан. Угрожает дать приказ задействовать тяжелую артиллерию, которая в тот момент, по правде, полностью для него утеряна, ибо захвачена германцами. Педро видит, что немецкий командир держится храбро, но солдаты у него празднуют труса и думают лишь о том, чтобы спасти свою шкуру и разбежаться по домам. Педро в расчете на них подбавляет жару… В общем, не мытьем, так катаньем, перетягивание каната, не стану тебя утомлять, Педро удается убедить немцев не только сдаться, но и сдать итальянцев, которых они с собой везли, а именно – доконвоировать их до селения Донго, а потом разоружить и передать партизанам для обыска. Немцы, ясно, повели себя как полные сволочи, но своя рубашка, понятное дело, ближе к телу.

Педро собрался перлюстрировать итальянцев не только потому, что был уверен – в колонне скрываются фашистские иерархи, но и потому, что ходили слухи, что среди них прячется не кто иной, как сам Муссолини. Педро не то верил, не то не верил, вел какие-то переговоры с командиром бронемашины, которым, кстати, был вице-премьер правительства кончившейся Социальной республики Сал у , инвалид войны и герой войны Барраку, удостоенный Золотой медали за храбрость, – Барраку вызывал у Педро симпатию.

Барраку упирается. Он хочет добираться до Триеста. Он намерен своими силами защищать город от захвата его югославами. Педро вежливо уведомляет Барраку, что он сумасшедший, что до Триеста ему не доехать, а если бы он и доехал, то оказался бы один на один с многочисленной и хорошо обученной армией Иосипа Броз Тито.

Тогда Барраку спрашивает, можно ли ему вернуться обратно и подобрать оставшегося неизвестно где генерала Грациани. Педро на все это (перлюстрировав броневик и убедившись, что Муссолини в машине нет) позволяет кортежу ехать куда угодно обратно, потому что ни в чьи интересы не входит нагнетание вооруженного конфликта, которым можно только навлечь на себя внимание немцев. Он отпускает броневик и отбывает по собственным делам. Но перед уходом приказывает подчиненным проследить, чтобы конвой действительно ехал обратно. А в случае если эта головная самоходка хотя бы на два метра сунется вперед – оставляет приказ стрелять.

Самоходка почему-то совершает нервный рывок. Может, только для того, чтоб удобнее развернуться… Тут у партизан сдают нервы. Партизаны открывают огонь. Краткий обмен любезностями. Двое убитых фашистов и двое раненых партизан.

В результате пассажиры, как сидевшие в самоходке, так и бывшие во всех автомобилях, попадают под арест. Бывший среди пассажиров Паволини прыгает в сторону, бежит к озеру, кидается в воду, но его выволакивают и приобщают к прочим задержанным, вымокшего, как мышь.

Приблизительно в то же время Педро получает сообщение от Билла из Донго. Тот докладывает: в ходе перлюстрации немецкой колонны боец-партизан Джузеппе Негри рассмотрел на одном из грузовиков человека, о котором стал кричать «Это Лысарь!», что в переводе на итальянский могло значить только, что среди сидевших обретался собственной персоной Плешивый Верховный Вождь, переряженный в немецкого солдата. В каске, солнечных очках и стоячем воротнике.

Тогда Билл забрался в кузов и проверил сам. Непонятный немецкий солдат отворачивался. Но не так уж трудно было опознать его: точно, это именно он, дуче! И вконец растерявшийся Билл, не имея понятия, как держаться, сознает исторический момент и торжественно произносит: «Я сейчас арестовываю вас, именем итальянского народа!»

Затем Плешивца ведут в здание деревенского совета.

В это время в Муссо, где досматривают автомобили итальянцев, обнаруживают в одной из машин двух каких-то женщин, двух детей и их сопровождающего, который заявляет, что он консул Испанского королевства и что держит путь в Швейцарию для несказанно важной встречи с высокопоставленным английским агентом, имя которого произносить он не имеет права. Документы у него оказываются поддельными. И его арестовывают, под громогласные вопли и возгласы.

Педро с прочими переживают исторический момент. Поначалу, однако, кажется, они даже не понимают этого. Они попросту озабочены необходимостью поддерживать порядок, предотвратить суды Линча, гарантировать, чтобы ни один волос не упал с головы задержанных и чтобы пленники были переданы итальянскому правительству, как только удастся с правительством связаться. Педро этим и занят. После обеда 27 апреля Педро дозванивается-таки до Милана и сообщает, кого он поймал. Тут в действие вступает Комитет национального освобождения, получивший телеграмму от англо-американцев, в которой союзники требуют передать им пленного диктатора. И действительно союзники должны получить и дуче, и всех членов правительства Республики Сал у в согласии с документом о перемирии, заключенном в 1943 году между Бадольо и Эйзенхауэром («Бенито Муссолини и главные его фашистские пособники… которые ныне или впредь будут опознаны на территории, контролируемой военным командованием союзников или итальянским правительством, должны быть немедленно арестованы и переданы силам Объединенных Наций»). Кто-то рассказывает даже, будто в аэропорт Брессо уже прилетел специальный аэромобиль, чтобы вывезти диктатора.