Альфред Дёблин - Гамлет, или Долгая ночь подходит к концу

Но на островке хорошо поработал бог Мод. Своим копьем и обломками скал с острыми гранями он превратил в месиво выводок вепря перед пещерой, где резвились свиньи. Гигантскую свинью-мать он еще до этого заточил в пещеру, завалив отверстие куском скалы, который приволок издалека, протащив не менее двадцати миль. Таким образом. Мод обезвредил свинью. Когда Герминдран — громко стенавший, обливающийся кровью, мокрый вепрь — прибежал с берега к пещере, чтобы отдышаться в своем логове, он наткнулся на своих растерзанных детенышей. Взбешенный вепрь остановился и дико завопил, поворачивая морду из стороны в сторону; из глазниц у него текла кровь, вырванные глазные яблоки болтались у самой пасти. Кабан не знал, куда ему податься; и тут перед ним вырос бог Мод.

Схватку Герминдрана и бога Мода еще никто не описывал. Мод был старым божеством и, как видно, уже что-то воспринял от христианства, которое неотвратимо надвигалось; вероятно, он собирался отойти от дел. По слухам, Мод втихомолку интересовался миссионерами и их проповедями, он решил сам перейти в чужую веру, но не знал, как это обставить. Большую часть времени он проводил в горах, перевоплотившись в лошадь, а у проповедников, как он знал, не было особого желания обращать в свою веру лошадей. Они адресовались исключительно к людям. Мод мог бы позондировать почву, но для этого он был чересчур горд. Герминдран, дикий вепрь, попался ему в этом состоянии нерешительности; задача оказалась как нельзя более кстати, заняла его помыслы. Теперь ему пришлось преодолеть свою летаргию, взять себя в руки. Тем более что уничтожение диких свиней было его прямой обязанностью.

Мод поджидал кошмарного вепря неподалеку от кабаньего логова. Он услышал рев чудовища и был неприятно поражен тем, что псы, которых он выслал в погоню за сказочным хряком, так и не вернулись. Как бы то ни было, старик Мод покинул прогалину, где он стоял, чтобы перехватить Герминдрана, и пустился вскачь; он был в том обличье, какое пристало ему больше всего, — в обличье вороного коня; теперь Мод хотел обнаружить своих собак и, уж во всяком случае, прикончить вепря.

Лес с его подлеском и частым кустарником представлял собой непроходимые заросли. Вепри чувствовали себя в нем хорошо и передвигались свободно, чего отнюдь нельзя сказать о лошадях. Особенно о такой лошади, как Мод; ведь, будучи богом. Мод, естественно, выделялся своими огромными размерами. Но главное, Мод был стар, и все его размышления насчет чистой совести и учения христианских миссионеров привели к тому, что он еще больше ослабел и одряхлел. Итак, Мод бежал рысью в обличье вороного коня. Однако под мордой у него росла длинная белая борода, и в густом лесу это создавало большие трудности. Борода цеплялась за сучья, те же сучья впивались в его роскошную гриву, выдергивая целые пряди конского волоса. Моду приходилось продвигаться рывками, наваливаясь всем корпусом, всей тяжестью на большие деревья и в придачу работая копытами. Этот свинячий лес явно был заодно с его властелином — вепрем Герминдраном.

Но в конце концов бог Мод, старик Мод, все же пробился к Герминдрану. Вепрь уже давно слышал треск в лесу, но не покидал своего поста, поля битвы, где было истреблено его потомство; гнев и тоска пригвоздили вепря к месту; кроме того, он пытался проникнуть в свое логово, которое Мод завалил обломком скалы; из глубины пещеры доносился глухой вой огромной свиньи. Мод выскочил из леса и остановился как раз напротив страшного вепря. И сразу понял, что Герминдран только что выдержал бой. Дело было не только в том, что с боков у него текла кровь, но еще и в том, что вепрь занял странную и непонятную позицию: повернулся спиной к нападавшему на него Моду. Мод отметил это с ненавистью и удовлетворением; правда, псы его так и не появились, они пали жертвой Герминдрана, но положение зверя кое о чем свидетельствовало: псы вырвали ему глаза, он видел только задним глазом и потому не мог воспользоваться своим главным оружием — клыками.

Одним прыжком, хоть и не очень ловким, но достаточно сильным, Мод прыгнул на пригнувшееся чудовище, которое стояло посреди своего растерзанного выводка. Но тут же споткнулся и свалился набок копытами кверху, так как земля стала скользкой из-за крови; кроме того, Мод наступил на одну из маленьких дохлых свиней.

Разыгралось довольно странное сражение между старым, неуверенным в себе лошадиным богом и окровавленным, ужасным, полуослепшим диким вепрем. Не буду вдаваться в подробности. Скажу только, что не все этапы боя были благоприятны для бога. Люди, которые потом сочли нужным описать эту схватку и знали о ней понаслышке, сообщили: Мод вообще добился победы лишь потому, что он в особо опасную минуту, когда неимоверно сильное чудовище приподняло его на своих клыках и понесло, воззвал о помощи к богу миссионеров, воззвал, так сказать, как бог к богу, заранее согласившись подчиниться. Только после этого Моду удалось избавиться от клыков и сползти по спине Герминдрана; буквально чудом он стал на ноги прежде, чем вепрь успел сделать поворот на скользкой земле. А затем гигантский конь стал лягать вепря в бока, в спину и в голову — словом, в те места тела, которыми чудовище, шатаясь и теряя силу, поворачивалось к нему.

Под конец, когда уже казалось, что вепрь не подает признаков жизни и превратился в кошмарное месиво (правда, с самого начала он был в худшем положении, чем Мод, — ведь его страшные клыки торчали спереди, а глаз был обращен назад), он все же проделал свой коронный номер: совершенно неожиданно выпрямился под брюхом божества-коня, опрокинул его и снова кинулся на Мода. И тут Моду не оставалось ничего другого, как преодолеть свое отвращение перед ужасным монстром и впиться зубами ему в глотку. Мод перекусил сонную артерию гигантского хряка.

Горячие струи крови, бившие фонтаном через равные промежутки времени, залили тело Мода. Лошадиный бог воспринял это как последнее жертвоприношение, которое ему принесли.

Маккензи протянул руку к своей чашке. Кэтлин подскочила к дяде и налила ему чаю. По лорду Креншоу было заметно, что он очень доволен.

— Ответь мне на два вопроса, Джеймс, — сказал Гордон. — Во-первых, поскольку ты уже закончил историю о вепре, скажи: как сложилась дальнейшая судьба Мода? Окрестили ли его миссионеры? И можешь ли ты описать сопутствующие крещению обстоятельства?

Маккензи:

— После, Гордон, это уведет нас в сторону. Предлагаю вот что: мы установим обстоятельства, при каких Мод дал обратить себя в христианскую веру, в другой раз.

И Джеймс дружески кивнул своему зятю.

Лорд Креншоу:

— Второй вопрос чисто практический: как ты перейдешь от этой кельтской саги к королю Лиру?