Ирина Винокурова - Грач, или Вход дьявола

— Када, — оказавшись внутри комнаты, спросил Грач, — что означают три нуля?

— Это означает начало — начало дороги к дьяволу. Сюда попадают все, кто потом должен умереть или отдать часть души в банк.

— А выбраться отсюда можно?

— Об этом забудь, двери в этой комнате самые прочные, и нам остается лишь одно: надеяться на чудо. Вот видишь, Семен, я же говорила, что наше свидание может больше не повториться и все закончится очень плохо…

— Еще же не закончилось — у нас впереди целая ночь, — попытался успокоить Грач.

— Ночь для любви?

— Нет, Када, для отдыха и сна. Нам это может пригодиться завтра.

Када подсела к нему ближе и, положив голову на его колени, тихо заплакала.

— Нам не суждено быть вместе в этой жизни, — всхлипывая, тихо произнесла она. — Надеюсь, судьба нас сведет в другой жизни…

Семен Семенович ласково гладил по ее волосам, стараясь успокоить. Сейчас его мысли были заняты лишь одним: где Ричард, успеет ли он прийти на помощь. Вскоре их обоих сморила усталость, и они заснули, крепко сжав друг друга в объятиях.

Утром Каду и Грача разбудил шум открывающейся двери. Вздрогнув от лязга ключей, Када молниеносно вскочила на ноги и в страхе ожидания замерла на месте. Семен Семенович молчаливо уставился на дверь, где-то в глубине души еще надеясь на то, что это идет Ричард к ним на помощь. Через мгновенье дверь распахнулась, и в комнату вошло шесть человек. Все они были одеты в траурные длинные плащи и головные уборы палачей. На их лицах были черные маски.

Вошедшие медленно проследовали вглубь комнаты и, остановившись перед пленниками, на минуту замерли на месте.

— Собирайтесь, время пришло, — нарушив паузу, проговорил один из них.

— Как далеко мы идем? — стараясь хоть как-то протянуть время, спросил Грач.

— Танат желает забрать твою душу, так что тебя ожидает грандиозная церемония!

— А что вы собираетесь делать с Кадой?

— С Кадой — то, что делают с предателями, — надменно произнес другой палач. — Но вначале, Гекада, ты будешь танцевать — порадуешь своего дружка, да и Танат желает в последний раз насладиться твоим искусством танца.

— Можно сперва попрощаться с друзьями по телефону? — вдруг брякнул Грач. — Вы же не посмеете отказать приговоренному к смерти в его последней просьбе?

Мужчина в черном плаще подошел ближе и толкнул Семена Семеновича в направлении двери.

— Иди! Хватит пустых разговоров! Гекада, а ты быстро раздевайся и возьми повязку — твой выход первый.

Када попятилась к стене. Тело ее дрожало как в лихорадке. Она, обхватив себя руками за плечи, словно пыталась таким образом защититься. Один из пришедших бесцеремонно двинулся к ней. Не дожидаясь, пока Када сама начнет раздеваться, он с силой дернул ее платье, и через мгновение та стояла совершенно обнаженной среди лохмотьев своей одежды. Молчаливо всхлипывая, Када медленно опустилась на колени. Сжавшись в комок, она была похожа в эту минуту на перепуганного зверька.

— Вставай! — грубо скомандовал все тот же мужчина и, сжав крепко руку, поставил Каду на ноги. — Вот твой пояс, надевай, если ты не хочешь, чтобы я опять сделал тебе больно!

Заливаясь слезами, Када повязала тоненький поясок себе на талию и подошла ближе к Грачу.

— Накинь пока, — бросив ей принесенный плащ, произнес мужчина, не издавший до этого ни звука.

Пленников повели по мрачному коридору медленно, словно давая почувствовать приближение смерти. Када, мечтавшая когда-то покорить смерть, сейчас шла чуть живая от страха. Грач был серьезен и молчалив. Он хорошо помнил этот обряд, только тогда он наблюдал его со стороны — из мусорного бака. Сейчас же ему предстояло самому пройти через все это.

Наконец они подошли к огромному залу, заполненному карликами и уродами. Подталкивая сзади, их подвели к выступу и заставили опуститься на колени. Откуда-то послышалась негромкая музыка, звук которой постепенно нарастал. В прошлый раз эта музыка показалась похожей на похоронный марш. Теперь же Грач воспринимал этот марш как подготовку к его похоронам. Тем временем в зал стали входить люди с большими бубнами. Следом за ними показались Танат и Ровоам.

Танат, важно шествуя, приблизился к Каде и грубо толкнул ее вперед, в направлении центра площадки.

— Твой выход! — скомандовал он.

Када, боясь более противиться, скинула с себя плащ и медленно, заливаясь слезами, начала танцевать. Танец ее, как и в прошлый раз, был прекрасен. Только сейчас он был наполнен чувством прощания перед надвигающейся неминуемой гибелью. Из глаз Семена Семеновича потекли слезы. Это были слезы сострадания к Каде, которая по его вине сейчас оказалась на краю гибели, слезы скорби и отчаяния из-за своей беспомощности в данной ситуации.

Взглянув на собравшихся уродов, Грач заметил, что на их лицах не было прежнего удовольствия от созерцания церемонии. В глазах многих читались жалость и сострадание к Каде. Ведь она столько лет жила с ними бок о бок и радовала их своими танцами. Решив воспользоваться тем, что внимание всех собравшихся было обращено на Каду, Грач решил действовать дальше на свой страх и риск, не боясь последствий и не ожидая более Ричарда.

Медленно приблизившись к Танату и Ровоаму, которые также были в ту минуту зачарованы танцем Гекады, Семен Семенович, не мешкая, резким движением руки сорвал маски с лиц дьявольских властелинов этой подземной империи. Но лишь с Ровоама слетела маска, Грач от неожиданности замер на месте. Перед ним стоял его лучший друг Вадим. Что это? Мираж? Или, может быть, Вадим узнал о его несчастье и сам пришел на этот маскарад под личиной настоящего Ровоама? Но ответ не заставил себя долго ждать. Повернувшись к Грачу, Вадим злобным взглядом окинул друга и, рассмеявшись ему в лицо, спросил:

— Не ожидал? Я достиг всего, о чем мечтал. А ты сорняк, ничтожество, обреченное на вымирание!

— Вадим, я не верю твоим словам, ты шутишь? Ты пришел, чтобы помочь?

— Я не шучу, а повелеваю!

Танат же, оставшись без защитной маски, старался угнуть голову в воротник, как-то закрыть свое красивое смуглое лицо. Заметив такую перемену в лицах, Када, не сразу поняв, в чем дело, вскрикнула и застыла на месте. Увидев это, уроды стали оглядываться на то место, к которому был прикован сейчас взгляд Кады. По толпе собравшихся прошел сперва тихий ропот, затем он перешел в более громкие крики и шум.

Стараясь как-то успокоить своих подданных, Ровоам, он же Вадим, поднял руку вверх, призывая к тишине, и своим обычным голосом повелителя произнес:

— Это чудо, мессир одарил нас другими лицами в знак благодарности за то, что мы избавляем его от двух неповинных и непокорных! За услугу он отблагодарит и всех вас, когда придет время.