Татьяна Веденская - Как женить слона

– Ты права, – согласился Гриша, в моем сердце загорелась было надежда. – Мы должны поселить ее в кухне. Других вариантов нет. Маме нужно отдельное пространство, раз уж мы приглашаем ее так надолго.

В этот момент для меня наступил конец света.

Кухня – любимое место в доме. Моя цитадель, где я могу посидеть спокойно с подругами, попить чаю, испечь пирог. Просто побыть наедине с собой. Как я могла допустить, чтобы все зашло так далеко? Остается только одна, последняя надежда – что Алевтина Ильинична сама откажется приезжать из Мурманска на несколько месяцев, чтобы жить в нашей небольшой квартире, где ей придется спать на кухне – пусть даже и просторной.

– Ну что, все? – спросил муж. – Спать?

– Может, теперь займемся чем-нибудь поинтереснее? – неуверенно спросила я. Гриша засмеялся и покачал головой.

– Утром. Мне нужно выспаться, – бросил он и через пару минут уже крепко спал, как это бывало с ним всегда после секса или после того, как ему удалось решить большую проблему, да еще так, что все выходило «по его». А я лежала без сна, и даже мысль о теплых волнах басурманского моря не грела душу.

Утром я с тяжелым сердцем подавала завтрак своей обреченной на круглосуточное наблюдение дочери. Утром дочь явно пришла в себя и уже не переживала так сильно из-за вчерашней ссоры. Напротив, она влетела в кухню, свежая, с улыбкой на лице и переодетая в школьную форму. Мне было приятно видеть ее снова счастливой. Нормальный ребенок с блестящими серыми глазками и аккуратной косой, она с яростью набросилась на свой завтрак. Вчерашняя котлета пошла просто на ура.

– Ну что, как ты себя чувствуешь? – спросила я, подливая Варе ее любимый чай с молоком.

– Нормально, а что? – спросила дочь с набитым ртом.

– Мы вчера были не совсем правы, – пробормотала я, и Гриша, который в этот момент было зашел в кухню, тут же ретировался обратно в ванную, чтобы дать нам поговорить.

– Да? – пожала плечами Варя. – Хорошо.

– Я хочу сказать… Мы не против, чтобы ты дружила с этим мальчиком, если уж он тебе нравится.

– Мам, давай не будем об этом говорить, – фыркнула дочь, насаживая еще одну котлету на вилку.

– Почему же? Я хочу, чтобы у нас не было никаких разногласий. Мы очень волнуемся о твоем будущем и об экзаменах. Поэтому поговорим с Мариной Ивановной, чтобы тебе дали дополнительные занятия. Ты не можешь рисковать своим аттестатом, понимаешь?

– Да, конечно, мам. Мне пора, меня Машка будет ждать на углу, – засуетилась Варя.

– Подождет твоя Гуляева. Мы хотим познакомиться с твоим мальчиком, – сказала я чуть более строго. – Мы же имеем на это право?

– Конечно, – кивнула дочь. – Вот только, понимаешь… Я вообще-то не уверена, что хочу встречаться с Димой. Он, конечно, интересный, веселый. Но папа тоже был прав. Я вчера его послушала и вдруг поняла, что я могу так скатиться. Столько пахала, чтобы у меня была эта золотая медаль. И мне еще два года пахать. Димка же все время мне какую-то музыку сует. Я с ним часами просто ничего не делаю. Наверное, лучше будет повременить.

– Отличная позиция, дочь! – воскликнул муж, заходя в кухню. – И я очень рад, что ты у меня такая разумная девочка.

– Я побегу, а? – спросила она. Мы кивнули, и Варя вылетела из кухни, сияя, как начищенный пятак. Через несколько минут она уже была готова выходить, с рюкзаком, в пальтишке, без шапки. Ее поведение меня насторожило, хоть я и не могла сказать, чем именно. Я задумчиво проводила ее до дверей, отметив про себя, что из комнаты она вышла с глазами, накрашенными чуть сильнее, чем обычно. И с помадой на губах.

– Не нравится она мне, – сказала я Грише, когда мы сидели в машине. – Варя не могла так легко отказаться от своих чувств к этому мальчику.

– Почему? – поинтересовался Гриша. – В этом возрасте девушки сегодня любят одного, завтра – другого. И потом, она же увидела его нашими глазами. Вот и задумалась, что он ей не пара. К тому же, с твоих слов, он не красавец.

– Ну, нет, не красавец. И все же. Она накрасилась, прихорошилась. Хочет ему понравится. Значит, Варя сказала это все только затем, чтобы нас успокоить.

– Думаешь, врет? – задумался Гриша. – Тоже не исключено. Но мы все равно скоро узнаем правду. Да, кстати, я позвонил маме.

– И что? – спросила я, а сердце ушло в пятки.

– Ну как что? Конечно, она тут же согласилась. Я уже забронировал ей билет на поезд. Она будет тут к понедельнику.

– Так скоро? – выдохнула я. И когда он только все успел.

– Твоя радость прямо бросается в глаза, – усмехнулся Гриша. – Но ведь ты должна согласиться, что это лучшее решение.

С этим я согласиться категорически не могла, но и возразить мне было нечего. Так что я обреченно кивнула, поцеловала мужа на прощание и проводила его взглядом, проследив, как его стройная фигура в темном костюме исчезает в толпе людей, стекающихся со всех сторон света ко входу в метро. Начинался новый день.

Я стою на остановке в ожидании хоть какого-нибудь общественного транспорта. Гриша уехал встречать маму на вокзал и забрал машину. Март не должен считаться весенним месяцем, мне кажется, что в Думе давно должны были поднять этот вопрос. На термометре – плюс три, а ветрище такой, что пробирает до костей. Невозможно даже вдох сделать. Нужно было надеть дубленку, привезенную мне Людкой из Турции. Ей она тогда не подошла, и, не без сожалений и горьких рыданий, подруга перепродала дубленку мне за полцены. Если бы не этот архиважный аргумент, не видать мне дубленочки как своих ушей. Впрочем, ушей я скоро тоже лишусь, стоя на остановке без шапки.

За последний год я так привыкла к автомобилю, что он стал и моей шапкой, и дубленкой, и теплыми носками.

Когда только села за «баранку этого пылесоса», я еще отслеживала погоду за бортом, но затем поняла, что внутри, в салоне, всегда царит вечное лето. И перестала всерьез вслушиваться в бормотание радио, сообщающего тебе о столкновении двух циклонов, шквальном ветре, снеге с ледяным дождем и сосульках на крышах, которые могут представлять угрозу. Ведь теперь нужно было только от машины до работы добежать или с подземной парковки торгового центра до входа в теплое, празднично подсвеченное здание «Меги». Я бы назвала ее вообще – «Нега». Гуляешь по просторным холлам, декорированным, как настоящие улицы, и чувствуешь, как блаженство разбегается по венам, наполняя тебя теплотой и нежностью.

Если, конечно, не нужно идти в «Ашан» и бороться там за хлеб насущный в толпе таких же, как ты.

Люблю я торговые центры. Они похожи на отели, не хватает только моря и шезлонга. Я бы даже сказала, что не хватает только моря, потому что, собственно, с шезлонгами нет перебоев. И ресторанный дворик, если хорошенько прищуриться, можно принять за шведский стол отеля.