Хаим Граде - Цемах Атлас (ешива). Том первый

Один гость, приехавший в месяц элул, сообщил, что в Амдуре [21] Современное белорусское название — Iндура. под Гродно можно завести начальную ешиву. Надо только послать туда сильного человека, потому что там есть сильный противник. Сразу же стало ясно, что в Амдур должен ехать ломжинец. И все-таки глава ешивы реб Симха Файнерман в течение всего месяца элула и десяти Дней покаяния искал какого-нибудь другого посланца. Главе ешивы, еврею с длинной узкой рыжей бородой и умными голубыми глазами, никогда не нравился фанатизм ломжинца, мол, все или ничего, а особенно его отношение к мальчишкам, которых он привел из России. Цемах держал своих учеников особняком и забирал на нравоучительные беседы именно тогда, когда реб Симха Файнерман проводил свой урок. Реб Симха не раз предостерегал его:

— Вы разрушаете ешиву. Нельзя вести внутри ешивы свой отдельный хедер [22] Традиционная начальная еврейская религиозная школа. .

Вместо оправданий ломжинец либо сердито молчал, либо выдвигал встречные претензии, что, мол, Нарев больше не ведет себя в соответствии с духом Новогрудка и что по отношению к нему самому здесь ведут себя несправедливо. Поэтому-то глава ешивы не хотел поручать дело ему, а искал другого посланца. Однако более подходящего человека все же не было. В Йом Кипур [23] Судный день, или День искупления, — в иудаизме самый важный из праздников, день поста, покаяния и отпущения грехов. Отмечается в десятый день месяца тишрей. после молитвы «Кол нидрей» [24] «Все обеты» — молитва об освобождении от обетов в начале синагогальной службы кануна Судного дня. , направляясь на свое место, чтобы произнести слова пробуждения на службу Творцу, реб Симха приостановился рядом с Цемахом Атласом.

— Нет выхода, ломжинец. После праздника Суккес [25] Праздник Кущей — еврейский осенний праздник, начинается 15-го числа месяца тишрей и продолжается семь дней. В это время по традиции следует выходить из дома и жить в сукке (шатре, куще), вспоминая о блуждании евреев по Синайской пустыне. , с Божьей помощью, придется вам поехать в Амдур, чтобы открыть там начальную ешиву. К Судному дню нужны заслуги.

Реб Симха Файнерман, воспользовавшись тем, что евреи ждут его слов, сразу же ушел к своему стендеру, чтобы не видеть мрачного молчания ломжинца. Однако Цемах, хоть и молчал, в сердце своем сразу же согласился уехать, лишь бы вырваться на какое-то время из Нарева. Он уже предвидел, что в зимний зман [26] Буквально «время» ( древнееврейск. ) — традиционное наименование учебного семестра в ешиве. , когда все в ешиве возьмутся за изучение нового талмудического трактата, он останется лишним, как остается в воде прогнившее бревно от деревянного моста, унесенного наводнением.

Когда окончился последний день праздника Кущей, Амдур уже целую неделю стоял укутанный в холодный осенний дождь. Низкие кривые домишки с промокшими крышами выглядели наполовину утопшими. Стволы и голые ветви деревьев блестели черно и влажно, пожухлые и растоптанные листья лежали кучами. Едва выехав из Нарева, Цемах Атлас ощутил, что на этот раз у него нет сил, чтобы исполнить поручение. Мелкий дождик, встретивший его при въезде в местечко, только усугубил подавленность. Цемах долго сидел на постоялом дворе, в котором поселился, и расспрашивал хозяина об обывателях, которые могли бы согласиться содержать начальную ешиву. Хозяин отвечал, что о таких безумцах в Амдуре не слыхал. В местечке более чем достаточно своих бедняков да и чужих попрошаек. Где же взять дни [27] Имеются в виду так называемые «эсн-тег», буквально: «дни столования» ( идиш ). В традиционных еврейских общинах бедные учащиеся ешив столовались поочередно («по дням») в домах членов общины, а нередко и ночевали у них. и лежанки для бедных ешиботников?

Хозяин отправился в синагогу первым. Цемах пришел на минху [28] Предвечерняя молитва. попозже. Обыватели уже знали о госте и его чудном плане и смотрели на него искоса, насмешливо. К Цемаху приблизился какой-то старик с красной, потной физиономией и с бородой, усыпанной крошками нюхательного табака.

— Это вы тот милый человек, который хочет у нас, учителей Гемары, отобрать учеников? Ну а нарушение границы чужого владения — это пустяк?

В другое время ломжинец ответил бы, что и самому этому учителю не мешало бы пойти поучиться в Новогрудке в хедер. Однако на этот раз он стоял молча и неподвижно, пока старый меламед [29] Учитель начальной традиционной еврейской школы. не накричался и не потопал прочь.

Цемах Атлас завел разговор с амдурским раввином — полноватым, средних лет, с черной кудрявой бородой и со снежно-белым воротничком. Раввин стоял к гостю боком и так и отвечал ему, не повернувшись: он не будет вмешиваться — достаточно, чтобы один обыватель согласился, как другой скажет прямо противоположное, и заварится каша, возникнет свара. Ломжинец снова остался стоять безмолвно. Во время своих прежних поездок он не спрашивал мнения местечковых раввинов. Он работал прежде всего с общиной, а раввину потом приходилось соглашаться. После минхи молящиеся остались послушать проповедь гостя. Хозяин постоялого двора, на котором остановился Цемах, по праву старого знакомого шепнул ему на ухо, что вон тот молодой человек — самый богатый торговец железом в местечке, человек, с мнением которого считается община и руководитель школы «Тарбут» [30] «Тарбут» — буквально «культура» ( древнееврейск. ) — сеть светских школ с преподаванием на иврите, действовавших в странах Центральной и Восточной Европы в период между двумя мировыми войнами. . Так что проповеднику не стоит задевать «тарбутников», а то их предводитель еще примется кричать: «Долой!» Цемах посмотрел на торговца железом и увидел трогательного костлявого юнца, мерившего его холодным оценивающим взглядом — кто сильнее. На минуту ломжинец выпрямился, и его острый нос стал похож на клюв хищной птицы, заметившей на холме зарвавшегося петушка. Он знал, что может ощипать перья с этого местечкового наглеца. И тут же на него снова напало мучительное отчаяние и ощущение, что его руки висят, как пейсы, как кисти видения, как высохшие водоросли, или что его самого вытащили из реки наполовину захлебнувшимся.

После этого Цемах уже не стал проповедовать между минхой и майревом [31] Вечерняя молитва. . Он забрался в темный уголок за стендер и думал, что в его надломленном настроении виновен глава наревской ешивы. Реб Симха Файнерман не давал ему денег на насущные нужды, не приглашал к себе домой и не советовался с ним, как с другими старшими учениками, о вопросах управления ешивой. А когда он, Цемах, выдвигает свои справедливые претензии, почему с ним обращаются как с чужим, ведь это он способствовал прославлению наревской ешивы и привел из России через границу десятки учеников, реб Симха отвечает, что пусть ломжинец сначала потребует с себя, пусть не ведет отдельного хедера со своими учениками. Реб Симха держит его только для того, чтобы в случае нужды послать в какое-нибудь местечко, как, например, сейчас в Амдур. Так зачем же ему тратить силы и вести войну с обывателями, когда он знает, что все равно не победит? Но все-таки одну проповедь нужно произнести, чтобы потом в Нареве не говорили, что он даже не пытался выполнить поручение.