Майк Мак-Кай - Хьюстон, 2030: Дело о пропавшем теле.

– Я разноцветные грибочки не употребляю, ты же в курсе.

– Версия номер два. Отец Виктора Чена куда-то исчез, уехал по-тихому, а сын зачем-то хочет представить это исчезновение убийством. Далее свиная кровь, и всё такое – по версии один.

– Уже лучше, Холмс. Предположим, Виктор Чен хочет, чтобы Полиция расстаралась и нашла его сбежавшего папашу. А отвёртку он принёс, чтобы повысить приоритет дела.

– Овчинка выделки не стоит. Если не найдём или найдём мёртвым – сынок на подозрении за убийство. Если найдём живым, папаша расскажет, как дело было, и сынка привлекут за лжесвидетельство. А ещё, свиная кровь не сработает. Кроме Люминола, у экспертов есть лабораторные методы. Они быстро нароют, что кровь не человеческая – и тоже ничего хорошего.

– А если кровь – человеческая?

– Вся тряпка была в кровище. Дырявить человека, чтобы отлить столько крови? К тому же, если бы Виктор Чен хотел изобразить несуществующее убийство, зачем ему замывать следы крови на полу? Кстати, последнее автоматически означает, что у Виктора есть сообщник. Тань видел кровь, а когда вы с Виктором пришли, крови уже не было. Ты же Виктора из поля зрения не терял, так?

– Ни на секунду!

– Нет, Уотсон. Версия номер два тоже не работает. Если бы Виктор Чен хотел найти сбежавшего папашу, он бы просто пришёл к нам в Околоток и заявил о пропавшем. Мы не в Лос-Анджелесе, слава Богу. В Техасе Полиция работает нормально. Честно регистрируем, усердно ищем, и часто находим. Без всяких там окровавленных тряпок.

– Вы, как всегда, правы, Холмс. Ещё версии будут? Что Ваша трубка Вам говорит?

– Моя трубка говорит мне, что есть ещё и третья версия. Если отбросить глупую шутку и намеренную инсценировку, получается, что кого-то в той хижине всё-таки продырявили отвёрточкой, так?

– Так.

– Ну вот. Предположим, мы сидим тут, у себя дома, в четыре часа дня. Хорошая погода. Солнечно. Детишки из школы притопали. Женщины ужин стряпают. И даже уже мужики с работы начали подтягиваться. Вообразил?

– Легко. Хотя я не помню, когда это мы с тобой возвращались со службы в четыре часа дня.

– Тут я, ни с того, ни с сего, достаю кишковёрт , и делаю в тебе дырку.

– Ты опасный человек.

– Ты меня не видел в ярости. Далее три варианта. Вариант первый. В тебе дырка, кровища хлещет, ты выскакиваешь из нашей холупы и…

– И натыкаюсь на соседских пацанов. «Что это с тобой, дядюшка Ким?»

– Правильно! Значит, первый вариант нам не подходит. Отбрасываем. Вариант два. Я тебя заколола сразу насмерть, причём очень тихо, никто не услышал. Высовываюсь наружу. Дальше?

– А что – дальше?

– Ну, если это буду конкретно я, девочка на скейте, у меня-то шансов вообще никаких. Поэтому я тебя дома убивать не буду, не волнуйся. Я что-нибудь поинтереснее придумаю.

– Ты придумаешь. Курнёшь свой «Та-Ма-Гочи».

– Шутки в сторону. Пусть это буду не я, а двое здоровых мужиков, и с ногами. Значит, здоровые мужики хватают твой труп за руки – за ноги, выходят такие из нашей халупы и…

– Те же пацаны! «Дядюшки, а вы кто? И что это с нашим дядюшкой Кимом?»

– Точно в цель, Уотсон! Или если человек с трупом им знакóм, они мчатся по тропинке и орут: «Убили! Тётушка Кэйт дядюшку Кима грохнула!» Как ты думаешь, далеко я уеду с твоим хладным телом на моем-то скейте? Да и со здоровыми ногами преступники так запросто не смоются. А если и убегут, бросив тело, у нас будет двести свидетелей.

– Ага. И четыреста совершенно разных фотороботов…

– Да хрен с ними, с фотороботами. В нашем-то случае, никто вообще ничего не видел! И брошенного тела нет. Значит, второй вариант тоже отпадает. Кофе ещё налить?

– Кофе уже остыл. Кстати, где ты купила такие классные печеньки?

– Зажигай примус, привереда. Холодный кофе ему не нравится. Всю мою зарплату тратим на керосин. А про печеньки – не скажу. А то твоя мама меня приревнует… Ладно, шучу. Рассказываю страшную тайну. Клянёшься, что никому не разболтаешь?

– Клянусь. Я – хороший полицейский. Партнёров не предаю.

– Принимается. Значит так. Если не нестись сломя голову на велике… как некоторые, а двигаться рассудительно, на скейте с парой деревянных колодок, то в определённом месте… Ладно уж, эпическую сагу рассказывать не буду. Как раз напротив нашего Околотка мне вчера повстречался одноногий дядечка-инвалид с передвижным киоском. Он эти печеньки сам стряпает прямо на месте и продаёт ещё горячими. А мне он продал со скидкой, потому что у меня на одну ногу меньше… чем у него. Про печеньки не волнуйся, будешь хорошо себя вести, я таких ещё куплю. Значит так. Два варианта у нас отпали. Третий видишь?

– Не вижу.

– А если приглядеться?

– Всё равно не вижу. Я на примус смотрю, а то кофе сбежит.

– Ладно, просвещаю. Не крутись, следи за примусом. Третий вариант такой. Вместо того, чтобы тащить твой труп за руки и за ноги, мужики его помещают внутрь чего-то. Но это «что-то» должно быть приличного размера: шкаф, комод, сундук. Что-нибудь в этом духе.

– А если расчленить труп?

– Не прокатит. Там бы было не «несколько капель крови», как Тань говорил, а весь пол залит.

– Согласен. Вообще, мне вариант со шкафом нравится. Хотя, не так уж часто у нас в трущобах перевозят мебель.

– Сегодня в Пятом Китайском никто не переезжал?

– Насколько я понял – нет. Хотя, это надо перепроверить. Стажёры наверняка ничего такого у населения не спрашивали.

– Воксман дурак. Доверил опрос соседей двум неопытным пацанам. Погоди, есть ещё четвёртый вариант.

– Какой?

– Я тебе подсыпала какой-нибудь фигни в кофе. Тех самых цветных грибочков. Пока ты в отключке, я тебя продырявила, слила кровь в тряпку, рану забинтовала. Ты просыпаешься, и я тебе делаю внушение, что дырка от отвёртки – это замечательно. Ты под гипнозом…

– Фигня какая-то. Вариант пять: ты набрала летающую тарелку по своему мобильнику, и твои инопланетные сообщники утащили меня через пятое измерение.

– Да, фигня. Но главное, если зеленые человечки тебя утащили, мне ни к чему бежать в Полицию. Четвертый вариант тоже отпадает. Короче, Уотсон. Трубка не помогла. Работающих версий у нас нету, разве что поискать грузчиков со шкафом.

– Короче, Холмс, кофе вскипел. Давай допьём и будем ложиться спать. Мне завтра вставать в четыре утра.

– Я думала, Тань завтра по околотку дежурит. Или ты дал ему отгул по поводу дня рождения?

– День рождения у бедняги Тана обломился по-полной. Он дежурит. А я буду пропавший труп искать. Воксман хочет, чтобы я собрал к семи тридцати двести добровольцев. Будем прочёсывать местность, как он сказал.

– Твой Воксман долбанулся. Собрать двести человек в субботу утром?

– Он не мой Воксман. Он Воксман по жизни. Господин депьюти-следователь знает, как пишется слово «невероятно». Но значение этого слова он для себя пока не уяснил.