Павел Вежинов - Вдали от берегов

Глаза незнакомца вдруг потускнели, губы дрогнули.

— Извините, — сказал он глухим голосом, — вы не могли бы дать мне воды?

— Конечно! — с готовностью ответил Кенан.

Он встал с места и повернулся к стоявшему за его спиной обветшалому шкафу со сломанной бронзовой ручкой. На полке стояли две квадратные бутылки шотландского виски, стаканы и высокий, налитый до половины кувшин с водой. Час назад Кенан разбавлял ею очередную порцию виски. Вода еще была очень холодна, лед лишь недавно растаял, и нижняя часть кувшина запотела.

Даже стоя спиной к незнакомцу, Кенан чувствовал на себе его сверлящий взгляд. Налив стакан доверху, он подал его. У незнакомца при виде воды лицо стало мертвенно-бледным. Он с такой жадностью потянулся к стакану, что у Кенана мороз пробежал по коже. Он не пил, он просто влил в себя воду. Лицо порозовело, веки опустились, и весь он как-то обмяк.

Кенан сразу понял, в чем дело.

— У вас в лодке не было воды?

Незнакомец поставил на стол пустой стакан.

— Четыре дня не пил ни капли.

— Четыре дня? — воскликнул Кенан. — В такую жару?

— Да.

— Дать вам еще? — спросил Кенан.

— Нет, благодарю… после…

Уловив в голосе незнакомца колебание, Кенан встал и налил второй стакан. Незнакомец опорожнил его точно так же, одним духом.

«Словно на огонь льет!» — подумал Кенан.

— Третий? — спросил он.

Опустошив третий стакан, незнакомец поставил его на стол и откинулся на своем стуле.

— Значит, вы четыре дня странствуете без воды? — спросил Кенан.

— Без воды, — ответил незнакомец. — И без пищи…

— Так, может, принести вам что-нибудь поесть?

— Нет, не сразу…

— Как же это случилось?

— Мы не могли взять бензин, — сказал незнакомец. — Рассчитывали на парус, но этот проклятый штиль…

— Почему вы не высадились на берег? — перебил Кенан.

— Лодка не наша! А мы хотели непременно добраться до цели.

— Но зачем? Скажите мне главное: зачем?

Кенан был готов поклясться, что еле заметная улыбка тенью пробежала по сухим губам незнакомца.

— Очень просто! — ответил тот. — Мы хотим жить в свободной стране…

— Значит, вы ищете свободу?

— Да… Свободу и правду.

Кенан умолк. Он о чем-то усиленно размышлял, разглядывая небритое лицо незнакомца.

— Но ведь свобода не связана с территорией, — сказал он наконец. — Она в человеке, в его душе…

— И это верно! — согласился незнакомец. — Но есть такие территории, где человеческую душу топчет полицейский сапог…

— Я понимаю… Но разве от этого ваша личная свобода становится иной? Скажем, более ничтожной?

— Нет! — твердо ответил незнакомец. — Но более несчастной!

Кенан поразился. Ему тоже приходила в голову такая мысль, но он всегда от нее отмахивался.

— Объясните получше, — попросил он.

— Истинная свобода не в том, чтобы самому, лично, быть свободным… Такая свобода преступна. Истинная свобода — это жить среди свободных людей…

— Преступна! — как эхо повторил Кенан.

— Да, я так думаю! — сказал незнакомец с некоторым холодком в голосе.

Кенана покоробило.

— Уж не имеете ли вы в виду меня?

— Я вас не знаю! — ответил незнакомец. — Но я имею в виду каждого, кто угнетает чужую свободу во имя своей.

— С этим я не согласен! — решительно заявил Кенан. — По-моему, тот, кто угнетает чужую свободу, несвободен прежде всего сам.

— Это лишь хороший парадокс! — сказал, покачав головой, незнакомец.

— Нет, почему же? Представьте себе, что в этой каюте появится маленькая течь… Что я смогу сделать? Зажать ее рукой, и больше ничего! Но разве я буду свободен? Ведь как только я уберу руку, вода зальет меня… Это железный закон!

Незнакомец внимательно посмотрел на Кенана, словно стараясь разглядеть его мысли.

— Интересно, — сказал он. — Но, по-моему, то, что вы сказали, не противоречит моей мысли, а лишь дополняет ее…

— Я подумаю об этом, — сказал Кенан.

— Подумайте! — сказал незнакомец. — Но не приравнивайте при этом эксплуататора к эксплуатируемому.

Кенан глубоко вздохнул и потер ладонью лоб.

— А почему те трое хотят вернуться обратно? — спросил он. — Разве у них нет чувства свободы?

— У каждого есть это чувство! — ответил незнакомец, и мимолетная усмешка снова пробежала по его губам.

— Тогда почему же они хотят вернуться?

— Они не понимают, что истинная свобода там, куда мы едем. Они думают, что она заключена в четырех стенах их домов… И они думают также, что никакая внешняя сила не может проникнуть к ним в дом…

— Вот видите! — торжествующе воскликнул Кенан. — Раз они так думают, значит, они действительно свободны…

— Это верно! — согласился незнакомец, на этот раз уже не пытаясь скрыть улыбку.

Кенан с недоумением посмотрел на него.

— Почему же вы отказались от такой доступной свободы? Почему отправились скитаться по морю?

— Их свобода маленькая, — сказал незнакомец. — Она и людей делает маленькими, отчуждает друг от друга… Истинная свобода — общая для всех…

«Общие вопросы трудно решаются, — думал Кенан. — До сих пор человечеству не удавалось справиться с такой проблемой. Почему же те, в лодке, считают, что так легко и просто решили ее? Или вера их так сильна, или же они в самом деле нащупали какую-то волшебную кнопку? Если все они такие, как этот молодой человек…»

— Позвольте и мне вас спросить! — обратился к нему незнакомец.

Кенан поднял голову.

— Пожалуйста! — сказал он.

— Скажите, бензин у вас есть?

Кенан задумался.

— Вряд ли, — неуверенно сказал он. — Не думаю… Мотор у нас есть, но горючее — газойль…

Лицо незнакомца так помрачнело, что Кенан смутился.

— Впрочем, спросим капитана, — сказал он. — Если только есть, я вам дам… Я хочу, чтобы вы прибыли туда, куда едете… Мне хочется, чтобы этот эксперимент удался…

— Для нас это не эксперимент, — возразил незнакомец.

— Не будем спорить о словах, — сказал Кенан. — Я хотел выразиться в духе ваших приблизительных представлений…

— Я никогда и не представлял себе это, как абсолютную истину, — серьезно заметил незнакомец.

— А сейчас пойдем к капитану. Я вам дам все, что нужно, из того, конечно, что у нас есть.

Они вышли в полутемный, прохладный коридорчик, в котором пахло кухней и машинным маслом. На палубе их ослепило послеполуденное солнце. Кенан сразу заметил, что матросы отложили в сторону свои винтовки, а Неджеб разговаривает с кем-то из лодки. Подойдя к перилам, он увидел, что все в лодке заняты едой. Люди медленно жевали, держа в руках огромные ломти хлеба с кусочками брынзы. Лица их уже не были такими напряженными и ожесточенными, такими гордыми, холодными и отчужденными. «Еда успокоила их, — подумал Кенан, — или, быть может, доброе слово?»