Ханох Левин - Сотворение мира за счет ограничения пространства, занимаемого Богом

После того как мысль схватить и утащить вдову в контору угасает, в мозгу могильщика возникает новая, еще более отчаянная, в некотором роде даже акробатическая мысль. Она состоит в том, чтобы наклонить голову вперед, просунуть ее между ног вдовы и выпрыгнуть из могилы. Голова заскользит вверх — все выше и выше между икрами и бедрами вдовы — и остановится в районе ее лобка, так что вдова окажется насаженной на его голову, как на шест. Накрытый ее платьем, с трудом стоя на ногах, он будет поднимать вдову, подпирая ее головой и плечами, а она, погруженная в горе и скорбящая, будет возноситься вверх, словно собирается улететь в царство чистого духа. Родственники и друзья, которые в жизни ничего подобного не видывали, никак не могут взять в толк происходящее, поражаются ее неожиданному вознесению и думают, что невероятная сила вдовьего горя действует как подъемный кран. Но потом, заметив могильщика, копошащегося у нее под платьем, они поражаются еще больше. Их удивляет, что представитель кладбища оказывает вдове такую высокую честь. Может быть, она получила от кладбища какой-то приз? Может, среди умерших была разыграна лотерея? Может быть, она, кто знает, даже выиграла машину? Как жаль, что покойный не дожил до этого прекрасного дня. Порхает себе где-то между царством живых и царством мертвых и даже не подозревает, что его жена вытянула счастливый билет.

Только через некоторое время близкие поймут наконец, что происходит, и с ревом бросятся отнимать вдову у могильщика, но к этому времени его макушка уже успеет как следует поелозить у нее между ног. Его острый нос, храпя от страсти и с трудом сдерживаясь, чтобы не чихнуть, будет рыскать в зарослях ее лобка. Губы и язык тоже включатся в игру. Он будет лизать жесткие, короткие волосы, и женщина полностью отдастся поступающему снизу возбуждению. Губы ее раздвинутся, часть зубов обнажится, изо рта потечет тонкая струйка слюны. Кто знает, о чем в этот момент думает женщина? В принципе, она способна думать обо всем. В то время как кто-то в поте лица трудится у нее между ног, стараясь стронуть с места корабль ее наслаждения, она плывет себе при попутном ветре и может думать о чем угодно, ибо блуждающие мысли наслаждающейся женщины произвольны и случайны, у них нет ни причины, ни смысла. Могильщик же тем временем задыхается там, внизу, под складками ее черного платья и злится из-за того, что в таком желанном месте на теле женщины растут жесткие волосы. Уже не в первый раз эта мысль не дает ему покоя. Почему эта часть тела не такая же гладкая, как зад или, скажем, грудь? Есть, правда, женщины, у которых и грудь волосатая, а у некоторых даже бывает волосатый зад, но, хотя такие волосы и не волосы вовсе, а так, скорее, пушок, все равно они мешают. Что же касается жестких, как проволока, волос, растущих между ног, то о них и говорить нечего. Женщина должна понимать, чего хочет мужчина. Мужчина хочет, чтобы интимные части ее тела были мягкие и гладкие, а не шершавые и волосатые. Хватит и того, что волосы есть на голове. Волосы на голове удобно поглаживать, с ними приятно появляться в театре, ходить в кино. Но на всех остальных участках тела никаких волос быть не должно! На утверждение женщины, что она свободный человек и у нее тоже есть права, мы решительно скажем: «Хватит! Настрадались!» Будь прокляты волосы между ног! Чтоб они сгорели! Подстригание ничего не дает. Давайте в одну из летних ночей устроим налет на дома, где живут женщины. Пока они спят в своих кроватях, мы чиркнем спичками и подожжем эти проклятые волосы, в которых тлеет страсть. Комнаты заполнятся дымом и запахом обгоревших влажных волос. Женщины повскакивают с кроватей, начнут бегать взад и вперед, кричать, а затем помчатся в ванные комнаты заливать пылающие лобки холодной водой. А мы, мужчины, бледные и потрясенные тем, что совершили, будем бегать за женщинами и просить у них прощения, раскаиваясь в необдуманном поступке, надеясь, что это всего лишь сон, и боясь наказания женщин и полиции. Но, поняв, что сделанного не поправишь и что нет нам никакого прощения, мы постепенно придем в себя, сделаем вид, что нам весело, попытаемся даже шутить, отправимся, замирая от страха, на кухню, дрожащими руками откроем холодильник, начнем искать в нем что-нибудь вкусненькое, а найдя, будем пожирать добычу жадно, как дикие звери.

Такова, в общих чертах, вторая мысль могильщика, которая, как мы сказали выше, состоит в том, чтобы наброситься на женщину, просунуть голову ей между ног и все прочее, отсюда вытекающее. Но вскоре и эта его мысль, не имея опоры в реальной действительности, тает и растекается по дну мозга. Для еще одной подобной мысли у могильщика попросту нет времени, ибо в этот самый момент ему вручают завернутого в саван покойника.

Таков был первый ракурс картины, увиденной могильщиком, — икры вдовы.

Когда тяжесть тела мертвеца переходит с рук тех, кто стоит на краю могилы, на руки могильщика, стоящего в яме, ему приходится отвести взгляд от икр вдовы. Во-первых, из-за большой физической нагрузки, которая отнимает у него все силы и не позволяет ему сосредоточиться на собственных переживаниях. А во-вторых, из-за того, что сейчас, когда могильщик держит покойника, на него устремлены глаза всех пришедших на похороны. Они смотрят пронзительно, желая переложить на него хотя бы часть вины за смерть покойного и за его захоронение. Поэтому ему тяжело. Не дай Бог взглянуть на икры вдовы. Что же делать? Надо немножко подождать, перетерпеть, постараться не пялиться на ноги вдовы (которые, как назло, именно сейчас выглядят очень красиво) и сосредоточиться на покойнике, чтобы потом с еще большей страстью вернуться к ногам. Сдерживаться неприятно. Мы уже видели ранее, какую жизнь ведет могильщик. Ему все время приходится сдерживаться и наступать себе на горло. Похоже, что вся его жизнь — это сплошное наступание на горло. Но что поделаешь, у него нет выбора. Могильщик знает, что жизнь его весьма жалкая и что многих вещей он позволить себе не может. Он начинает опускать покойного на дно могилы, но тот старается ему помешать, все время демонстрируя неуклюжесть и пытаясь выпасть у него из рук. Наконец могильщик укладывает мертвеца на землю. Могила еще не засыпана, и покойник может воспользоваться последней возможностью, чтобы попрощаться с этим миром. Это волнующее, истинно народное, преисполненное мудрости представление с простым сюжетом и скромным финалом, которое пользуется большим успехом среди членов семьи покойного.

Могильщик покрывает мертвеца белой тканью и какое-то время стоит, расставив ноги, рядом с ним, готовясь вылезти из могилы. Упершись руками о край ямы, он поднимает глаза кверху и начинает искать, куда бы выпрыгнуть. Участники похорон отходят в сторону, освобождая ему место, и тут… Его взгляд снова натыкается на икры вдовы.