M J - Шёпот сумеречной феи

Офицера поразило, как отвратительный горбун мог быть воспитателем Мари и её сестёр. Он уже почти сказал об этом вслух, но опомнился: ведь такие слова оскорбят её!

Оглянувшись, Заряжнев увидел, как с разных сторон приближаются Александра, Шарлотт и Нерящев.

- Мари, а что здесь делают... они все?

Ответа не последовало. Старик тоже поднялся с места и пошёл прямиком к офицеру. Но оказалось вдруг, что это уже и не старик, а человек совсем молодой, огромного роста и силы. Исчезли лохмотья, вместо них появился щегольской, но очень уж старомодный костюм. И странное лицо у этого человека... Бледное, с тонкими чертами, будто и красивое, но хищное не по-человечески. Чёрные как смоль волосы сменили недавние седые космы. А вот взгляд остался всё тот же, острый. Глаза не просто блестят - светятся изнутри. Всё ближе... ближе...

И тут Мари опять стала смеяться. Она смеялась, смеялась, и безумный хохот летел к небу, низко нависшему над площадью свинцовыми тучами.

Серёжу искали до позднего вечера, помогали и друзья семейства Зорницких, и прислуга. Софья Михайловна и Натали крепились до последнего, но когда наконец Серёжа нашёлся, рыданий сдержать уже не могли. Отыскали его в парке у цирковой площади, в полуобморочном состоянии, бормочущего в бреду про какие-то белые занавески и про грозу. Вызвали доктора. Тот заключил, что с мальчиком от перемены климата приключилась лихорадка, прописал холодные примочки на лоб и полный покой.

Только несколько дней спустя, когда достаточно поправился, смог Серёжа рассказать о случившемся. Прежде всего, честно признался, что сопровождал Заряжнева в цирк. Почему вызвался сопровождать, умолчал, хотя все и так поняли.

По словам Серёжи, помогая Заряжневу найти среди "циркового лагеря" сестёр Блохиных, он пошёл между рядами кибиток и фургонов. Никого из циркачей видно не было. Вокруг сделалось необыкновенно темно, тишину нарушало тревожное лошадиное ржание. О странных видениях призрачных занавесей Серёжа говорить не стал. Сам уже отнёс это на счёт лихорадки, которая, видно, тогда уже начала его одолевать. Впрочем, и из того, что мальчик считал действительными событиями, кое-что осталось недосказанным.

Блуждал Серёжа долго. Вдруг неизвестно откуда появилась перед ним младшая из артисток, Ирина. Она была так ужасно бледна, что лицо её, казалось, распространяло вокруг себя белое сияние. И голубое платье тоже словно светилось, отчего девушка была похожа на бестелесный мираж. Длинные чёрные волосы её были распущены и струились по плечам, спадая до самого пояса, а глаза... В глазах Ирины скрывалась глубокая печаль, тёмная, страшная, неизбывная тоска переполняла их...

Серёжа, и до того не имевший представления, что сказать Ирине при встрече, теперь вовсе онемел. Поймал её взгляд - и будто нож вонзился в сердце, так поразила его печать тяжкого горя на юном лице.

- Уходи отсюда! Уходи сейчас же, слышишь? Беги, беги! - быстро зашептала девушка.

Голос её шелестел в тишине как листы старой пожелтевшей бумаги, как сухие осенние листья на ветру.

- Н-но... - с трудом выдавил из себя Серёжа, - я ведь пришёл ради вас... - он ещё не успел испугаться произнесённых слов, как Ирина закричала:

- Беги! Умоляю тебя! Я хочу избавить тебя от ужасной участи, от этой вечной не-смерти! Хочу спасти твою жизнь, но у меня нет сил! Нет сил... Я ничего не могу одна против них всех...

Крик девушки словно бы разрушил окружающий их нереальный мир. Она протянула к Серёже худые руки, голос её вновь упал до шёпота:

- Если не хочешь быть погубленным, проклятым навеки, сейчас же уходи.

Слова Ирины, и как она их говорила, и каким невыносимо горестным был её взгляд - всё это потрясло Серёжу до глубины души. Ему стало до того страшно, что он бросился бежать прочь.

Ирина за его спиной с криком отчаяния упала на колени.

Земля под Серёжиными ногами ходила ходуном, сердце колотилось как сумасшедшее. Налетевший внезапно ураганный ветер трепал одежду и волосы.

"Найти выход, выход из этого фантастического лабиринта", - металась в голове единственная мысль. И лишь один раз Серёжа обернулся, и тут ему померещилось совсем уж невероятное. Видимо, к тому времени лихорадочный бред сделался очень сильным.

К рыдающей и бьющейся в истерике Ирине будто бы подходили обе её сестры, а с ними два старика, у одного из которых лицо отдалённо знакомое. И офицер Заряжнев, и ещё какая-то девушка, а следом другие люди в цирковых костюмах. Но на некоторых эти костюмы были старые и рваные.

Завёрнутые в чёрные плащи фокусники держали в руках куски разбитых зеркал, жонглёры - горящие факелы, силачи - тяжёлые чугунные снаряды. Размалёванные клоуны щерили красные рты, в которых сверкало белое, острое...

И все как один, вся толпа, кричали: "Предательница! Ты опять предала нас! Предала наш род!" Следом за людьми, рыча, крались леопарды, неуклюже переваливались медведи, с громким шипением ползли змеи и, взбрыкивая в воздухе копытами, скакали лошади.

Картина эта представилась Серёже в один момент, а отвернулся он как раз когда надвигающаяся грозная лавина циркачей сомкнулась вокруг Ирины. Больше он не оглядывался, но слышал за спиной чей-то властный окрик:

- Нет! Достаточно! Представление заканчивается. Скоро наш выход.

После этих слов землю и небо сотряс оглушительный громовой раскат. Мальчика охватил такой ужас, что он не помнил, как нашёл дорогу в парк.

- Как вы думаете, маменька, - спросила Натали, когда они с княгиней, выслушав сбивчивый Сережин рассказ, вышли из его комнаты, - что случилось на самом деле?

Софья Михайловна покачала головой:

- Думаю, он к этой девушке, Ирине, вздумал с признаниями подступиться, и она прогнала его от себя прочь, дерзким мальчишкой посчитала. А он уже был болен, да ещё расстроился - вот и напридумывал невесть чего... Нет ведь перед цирковым шатром никаких фургонов. А для чего циркачам на свою же артистку нападать? И а что это за "ужасная участь", что за "не-смерть" такая, прости господи? Ну а гроза? Откуда он грозу взял, когда и в помине никакой грозы не было? В бреду-то, Наталья, чего себе в голову не вобьёшь. Вот мне Марфа Кузьминична рассказывала...

- А Заряжнев?

Тут княгиня только пожала плечами - ответить было нечего.

А офицера Заряжнева после того случая больше никто не видел, по крайней мере, в местечке N*** на юге Франции.

***

Когда Серёжа выздоровел окончательно, к Зорницким опять стали приходить гости.

Как-то вечером все снова собрались за чаем на террасе. Из знакомых, с которыми в первый раз обсуждали цирк, были только граф и графиня Лацкие да господин с незапоминающимся именем. Зато явились старая приятельница Софьи Михайловны, очень немолодая и очень знатная дама по фамилии Неверова, недавно прибывшая на курорт, и её племянник. А ещё князь Щепкин, приходившийся Зорницким дальним родственником.