Ирина Солодченко - МУХА НА ВЕТРОВОМ СТЕКЛЕ

Минут пять стоял на перекрестке, не зная, куда идти. Домой? Только не это. Кому-то позвонить? Кому? Дианке? Она его предала. Толяныч? Боже упаси.

И тут резко заверещал телефон. По мелодии – кто-то из знакомых, но не близкий. Но и не чужой. Кто-то средний.

– Тут это… Такая тема… Литва хочет с тобой перетереть…- рявкнул Кислый так громко, что в ухе зазвенело.

– Литва??? – Да… – Когда? Где? Зачем?

– Не врубай босса. Я тебя заряжаю, остальное не мое ведомство. Подлетай к чучелу этого… как его Ленина. Тебя братаны оттуда заберут. Через полчаса…

– OK

– Отак в цвет.

Вот это номер… И чем он мог заинтересовать Литву? И откуда вообще Литва знает о его существовании? Теперь уж он не на распутье, а полностью раздавленный. Где он перешел дорогу Литве, непонятно… Может, кинуться с моста в Днепр? Решение всех проблем.

И тут снова зазвонил телефон. Пьяный вдрабадан Василь Васильич решил его доконать.

– Мы тут сидим на работе… – плаксиво затянул пенсионер. – С мужиками… Максим, вот что я тебе скажу. Я тут рассказал мужикам про турков… Они рыдают… Нас тут 6 мужиков. И как соберемся, так каждый рассказывает свою историю. Одно и то же. Макс… Одно и то же!

Ошеломленный, он молча слушал, не в силах выдавить из себя ни слова.

– Ну а что делать? Макс? Это замкнутый круг. Ничего изменить нельзя. А внуки? И где я буду жить? А наживали добро 40 лет вместе? Как его поделить?

Василь Васильич, не до тебя сейчас. И отключив телефон, он сунул его в карман.

Тут свои проблемы. От Литвы прятаться бесполезно. Может, за ним следят? Решил даже поиграть в слежку. Останавливался у витрин, неожиданно оглядывался, наклонялся, якобы, чтобы завязать ботинок… Но наружки так и не срисовал.

Зашел в супермаркет попить кофе и немного обсохнуть. Еще есть целых 15 минут обдумать, что его сегодня ждет. Литва – это полукриминальный авторитет по фамилии Литвиненко. Он не светился на телевизоре, не открывал детские площадки, не покупал футбольные клубы, и никто даже особо не знал, как он выглядит. Но лет 10 назад имя его часто упоминалось в связи с какими-то разборками. Последнее время Литва зарекомендовал себя как серьезный бизнесмен, живущий преимущественно где-то за границей. В общем, человек-невидимка. Но все знали, что своей невидимой рукой Литва держит за шкебот городские власти. Фирмы его занимались чем-то связанным с программным обеспечением, и все горожане мечтали туда попасть правдами и неправдами. Для большинства работников – свободный график работы, как в Google. Хочешь, сиди днем, хочешь работай ночью -главное, чтобы работа делалась. Короче, фирма будущего. Все другие местные олигархи – сплошная соковыжималка. «Алек», «Интерпайф» – все его знакомые, работающие там, жаловались на ненормированный рабочий день, дикую загруженность и скотское отношение…

Подгоняемый пронизывающим ветром, он вышел на перекресток, перебирая в голове все наиболее значимые события своей pathetic little life. Через плечо черная кожаная сумка – подарок Светы-Таси, как знак его возвращения в систему. Волосы все еще мокрые от дождя, рубашка прилипла к телу.

Итак, откуда Литва знает о его существовании? Ломать голову – бесполезно. Может, Кислый настучал? Типа есть такой чувак у нас на футболе. И сразу вопрос: какой-такой чувак? Чем он может быть интересен? Да ничем… Зеро. Полное зеро.

Стал под памятником Ленина, руки в карманах. Вот он я!… Можете даже прикончить меня прямо здесь под чучелом вождю мирового пролетариата. Только замочите красиво! Зачем я вам нужен? Я ніхто і звуть мене ніяк. Бесхребетное поломанное существо. Без друзей и без врагов…Без пяти минут самоубийца. Сделайте мне приятное. Прикончите меня. Сам я не решусь, наверное. Сам я через лет пять-десять превращусь в Василь Васильича. Смирюсь и буду влачить жалкое существование, пока не сдохну в государственной больнице на грязном матрасе.

Пламенную внутреннюю речь прервал резко притормозивший рядом серый Jeep Grand Cherokee. Медленно приспустилось боковое стекло, и большой корявый палец указал на заднюю дверь. Послушно усевшись на мягкое сидение, он закрыл глаза и как буддист отключил все свои мысли и эмоции.

Ехали молча. Вот и ладненько. Даже не интересно куда везут. Черт с ними. Он – овощ и ему все равно.

А когда машина остановилась, в боковом окне показался «модерновый сарай». И изнутри по всему телу разлилось такое чувство покоя, которое наверное, бывает только перед смертью. Полное безразличие к происходящему. Что будет, то и будет. Чему быть того не миновать. Спасибо Боженьке, что это случится в его любимом заведении, может, даже еще и пива дадут попить перед смертью…

В углу за столиком сидели два человека. Один вполоборота, другой – спиной к окну. На столе – бутылка Боржоми и два сверкающих кристальной чистотой высоких стакана. Угол затемнен, настольная лампа мягко отбрасывает голубой свет. Мужики тихо базарят о чем-то своем. Тот, что вполоборота, тарабанит пальцами по столу.

И тут сидящий вполоборота обернулся.

– Падай, Бродяга. Тут такая тема… – сказал ему Литва приглушенно как старому знакомому.

Он оглянулся. За спиной – никого. Те, кто его сюда привез, уже растворились в Галактике.

Бродяга – это был он.

А он – это я.

Рано утром 30 ноября 2013 года я выехал на джипе из гаража фирмы, на которой я сейчас работаю.

Сначала поеду в село. Моя бабушка умерла, так и не дождавшись внука-подлеца, а на похороны я не попал по причине командировки в Грузию по спецзаданию шефа. По дороге заехал к Илонке, завез ей еды: всякие пирожки, утку в кляре (???) и ужасного вида трехлитовую банку борща.

Дочь вышла в прихожую полусонная, закутанная в длинный зеленый халат .

– Кофе будешь?- спросила с зевотой.

– Давай…

Илонка медлительна, как ее мама. Лениво наливает в чашку кофе, прикрывая заметно округлившийся живот. К весне у меня родится внучка. Это – хорошо. У меня самого через 2-3 года появится на свет сын, так что будут мелкие вместе расти и дружить. Откуда я это знаю? Знаю, и все. Не спрашивайте.

– Что Рома? Еще спит?

– Да… Сидел допоздна…Писал… – оправдывает дочь своего непутевого мужа.

– Записывал свои никчемные мысли в синюю тетрадочку?

– Папа… ну не надо… Рома очень талантливый. Он пишет роман.

Бедная дочь… Страшно обидчивый у нее муженек. Полное отсутствие чувства юмора, усугубляющееся постоянными поучениями всех и вся независимо от возраста и положения. Из Ромы в старости получится добротный Петр Леонидович… Но для меня Рома – это пустота. Торричеллиева пустота. Наверное, Роме было бы полезно прошвырнуться куда-нибудь автостопом для промывки мозгов, но ему это не поможет. Его мозги напичканы безапелляционными установками, которые не выветрятся, пока его в гроб не положат. Таких людей жизнь не учит. И в следующей жизни Рома будет мышей.