Мухаммед Аль-Али - Произвол

Шейх медленно двинулся к дому Софии. Покружив вокруг него, он наконец решил войти и попытаться убедить женщину. Хозяйка радушно встретила его, поинтересовавшись, не голоден ли тот. Но шейх отказался от угощения, попросив ее присесть рядом.

— Я давно хотел поговорить с тобой, — проникновенно начал он. — Ты красивая и добрая женщина. Занубия тебя очень хвалила. Но не забывай, что мужчина — меч, я женщина — ножны. Я желаю тебе самого хорошего. Но как я могу тебе помочь, если ты так строптива? Скажу откровенно, ты со своим умом и красотой достойна лучшей жизни. Я весь извелся, думая о твоем будущем.

— Бог с тобой, — изумилась София. — Мы видели от тебя столько хорошего, что нам было бы грешно омрачать своими бедами твое существование. Мы с мужем простые крестьяне, добываем средства на жизнь в поте лица и не хотели бы доставлять тебе беспокойство.

Шейх, пытаясь направить разговор в нужное ему русло, сказал:

— Все знают об отношениях бека и Занубии. Недавно он сказал мне, что хочет сменить ее, так как она постарела. Бек считает, что ты самая красивая в деревне, и предлагает тебе идти к нему в любовницы. Я боюсь…

— Чего ты боишься? — гневно перебила его София. — Что его превосходительство будет мстить нам? Всему есть предел, шейх. Я давно решила, что бек никогда не дотронется даже до руки моей. Я и родственники мои готовы умереть, защищая свою честь.

Шейх тяжело вздохнул:

— Вот этого я и боюсь. Боюсь, что он не остановится перед убийством, похищением и разорением вашего дома.

— Скорее небо упадет на землю, чем я стану его! — воскликнула София.

— Бек приказал мне передать его волю, — сказал шейх. — В случае отказа за все последствия ответишь сама.

София знала, что бек — настоящий палач. Но честь для нее была дороже собственной жизни. Она не уступит беку и готова пожертвовать собой, лишь бы не пострадали члены семьи. Но ограничится ли бек только ее смертью?

Шейх Абдеррахман выжидающе смотрел на женщину. Она смело взглянула в безучастное лицо шейха и решительно произнесла:

— Каждому времени свои ангелы, которые защищают невинных. Клянусь богом, даже если бек перебьет всех жителей деревни, я не подчинюсь ему. Знай и передай другим — мое решение бесповоротно. А теперь я больше не желаю тебя видеть.

Шейх встал и направился к двери. Уже у выхода, повернувшись к Софие, он пригрозил:

— В таком случае не проси о помощи, когда бек занесет над тобой топор. Будет поздно.

Сопровождаемый проклятиями Софии, шейх вышел как оплеванный. При одной мысли, что ему придется докладывать беку об отказе женщины, его охватывал ужас. Он шел по деревенской площади с отрешенным видом, не замечая односельчан и не обращая внимания на их приветствия.

София сидела опустив руки. Она вновь и вновь мучительно переживала гнусное предложение бека, вспоминая его угрозы.

«Он хуже любого дьявола, — подумала она. — Ему ничего не стоит растоптать жизнь других ради собственного благополучия».

Всем сердцем обращаясь к аллаху, она умоляла его отвести беду. Вдруг она услышала голос вошедшего в дом Хасуна:

— Что с тобой, София? На тебе лица нет.

Отогнав прочь печальные мысли, София стряхнула с себя оцепенение, усадила Хасуна и налила ему молока.

— Пей, Хасун, и проси аллаха, чтобы он защитил меня.

Юродивый отстранил горшок с молоком и произнес:

— Пусть хранит тебя аллах вечно. Но что все-таки случилось?

София, не желая, чтобы кто-то еще узнал о предложении бека, стала убеждать Хасуна, что она, как и все односельчане, напугана слухами о разбойниках.

— Не бойся, София, — ответил Хасун. — Что ворам красть у крестьян, которые ничего не имеют, кроме объедков бека? Самый большой вор — это наш подлый бек, который крадет красивых женщин и насилует их. Будь бдительна, как бы этот преступник не испачкал тебя.

София поразилась догадливости Хасуна.

— Что ты слышал обо мне и о беке? Не скрывай от меня ничего, — стала просить его София. — Я же знаю, что ты желаешь мне добра.

— Нет, я ничего не знаю, кроме того, что бек — грязный человек и его любимое занятие — попирать честь и осквернять души людей. Ты у нас самая красивая в деревне. Бек давно зарится на тебя. Да сохранит тебя аллах, София, от клыков этого хищника! Но не бойся. Я останусь и буду защищать тебя. Хватит того, что он убил моего друга Аббаса. Я не позволю ему ни унижать, ни убивать тех, кого я люблю, кто дорог мне. Если понадобится, я сам убью его.

Слова Хасуна несколько приободрили Софию, которая уже было совсем упала духом.

Хасун погладил ее по руке:

— Мужайся, София, пусть только посмеет тронуть тебя.

Софие пришла в голову мысль о бегстве из деревни с мужем и детьми. Они могли бы укрыться в западных деревнях. Пожалуй, у нее нет другого выхода, чтобы спасти свою честь от позора, а семью от гибели. Но как она объяснит все мужу? Просто скажет: давай убежим от притеснений бека? Но муж ответит, что у бека длинные руки и он достанет их везде. Правда, можно сказать ему, что в другом месте их жизнь будет лучше. Но он наверняка возразит, что везде несладко, везде царит гнет и произвол. И на новом месте будут такие же феодалы, как Рашад-бек. Если же она признается ему, что речь идет о ее чести, то муж сразу же ринется к беку убить его. Что будет после этого с ней и ее детьми? Она хорошо знает мужа. Больше всего на свете он дорожит своей и ее честью. И унижение он смоет только кровью.

У Софии голова шла кругом. Она мучительно искала и никак не находила выхода из создавшегося положения. До нее едва доходили слова Хасуна, который все твердил о разбойниках, бедуинских войнах и предвещал, что они вспыхнут вновь — с еще большей жестокостью и кровопролитием.

Стояла глубокая ночь, но работа продолжалась уже при светильниках. Управляющий Джасим переходил с одного тока на другой, наблюдая за ее ходом и давая указания стрелять в любого пастуха, который посмеет приблизиться к зерну. Его грубые окрики разносились по всей деревне. Убедившись, что работа идет нормально, управляющий отправился к Занубие. У ее дома, как обычно, уже сидели за чаем староста и шейх Абдеррахман.

Ты очень озабочен в последние дни и что-то скрываешь от нас, — сказал шейх старосте.

Абу-Махмуд в ответ огрызнулся:

— Я лишь пекусь о благополучии бека. И мне нечего скрывать. Я знаю не больше, чем ты.

— Его превосходительство сейчас на станции у мадам… — сказал шейх.

— Не напоминай мне о станции, — перебил его староста. — На спинах грузчиков еще не высохла кровь. Подумай и о своей шкуре.

Все женщины и дети уже видели пятый сон, когда послышался громкий голос сторожа, призывающего всех работавших собраться в гостиной бека. Уставшие люди потянулись ко дворцу. Прохладный ветерок немного охладил их разгоряченные, потные лица. Приглашение не было для них неожиданностью. Бек время от времени собирал крестьян у себя, чтобы проинформировать их о разных вещах, начиная с видов на урожай и цен на зерно и кончая обстановкой в бедуинских племенах и официальными французскими сообщениями. Он считал, что таким образом располагает людей к себе.