Мухаммед Аль-Али - Произвол

Наконец шейх не выдержал и, наклонившись к управляющему Джасиму, шепотом спросил о последних новостях. Но Джасим лишь коротко бросил:

— Это известно лишь аллаху, шейх.

Вскоре их позвали к беку. Подобострастно поприветствовав его, они робко уселись рядом. Бек с иронической улыбкой обратился к шейху:

— Где ты пропадаешь, шейх Абдеррахман? Я соскучился по тебе. Правда, сегодня у меня плохие новости. Наш покой омрачают гнусные воры. В ближайшие дни обстановка накалится еще больше. Я хочу, чтобы ты успокоил людей и подготовил их к защите семей и имущества.

— Мы сильны вами, мой господин, — почтительно ответил шейх.

— Вам не следует надеяться только на меня. Поди к крестьянам и предупреди их о возможном нападении бедуинов. Завидуя крестьянской жизни, они собираются разорить жителей деревни. Скажи крестьянам, что я полностью на их стороне. Если у них возникнет потребность в оружии, то я его хоть из-под земли достану.

— Сохрани вас аллах, наш господин! — ответил шейх. — Люди на самом деле нуждаются в оружии. Все как один должны вооружиться против этих воров — бедуинов.

— Ну что ж, скажи крестьянам, что в ближайшие дни я выполню их просьбу.

Выслушав благодарственные слова шейха, бек сказал:

— Сейчас у меня кое-какие дела. Встретимся попозже и обо всем поговорим.

Бек вышел вместе с управляющим. Шейх поднялся вслед за ними и побрел куда глаза глядят. Он был настолько рассеян, что не заметил, как ноги сами привели ого к дому Занубии. Та, задумавшись, сидела у ворот. Заметив, что шейх опять не в себе, она невольно подумала: «Если так будет продолжаться, он просто свихнется и станет похож на Хасуна».

— Что случилось, шейх Абдеррахман? — спросила сна. — Что тебя мучает? Скажи, не бойся.

— Да нет, ничего, Занубия, — вяло промямлил шейх. — Бек назначил мне встречу на завтра, сославшись на занятость. Но при этом попросил предупредить крестьян, что в ближайшие дни их подстерегает опасность.

— Что он хотел этим сказать? — спросила Занубия.

— Не знаю, — ответил шейх. — Меня самого это мучает. Но я узнал, что он собирается раздать крестьянам оружие для защиты от воров.

— И хорошо сделает, — сказала Занубия. — Чего же ты волнуешься? Пусть крестьяне вооружаются, чтобы оборонять свои дома и семьи.

Уборка урожая возобновилась с прежним рвением. Арбы так и сновали по дороге, благо расстояние между полем и током было невелико. Появился староста верхом на коне, а рядом с ним другой всадник. Когда он подъехал к палатке сторожа, тот встретил его словами:

— Бек ждет тебя на станции, быстрее поезжай туда.

Староста сразу повернул коня. Спутник последовал за ним. Верхом до станции можно было добраться за полчаса. Староста красовался в седле, он был хорошим наездником.

— Вон скачут два бековских хвоста, — сказал Юсеф, показывая на всадников.

— Не говори — хвосты, скажи — слуги, — возразил Абу-Омар.

— Нет, — ответил Юсеф. — Это мы — слуги. А они именно хвосты.

На небе появилась утренняя звезда. Засмотревшись на нее, Юсеф сказал:

— Эта звезда видела много слез и горя. А в ближайшие дни она увидит их еще больше.

Когда шейх заметил спешащего на станцию старосту, он всполошился еще больше. Связав это с управляющим, который был вооружен, он понял, что его опасения ненапрасны.

Деревня затихла. На рассвете женщины принялись доить коров. Надсмотрщик выехал на поля. И только тогда шейх, погруженный в свои думы, вернулся домой.

Крестьяне прекратили возить урожай на тока, желая лучше подготовиться к нападению грабителей. Собравшись вместе, они высказывали различные предложения. Вдруг к ним подскакал надсмотрщик Хамад и громко заорал о приказе бека закончить уборку урожая за одни сутки. Возмутившись этой новостью, Юсеф вступил с ним в перепалку. Разъяренный Хамад соскочил с лошади, намереваясь ударить Юсефа. Но в самый последний момент он раздумал, понимая, что это дорого ему~ обойдется. Юсеф был известен своим неукротимым нравом и ни от кого не переносил унижения. Надсмотрщик резко повернулся к Халилю и вылил на него поток брани, предназначавшийся Юсефу. Только появление на дороге машины бека прекратило свару. Правда, самого хозяина в ней не было.

Управляющий Джасим в эти дни почти не покидал поля. Сегодня его сопровождал управляющий Гадбан. По дороге во дворец к ним присоединился шейх Абдеррахман. Все провели бессонную ночь и не скрывали усталости. Шейх с покрасневшими от недосыпания глазами сполоснул лицо и присел передохнуть. Всю ночь он не смыкал глаз, наблюдая из укромного места за домом] Софии. Ему казалось, что ее вот-вот должны похитить. Но в конце концов он понял, что ради похищения одной: женщины никто бы не стал поднимать такой переполох.

— Лишь аллаху известно, что нас ждет, — сказал Джасим. — Все деревни подняты по тревоге. Люди напуганы и не знают, что делать.

— Есть ли вести от его превосходительства? — спросил шейх.

— Мы ничего не знаем. На станции он был очень сердит и озабочен, — ответил управляющий. — Он только потребовал завершить уборку в два дня.

— А мне лично он ничего не передавал? — взволнованно спросил шейх.

Перед отъездом бек предупредил его, что указания ему поступят позже. Шейх не находил себе места, гадая, какую роль на этот раз уготовил ему бек. Он встал и побрел в сторону колодца. Около него возился человек, прибившийся к деревне из Алеппо. Целый год он качал воду из скважины в широкий резервуар, откуда ее вычерпывали женщины. А в конце года с ним рассчитывались всем миром.

— Какие новости? — спросил его шейх. — Правда ли, что кто-то из бедуинов убит? Я знаю, тебе известна больше других.

— Меня все это не интересует, — угрюмо ответил тот. — У меня нет ни денег, ни скота. И мне нечего опасаться грабителей. Кроме этого одра, — он кивнул на понурую лошадь, — я ничего не имею. Если ее украдут, мне придется самому впрячься, чтобы не оставить деревню без воды.

К ним подошла бедуинка и стала просить написать, ей талисман. Она любит одного бедуина, но на ее пути встала соперница. Шейху было не до бедуинки, и он посоветовал ей обратиться в другой раз, когда настроение его улучшится, ибо сейчас талисман не сможет оказать своего действия.

Бедуинка ушла, а шейх опять засомневался. «А может, все-таки дело в Софие? Я хорошо знаю подлого Рашад-бека, — думал он. — Ради удовлетворения своей страсти он готов на все, вплоть до убийства. Но зачем он меня впутывает в это грязное дело? Меня, призванного служить только аллаху. Может, я смогу уговорить Софию, пообещав, что аллах простит ее грех? Ведь бек может убить ее мужа и осиротить детей. Упрямство этой женщины может вызвать всеобщую резню. Пусть будет проклят тот час, когда ее родила мать!»