Эмэ Бээкман - Возможность выбора

— Да перестань, — утешала ее Сайма. — Ведь мы — бабы что надо. Еще всякий сопляк станет нас поучать.

— Малле, прошу тебя, — сказала Орви.

Сайма на цыпочках подошла к Малле, похлопала ее по плечу и сказала:

— Скажи-ка лучше, что тебе принести из города?

— Бублик! — с деланной веселостью воскликнула Эбэ.

Единодушная поддержка соседок по комнате и повседневные заботы помогли Малле пересилить плохое настроение. Она села и вытерла глаза.

Затем они принялись собирать деньги. Дважды в месяц после получки Сайма набивала свою сумку деньгами соседок по комнате и отправлялась в город за покупками. Ей нравилось бродить по магазинам. Она прямо-таки упивалась толкотней и разглядыванием витрин. У Саймы был особый дар к покупкам. Она могла этим гордиться. Благодаря какому-то особому чутью она вовремя оказывалась там, где как раз выбрасывали что-нибудь интересное и редкое. Ее память также была развита соответственно. Она помнила точную цену всевозможных товаров и даже со сна могла назвать размеры груди, бедер и прочего своих соседок, а также их любимые цвета. Благодаря Сайме они были одеты элегантнее всех в общежитии и их считали девушками что надо, хотя каждая из них давно уже отпраздновала свое тридцатилетие.

Орви осталась в комнате одна. Она еще не решила, чем заняться сегодня. И в то же время она ощущала непреодолимое желание куда-то пойти. Словно ей не подобало оставаться одной в комнате, которая на самом деле принадлежит четверым. Без Эбэ, Малле и Саймы комната казалась чужой и холодной. Хотя Орви вот уже лет десять или даже больше мечтала о собственном жилье, она не ощущала никакого уюта, оставаясь одна в этой комнате. Зал ожидания, временное пристанище, холодный прямоугольник с окном и дверью. Правда, на окне висела занавеска, под потолком домашний абажур, а под столом коврик, но эти попытки создать уют оказывались тщетными.

Поселившись в этой комнате, Орви не думала, что застрянет здесь надолго. Но куда ей было идти? Со временем человек привыкает, и короткая остановка в пути может растянуться на годы. У Орви не было никаких надежд получить квартиру.

Орви вздохнула. Она выудила из кармана халата лимонную карамельку, содрала с нее обертку и внимательно осмотрела, прежде чем сунуть в рот.

Приласкать, что ли, Джо Трилля? Может, и пошагали бы вдвоем по пунцовому ковру загса в страну надежд на квартиру. Сходили бы вместе в комитет профсоюза, написали бы кипу заявлений, одно жалостливее другого, и, может быть, получили бы наконец желанный ключ.

Орви усмехнулась.

Она сменила немало мест работы, а с квартирой ей так и не повезло. Правда, после того как Орви целый год проработала в промтоварном складе, начальство все же учло ее заявление. Она оказалась двенадцатой по списку и очень этим гордилась. К несчастью, она три месяца пробюллетенила, и ее место занял кто-то другой. Хотя ей и предлагали похожую работу в соседней организации — вместо чулочных кип здесь надо было перетаскивать ящики с карандашами, — Орви заартачилась. Она принялась обивать пороги суда и требовать прежнего места. Ее настырности удивлялись повсюду — почему она так держится за столь низкооплачиваемую рядовую должность? В конце концов Орви выложила истинную причину — очередь на квартиру. Начальник, не глядя ей в глаза, пожал плечами и сказал, что их учреждению, к сожалению, выделяют раз в два года по одной квартире.

Орви плюнула на все это, человеку не прожить двадцать четыре года одними надеждами.

И все-таки дома вырастали повсюду как грибы. Теперь, когда все надежды рухнули, не стоило марать бумагу на заявления. Дети за хвост не цеплялись, не было семьи, ради которой стоило бы сражаться. Молодая, еще успеете, скажут, ведь сколько многодетных семей ютятся в тесноте. Находилась тысяча причин, чтобы такие, как Орви, оставались в стороне.

Орви встала и потянулась.

Не думать, ни о чем не думать!

Под таким девизом она и жила с того самого дня, как поселилась в общежитии.

Чтобы отогнать невеселые мысли, Орви принялась насвистывать бодрую мелодию. В последнее время по радио часто передавали эту беспечную песенку.

Орви натянула на себя пальто, напялила шляпу на затылок — невзирая на моду, она всю жизнь носила шляпы именно на затылке. Заперев дверь, Орви повертела ключом. Его надо было оставить под бдительным оком старухи Эрле. Настырность старухи не знала предела. Она умела подстроить свое дежурство именно на субботу и воскресенье. Разумеется, лишний рубль и ей пригодится.

В коридоре Орви умерила свой лихой свист. Неприлично, когда дама при шляпе ведет себя словно пацан. Даже здесь, в общежитии, не признающем строгих правил.

Убедившись, что поблизости никого нет, Орви вприпрыжку спустилась с лестницы.

Из коридора второго этажа доносился громкий металлический голос. Кто-то уже успел пустить на всю катушку телевизор. Сами крутят, сами и мучаются — потом в ушах звенит, подумала Орви, проходя мимо. Но голос казался знакомым, мучительно знакомым. Кто же это там говорит?

Орви чуть призадумалась, но любопытство взяло верх.

В коридоре второго этажа стоял густой запах тушеной капусты. Но знакомый голос настолько завладел мыслями Орви, что она уже ничего не замечала. Голос, от которого содрогались двери, заставил Орви бежать.

Запыхавшись, она остановилась на пороге комнаты отдыха, оперлась о косяк и уставилась на экран телевизора, стоявшего в глубине помещения.

В выпуклом стеклянном глазе телевизора стоял Редиард.

— Реди, — пробормотала вконец ошарашенная Орви.

Редиард словно заметил Орви, он запнулся, нахмурил брови, внимательно взглянул ей прямо в глаза и только после этого снова нашел нужные слова.

Орви комкала перчатки, они липли к ладоням.

Затем машинально опустила руку в сумку, чтобы достать что-нибудь съестное. И так яростно раскусила карамель, что в голове что-то хрустнуло.

Орви не понимала, о чем говорит Реди. Она слышала только его голос, он звучал настолько громко, что, казалось, дрожало все общежитие.

Стены тряслись, занавески развевались, как на сквозняке, телевизор на деревянных ножках плясал, словно козел на паркете, и чуть не споткнулся. Хоть бы этот ящик свалился, хоть бы оборвался этот голос, исчезло бы это изображение!

В голове у Орви что-то застучало.

Только не думать!

Прошлое давно уже отвергнуто, что было, то прошло.

Орви взяла себя в руки и повернулась к телевизору спиной. Реди на экране не умолкал. Ему не выбраться из этого ящика, чтобы пойти вслед за Орви. Да и вряд ли ему хочется.

Орви бежала по длинному коридору. Скорее отсюда — иначе она задохнется от этого капустного чада.

Ухватившись за перила, Орви в какой-то степени обрела душевное равновесие.