Эмэ Бээкман - Возможность выбора

В последнее время Регина стала замечать, что Мари, хочет она того или нет, начинает походить на типичную старую деву. Все более бросалась в глаза ее тяга к подругам, наверняка это было вызвано подсознательным желанием Мари создать себе псевдосемью. Страх одиночества кое-кого начинал мучить уже загодя. Собирая своих знакомых в рукотворную семью, Мари действовала осмысленно, она знала, что союзы, созданные насильно и в приказном порядке, непрочны. Доброта, одна лишь доброта может найти отклик у других людей. Пусть подружки знают, что дом Мари — это надежная гавань, где всегда можно обрести укрытие от любых бурь. Стоило кому-то из близкого к ней окружения слечь в постель, как Мари начинала действовать подобно самаритянке, она готова была дни и ночи просиживать возле бальной. Потом Мари не уставала справляться о самочувствии, даже если сам человек уже успел забыть про свой недуг. О Мари говорили, что это по-матерински добрая и готовая на самопожертвование женщина. Счастлив будет мужчина, который к тебе посватается, — выказывая благодарность за помощь и заботу, нахваливали ее подружки. Суматошная жизнь не позволяла долго помнить доброту Мари, и приятельницы забывали о ней до следующего раза, пока снова не оказывались в беде.

Регина не беспокоила Мари по поводу температуры либо иного физического недуга, потому что никогда сколько-нибудь серьезно не болела. Кроме насморка и головной боли, Регина просто ничего другого на своей шкуре не испытала. Но и она, бывало, искала возле Мари пристанища, когда ветры жизни начинали слишком уж резко трепать ее. У отзывчивой Мари хватало терпения выслушивать подруг. Ведь Регина, как и любой другой, нуждалась в верном человеке, перед которым можно было иногда хоть немного облегчить душу.

Несправедливость зачастую проявляется именно по отношению к хорошим людям; тех, кто умеет сам за себя постоять, побаиваются и не задевают. И Регина ведь недавно была несправедлива, окрестив Мари типичной старой девой. Нет, Мари еще не успела замшеть, пора досужих разговоров, присущих старым девам, поджидала ее еще где-то в дальнем далеке, до сих пор ей нельзя было отказать в чуткости.

Регина не знала, о чем думал Тийт, передвигая по столу бокал. Не в их привычках было глубоко заглядывать друг другу в глаза, подобное проникновение в души пристало разве что юнцам, вообразившим, будто они влюблены по уши. Тийт водил Регину с собой по барам затем, чтобы придать их постельным отношениям пристойную окраску: они привязаны друг к другу, вместе бывают на людях. Одному ему было бы не слишком уютно сидеть здесь и потягивать джин, тем более что средства массовой информации постоянно твердят: пьющий в одиночку безо всяких сомнений может быть занесен в список алкоголиков. Регина не очень хорошо знала Тийта, однако достаточно было кое-каких наблюдений, чтобы уяснить себе мотивы его поведения. Многие убеждения Тийта казались поистине холостяцкими: он испытывал удовольствие от пребывания в уютных барах и тем не менее страшился наглых девиц, готовых повеситься на шею одинокому мужчине. Тийт избегал случайных знакомств, поди знай, какие неприятности они могут повлечь за собой. Если уж Тийт себя с кем-то связывал, то предварительно убеждался в том, что человек этот не представляет для него опасности.

Тийта пугали получившие распространение заразные болезни, естественно, он имел в виду не корь и не коклюш. К тому же Тийт терпеть не мог, когда кто-нибудь навязывал ему свои желания. В самом начале их знакомства он заявил Регине, что оставляет за собой полную свободу и не дает никаких обещаний ни сейчас, ни на будущее. Пусть Регина уяснит себе, что их отношения построены на абсолютно добровольных началах и избежание разных там неприятных сюрпризов — ее личная забота.

Ах эта странная жизнь!

Может, когда-то давно, при появлении на свет самого Тийта, и его родители сказали — это просто ужасно, нам на шею свалился неприятный сюрприз.

Кто знает, какую долю человечества составляют люди, которых вовсе не ждали. Возможно, недовольство родителей наносит вред развивающемуся в утробе ребенку и дни будущего человека отравлены наперед — кому охота быть нежеланным или ненужным!

Регина украдкой глянула на часы. Она не знала, собирается ли Тийт пойти сегодня к ней. Регина непременно должна была поспать свои восемь часов. Это было ее железное правило, помогающее сохранять форму. Она старалась входить в класс по утрам свежей и бодрой, с улыбкой на лице, как бы там ни скребло на душе. Отдохнувшего человека не могут сломить окончательно никакие проблемы и конфликты. Было бы крайне унизительным терять по пустякам равновесие и кричать на учеников. Такого никогда не должно случиться.

Внимательности Тийту было не занимать, он заметил, что Регина посмотрела на часы. Теперь его пытливый взгляд скользил по Регине, он старался проникнуть в закоулки ее настроения, чтобы знать, как ему действовать. Тийт, помимо всего, не выносил, когда ему говорили «нет». Он мог по едва уловимым приметам правильно сориентироваться и не бывал навязчив, когда у Регины не оказывалось настроения. Как-то Тийт поведал ей, почему он не терпит слова «нет». Это-де любимое выражение бюрократов — в тот раз он вошел в несвойственный ему раж, долго и многоречиво рассуждал по поводу этого словечка. По убеждению Тийта, все уже осознали, что отрицательный ответ встречается чаще всего. Бюрократ, мол, любит стабильность, и у него наперед выработано негативное отношение к тем, кто хочет проявить инициативу, внедрить новое, что-то изменить или усовершенствовать. По мнению бюрократа, любая перемена — дело хлопотное и трудное, и тем более рискованное. Кто знает, что там еще выйдет из всех новшеств? Нашпигованным идеями ветрогонам и преобразователям мира доверять нельзя. Вдруг окажется, что он, мелкий бумагомарашка, поступит не так, как того пожелает бюрократ большего калибра! Упаси нас бог от любых сотрясений — ведь кресла могут обрушиваться с пьедестала.

В тот раз Регина не стала спорить с Тийтом. Зачем злить человека, у которого повышена чувствительность к слову «нет». Тем более какой смысл что-то утверждать, если в этот зачарованный статистикой век у тебя под рукой нет надлежащих данных. Регина не знала также, что важнее для общества — то, что человек раскачивается наподобие маятника, перескакивая с одного новшества на другое, или же традиционно и целеустремленно действует.

К чему спорить с пеной у рта обо всех этих важных категориях, и без того пустозвонство чрезмерно распространилось, для размышлений и раздумий вроде бы и времени не остается.

ТИЙТ ИСКОСА ПОГЛЯДЫВАЛ НА РЕГИНУ, ЕЙ СТАЛО НЕ ПО СЕБЕ. Обычно Тийт быстро улавливал настроение Регины. Позволив одолеть себя рассеянности, Регина сама оказалась виновата в том, что по ее лицу сегодня нельзя вычитать какого-либо желания. У каждого в жизни случаются дни, когда он ослабляет вожжи, ведет себя странно, болтает о вещах, которые обычно его вовсе не интересуют, будто чувства и мысли его направляются кем-то другим. Хотя Регина и успела уже похоронить пришедший ей днем в голову план перестройки жизни, все же этот странный подсознательный порыв не пропал бесследно. Где-то в закоулках сознания все еще шел жестокий бой, разум и чувства словно бы боролись между собой, пытались положить друг друга на лопатки, хотя противники и не знали, во имя чего они, собственно, ломают копья. Видимо, это неопределенное состояние отражалось и на лице Регины. Тийт напрягался и, казалось, пытался заглянуть в замутненную воду. Впрочем, Регина и сама была не в состоянии разобраться сейчас в своих настроениях.