Ольга Скубицкая - Нф-100: Небо в зеленой воде

Я удивилась.

- Но Молчащий обладал высоким уровнем ментальности, только из-за него нас со всеми нашими нестандартностями оставляли в живых, да и мы с тобой, насколько я понимаю, не были самыми слабыми. Почему же тогда...?

Англичанин повернулся на бок и положил ладонь под щеку, я тоже сменила место дислокации, остановившись напротив, чтобы лучше видеть его лицо.

- Тут дело не в уровне ментальных способностей, а в их свойствах, причем в свойствах всей семьи в общем. Так вот, наша не способна была к воспроизводству, а другая, например, менее сильная, исходя из совокупности уровней всей семьи, жившая неподалеку от нас, на моей памяти пополнила город четырьмя особями.

Англичанин устало прикрыл глаза, а я притянула к себе телефон, лежащий на полке, часы показывали уже далеко за полночь, но мне вдруг стало так интересно, текущие проблемы отступили под натиском любопытства. 'Даниэль вспомнил гораздо больше, чем я, за равное количество времени, проведенное нами в металлических панцирях. Не мудрено, Отклоненную сотрясали совершенно неподобающие и с точки зрения велда неидентифицируемые чувства к Разному, все остальное пропускалось, как мало значительные элементы привычной жизни.'

- Кстати ты права, наша семья была достаточно сильной, нам всем дали имена, - тихо проговорил он, сонным голосом. Не хотелось его тревожить вопросами, но прежде, чем окончательно заснуть, он все же удовлетворил мое любопытство по поводу имен.

- Только редким особям с высоким уровнем ментальности давались названия, остальным присваивалось только сочетание символов, что-то вроде адреса назначения, для направленной через ментальный эфир к Распределителю информации. В нашей имени удостоился даже самый младший Острый, а это о многом говорит, хотя справедливости ради стоит отметить, что мы были слабее некоторых семей...они ведь были такими ... они... - Англичанин задышал ровно и спокойно, погружаясь в, надеюсь, приятные сновидения. Я погладила силой смуглую щеку, а потом приподняла мужчину над диваном и, вытянув снизу плед, накрыла им его.

За окном заморосил меленький дождь, постепенно нарастая и превращаясь в обильный ливень, я прикрыла створку окна, и барабанящих капель стало почти не слышно. Спать совершенно не хотелось, хотелось вечно смотреть на дремлющего мужчину. Комнату пропитывал запах его терпкого одеколона, медленно сводя меня с ума. Я чуточку приблизилась, а потом еще на несколько сантиметров. 'Только чтобы лучше видеть его лицо', - мысленно убеждала себя я. И лишь подлетев настолько, что почувствовала теплое дыхание на своей щеке, я, наконец, очнулась от дурманящего соблазна его близости, и отскочила как ошпаренная, чуть не врезавшись в стену.

После прошлого раза я долго чувствовала себя разбитой и униженной и, хотя англичанин никогда не напоминал мне о той неловкой ситуации, повторять опыт не хотелось и одновременно жгуче хотелось прильнуть к его твердым на вид, но таким мягким и дурманящим на вкус губам. Лишь крохи разума все еще держали меня в рамках, не давая упасть в собственных глазах ниже плинтуса. С каждой секундой я все больше пьянела от близости Даниэля приправленной недоступностью и понимала, что нужно срочно что-нибудь сделать, отдалиться, слегка протрезветь, но даже за стенкой в гостиной я бы прислушивалась к его спокойному дыханию.

Вылетев в прихожую и поспешно схватив пальто и зонт, спустилась вниз, стараясь не забывать, что внешне я человек и вокруг люди, а люди не умеют летать и носить предметы перед собой сверхъестественной силой. Дождь радостно барабанил по зонту, пока я отдалялась от отеля по полутемным переулкам осени. Еще недавно, несмотря на всю свою смелость, ни за что не решилась бы гулять ночью по пустынному городу в одиночестве, даже в цивилизованной европейской стране, а вот теперь бесстрашно бродила как царь зверей среди каменных джунглей. Но, как говорится, кто ищет приключений, тот всегда на них нарвется. Не удивительно, что из прилегающих к дорожке деревьев вынырнул подвыпивший нахал неопределенной национальности и дернул меня за лацкан пальто с не известно какими намерениями, но, судя по тому, что он с трудом стоял на ногах, вряд ли сексуально характера. Я больше от неожиданности, чем от страха, швырнула его обратно в лес, хлестнув импульсивно среагировавшим щупальцем, значит, опасность мне все же грозила. Разоблачения не боялась, во-первых, он был пьян и никто ему не поверит, ну а во-вторых, твердила разошедшаяся внутри меня злоба: 'Вы все скоро умрете, даже не успев взглянуть в глаза своим убийцам!'

Что же было после?

Сколько же столетий человечеству предсказывали конец света! Каждая круглая дата сопровождалась очередным всплеском суеверных шепотков, сначала просто сплетен, затем глобальной паники, разносимой, словно паразитами, средствами массовой информации. Ванга и Настрадамус, Библия и Коран, физика и астрономия твердили о неминуемой гибели нашей цивилизации. Ученые пугали обывателей то глобальным потеплением, то очередным ледниковым периодом, то экологической катастрофой, религия, не отставая, воцарением на земле антихриста. Человечество, несмотря ни на что, продолжало жить, с содроганием глядя на шедевры кинематографа, посвященные апокалипсису, и ему все время подкидывали все новые и новые причины скорой смерти: мировая война, бомба разрушительной мощи, непобедимый смертоносный вирус, столкновение Земли с кометой. Как бы утопично не звучали очередные фантазии на эту тему, их всегда объединяла масштабность причины - смерть должна была прийти за людьми в личине чего-либо ужасающего.

Вы так глупы и легковерны, так слабы и предсказуемы, так самоуверенны и тщеславны, а меж тем смерть ходит среди вас аккуратная и незаметная, серая и крадущаяся, сливающаяся с урбанистическим пейзажем. Ее привычные человеческие черты не дают вам разглядеть внутреннюю мощь, вы продолжаете ожидать нечто громадное и ощутимое, с опаской глядя вверх, а не прямо перед собой и в результате, находясь в шаге от пропасти, не в состоянии рассмотреть ее осыпающиеся края и черное бездонное нутро. А между тем безумно обычная девушка, бродящая по темному осеннему городу и мужчина средних лет, мирно спящий в номере отеля, символизировали конец света и являли собой то самое орудие судьбы. Все просто, вселенная предпочитает простоту и незатейливость.

Моя осень рыдала, заранее оплакивая человечество, и асфальт блестел глянцем под ее слезами. Стук дождя успокаивал, шквальный ветер целеустремленно сдирал с деревьев листву и гнал вдаль покорные тучи, иногда они раздвигались, давая возможность в просвете неба разглядеть притихшие на небосклоне звезды. Город отдыхал пустующими улицами, даже загулявшихся, как и я, веселых отдыхающих загнала в помещения разошедшаяся непогода. Я брела, сама не зная куда, ощущая лишь запутанный лабиринт собственных мыслей и чувств. Изумрудные глаза не отпускали меня ни на секунду, куда бы я от них не бежала. Очень хотелось лететь, но я и так в последнее время вела себя необдуманно, поэтому сегодня решила больше не искушать судьбу, к тому же каждый шаг, отделяющий меня от номера отеля, ослаблял силу, и я бы сейчас вряд ли поднялась и на пару сантиметров над землей. Меня расслабила передышка в событиях, и, наверное, я сама для себя не смогла бы найти оправдания, ведь все, ради чего последние дни Даниэль терпел мое присутствие, а я муки его близости, перечеркнулось одним легким движением, когда я, влекомая желанием избавиться от назойливых мыслей о нем, отдалилась на расстояние, при котором половины силы уже не могли защититься и действовать как единое целое. Наш враг, затаившийся, сильный, внимательный, естественно не пропустил этого потенциально победного мгновенья.