Б А - Введение в человечность

Зонтов у нас с Машей не было.

Глава пятнадцатая, чуть-чуть лирическая, повествующая о том, что синтетические гуманоиды могут испытывать настоящие человеческие чувства

Мы остановились под чугунным козырьком подъезда старинного дома. Действительно, рядом. Не через дом, конечно, и не через два. Но дорога заняла минут десять, не больше.

- Зайдешь? - Маша сняла предоставленный ей в качестве утеплителя мой дежурный кремовый пиджак (я еще подумал, может для этой цели я его и приобрел - замерзших женщин отогревать?) и вернула мне.

- Зайду, - просто ответил я, так и не поняв, когда мы успели перейти на "ты".

Мы поднялись на четвертый этаж пешком. Лифт не работал. В прихожей царил привычный для одиноких людей беспорядок. Туфли вперемежку с сумочками, неубранные с зимы сапоги, раскрытый зонтик, сохнущий, должно быть, не первую неделю, переполненная окурками пепельница на перчаточной полочке под зеркалом, которое, кстати, сразу бросалось в глаза из-за своей идеальной чистоты. Наверное, единственная, действительно нужная и полезная в прихожей вещь.

- Не пугайся беспорядка, гостей не ждала, - Маша небрежно сбросила туфли и, сунув ноги в пушистые тапочки, пошла в ванную, - можешь ботинки не снимать, тапочек твоего размера у меня все равно нет.

Не разуваться, так не разуваться. Хозяин - барин.

Пока Маша мыла руки, я огляделся. Так... Однокомнатная. Но комната побольше моей раза в два будет. И кухня ничего себе. Это тебе, Леша, не хрущевка.

- Чай? Кофе? Давай кофе сварю, у меня арабика, вчера только привезли, - сзади зазвучал Машин голос, - Слушай, Змей, будь другом, кофейник на газ поставь. Спички на полочке. А я пока переоденусь. Устала, как собака.

Спички я нашел сразу, а вот кофейника, хоть убей, нигде не видел.

- Маша, а кофейник у тебя где?

- Сейчас иду, - зазвучало из комнаты, - извини, он здесь оказался.

Мария появилась в длинном черном махровом халате и с невиданным мною до сих пор сооружением буржуазного быта в руке.

- Что это?

- Что? А это, - женщина рассмеялась, - это и есть кофейник. Все удивляются, когда впервые видят. Правда, необычный? Папа из Индии привез. Сто лет прошло, память.

- О папе?

- Ага. Он умер, когда я еще девчонкой была. Сердце.

- А мама?

- А что, мама? Мама жива и здорова. Она летом на даче живет, а так мы с ней здесь вдвоем кукуем. Логово одиноких баб. - Маша снова рассмеялась, вообще, она казалась очень открытым и добродушным человеком. - Нам хорошо вдвоем. Она у меня знаешь какая?!

- Какая?

- О! Заслуженный работник торговли. И я, получается, товаровед во втором поколении. А дед купцом был. Так что, мы потомственные торгашки. А тебя каким ветром в науку занесло? Ты ж, Танька говорила, с Николаем в одной лаборатории работаешь?

- Бог его знает, как. Долгая история и нудная, - я попытался выкрутиться.

- А что, ты куда-то торопишься?

- В общем-то, нет, но... поздно уже. Ты ж устала. - Я не понимал, намекает она мне на то, чтоб я остался, или так, играет, провоцирует.

- Устала? А, да, устала. Но ведь теперь я дома - вот и отдохну... Кстати, кофе уже готов. Ты с коньяком?

- А что, и коньяк есть? Можно было б кофе и не варить, - улыбнулся я.

- Смешной ты, Змей. Слушай, а ты меня, правда, раньше где-то встречал? Ну, там, у Таньки в прихожей, как будто смутился. Мы раньше нигде не виделись? Мне кажется, что мы с тобой тысячу лет тыщу знакомы... Нет?

- Нет, Маш, не встречались. Обознался я... Просто темно у них было. Вот...

- Это ты темнишь. Ладно, не хочешь - не говори, - Маша достала из шкафчика начатую бутылку "Арарата" и одну рюмочку.

- А себе?

- Нет, извини, я не буду. Мне завтра вставать рано, а с коньяка давление скачет. Потом голова ничего не соображает. Проверку со вчерашнего дня ждем. В прошлом году мы с заведующей чуть...

- ...на дачу в Мордовию не отправились, - закончил я фразу.

- А ты откуда знаешь? - Мария осеклась, пролив на скатерть ароматную каплю.

- Я не знаю. Просто догадываюсь, - пришлось выкручиваться, - система. Обэхаэс вас, работников торговли, особенно любит.

- Это уж точно. А жадные, ты бы знал! Балыком и коньяком не отделаешься. Надо или кристально честным быть, или такой бакшиш отстегивать, без колготок останешься. А как в наше время тотального дефицита честным быть? Ты скажи, если знаешь. Деликатесы по своим да нашим раскидать - незаконно, но правильно. На прилавок его выложить - неправильно, но законно. А простые покупатели изобилие один раз увидят, многие с ума тут же и сойдут. Начнут каждый день требовать, а если не дадим - жалобы, доносы... А, значит, проверки одна за другой. Мы ж не волшебники, чтобы качественными продуктами магазин каждый день затаривать. Знаешь, с какой регулярностью к нам в гастроном ту же сырокопченую колбасу привозят?

- С какой? - спрашиваю, интересно о своих братьях подробности узнавать.

- Раз в месяц. Представляешь? По одному ящику всего. Это не издевательство?... Давай не будем о грустном. Ты со своей, Танька сказала, разбежался?

- Да, - ответил я и подумал о неожиданности такого перехода, - а что ж в этом веселого?

- Ничего. Но и печального я ничего не вижу. Сходятся люди, расходятся. Всегда так было, всегда так будет. Ерунда все это. Говорят, что мужчина и женщина - это две половинки, которые друг друга ищут, иногда всю жизнь. Только я в подобную чушь не сильно верю. Мы ж не апельсины, чтобы нас пополам резать. Тут, Змей, что-то иное. Знать бы... - Маша последние слова произнесла как-то задумчиво. - Слушай, а расскажи мне лучше о себе. А? Только не ври, ладно?

- Не врать? - настолько откровенно ко мне в душу еще никто не лез, поэтому я и дернулся от неожиданности, - Можно и не врать... Только ты все равно не поверишь. Уж очень моя биография необыкновенная... Давай так, если тебе интересно, ты у Тани с Николаем спроси, они все про меня знают. Только не к чему, я думаю, всю правду тебе обо мне знать.

- Что, криминальное прошлое?

- Если бы! Криминальное, как ты говоришь, прошлое - ерунда... по сравнению с моим. Я, если тебя интересует, и не человек вовсе.

- А кто? - Маша хихикнула. - Инопланетянин?

- Почти, - улыбнулся я. - Ну... скажем, гуманоид. Такой ответ тебя устроит?

- Н-нет, - покачала головой Мария и вдруг рассмеялась. А потом начала икать. - Н-не ус-строит.

Встала, налила в чашку холодной воды. Выпила мелкими глотками, встав на ципочки. Чтоб икота отстала, догадался я.

- Смешной ты, Сервелант, - усевшись, произнесла. Но не слишком весело. Задумчиво, скорее. - Вижу, есть в тебе кураж. Обаяние какое-то странное. Нечеловеческое... Это ж надо такое придумать - гуманоид... Если не инопланетянин, то, мож, снежный человек? Признавайся!

Подмигнула. Улыбнулась, обнажив ровные чуть желтоватые, наверное, от курения, зубы.

- Вроде того. С гор за солью спустился, тут меня и сцапали. Побрили, отмыли, в институте выучиться заставили, чтоб стал как все...