Александра, Плотникова - Нф-100: Небесное Сердце-1. Игры с Черной Матерью

С каждой минутой он начинал всё ярче слышать, о чём поет Исток. И как всегда -- старательно гнал эти песни прочь.

"Не хочу. Не буду. Отпусти", - мысленно твердил вице-король. И накатывающее наваждение отступало, пряталось. Вот только с каждым разом отпускало оно всё неохотнее...

- Даэррек.

Сидящий на коленях перед Истоком человек неспешно поднял голову, выходя из медитации, но не повернулся к ученику. На другого гостя он бы не отреагировал вообще.

Лаккомо церемонно поклонился, сложив ладони перед собой особым жестом, и замер в ожидании. Всю жизнь он кланялся только и единственно Учителю.

- Зачем ты пришёл ко мне, ма-тарэй? - лёгким эхом отразился от стен Святилища его мягкий, наполненный теплотой голос.

Как приятно было слышать это обращение. Древнее как мир и неизменное. Лёгкое, домашнее, доброе. Как будто ладонь по голове погладила.

- Мы давно не виделись, - ответил Лаккомо, как положено, не приближаясь без приглашения. - Я решил навестить вас, учитель.

Дрогнул напряженной сталью голос, как несгибаемый клинок. Слишком твёрдый, а потому очень хрупкий. Ох, не такому Даэррек учил своих последних учеников...

Плавно, будто всплывая, мужчина поднялся на ноги, опираясь на шест, и обернулся.

- Ты пришёл не для этого, - без тени сомнения ответил он и бросил свой шест через весь зал прямо в руки Золотому Журавлю. - Защищайся.

Часть 2

Игра. Терпение. Осознание.

1. Мертвая планета.

Архив N С/7984/С/8595. Запись ИИ машины Пректон.

Извлечение данных. Обработка. Воспроизведение.

Глубокий космос. "Искатель".

Год 597 от образования Федеративного Цинтеррианского Содружества.

Личный дневник майора Марина Кхэла.

"Космос добр. Особенно тогда, когда принимаешь его правила игры. Когда следуешь строжайше тем законам, которые он диктует. И когда не боишься.

Страх затуманивает разум, мешает видеть истинную красоту, истинное величие огромных материнских ладоней, которые есть -- Космос. Если ты перестанешь бояться, Чёрная Мать бережно понесёт тебя и твой корабль среди звёзд. Без страха ни одна, даже самая вероятная вероятность не приведет к катастрофе. И взамен ты познаешь Чудо.

Вокруг тебя разольётся не пустая, но уютная ночь, озарённая светом миллиардов звёзд. Ты услышишь их голоса, и голоса миллионов планет, что извечно танцуют вальс на орбитах, назначенных им Творением. Ты проникнешь в величайшие тайны Мироздания, если твой ум пытлив достаточно, а сердце умеет отличать изначальную правду от позднейшего вымысла. Ты научишься Видеть, Слышать и Понимать больше, чем дано обычному человеку...

Но берегись! Не дай музыке Космоса ввергнуть тебя в гордыню. Ибо если возгордишься -- потеряешь осторожность. И тогда Чёрная Мать сыграет с тобой по своим правилам, и не думай, что выйдешь победителем из этой игры...

О, звезды. Совсем меня с тоски не туда несёт. Хотя, чем ещё заняться в этой дыре, как не сочинением стихов в прозе. Помогает не спятить. Учёные вон, с виду уже все того. Особенно командир...

Тьфу, зарекался же. Короче, если верить хронометру, мы уже двести восемь лет, шесть месяцев и четыре дня тащимся непонятно куда, изображая маленькие консервы в одной большой консервной банке. О конечной точке назначения знает только док, но он никому ничего не говорит. Уверен, в его мозгах спрятана куча запароленной информации. Только её не достанешь, быстрее проц спалишь, причём себе... В итоге я понятия не имею, к чему готовиться мне самому.

Обстановочка на корабле та ещё -- напоминает дом скорби на выезде. Консервно-механические шуточки так и сыплются, этот идиот Кирен всё время делает вид, что пристает к Кримке. То по... э-э, по задней части корпуса своей пятерней бамкнет, то недвусмысленно подкалывать начинает. Она его за это лупит по голове чем потяжелее. Он уже два раза ходил к доку с Джасом сенсоры отлаживать. Два придурка... Такое ощущение, что им, чем громче лязг, тем радостнее. Или прикидываются.

Впрочем, прикидываются здесь все, кто как может. Потому что, тхасетт подери, страшно. Страшно, когда тихо. Страшно, когда не нужно говорить, потому что у тебя на это есть радиосигнал. Вайон уже почти не говорит, живого слова от него добьешься хорошо если раз в неделю по делу. Мимику он вообще перестал имитировать, хоть беги при виде этой рожи...

Страшно, когда уже не надо писать, потому что машина запоминает любую твою мысль за тебя. Поэтому я пишу, набирая текст пальцами на экране планшета. Джас собрал такой, чтобы удобно ложился в ладонь. Может быть, если бы другие обзавелись такими, им было бы проще?

В последнее время мы много спим в перерывах между работой. Всё равно делать больше нечего. Все книги перечитаны по сотому разу, ни одна игра неинтересна. Разве что "догони меня гаечный ключ" - об чей загривок громче бамкнет? Сообщения приходить перестали совсем. Неужели нас забыли? Хреново, если так... С правительства станется -- запустят какой-нибудь проект, поиграются, а потом решат, что он нерентабелен. Да и с какого перепугу охота искать ксеноцивилизации держалась бы так долго? А для колонизации наверняка уже нашли мирок попроще и подешевле, какая им разница, куда выселять с Цинтерры бедноту, которую нечем кормить? Вот и болтайся мы теперь здесь, как... не скажу как что, пока у корабля реакторы не помрут естественной смертью от износа. Будет весело -- дрейфующая в пустоте консервная банка с железными идиотами внутри.

Я уже начинаю подозревать, что моё задание это так, фикция, и департамент попросту от меня избавился... Мы проверяли десятки разных планет, и ничего. Пусто. Просто пусто. Ну, пара из них пригодны для постройки рудников, и что? Это и без нас зонды уже донесли в столицу. Нет, не поверю, что десятки миллиардов юней выброшены в космос просто так. Что-то где-то мы можем найти или должны найти. Учёные даже не представляют, во что ввязались и что мы можем найти... А я представляю? Тоже нет. Вдруг мне не понравится то, что мы найдем? Вдруг я не захочу выполнять приказ?.."

Внимание, входящий сигнал.

Идентификация.

Принять.

"Вайон?"

"Через два часа входим в систему звезды Антагар-32. Сообщи своим и будь готов".

"Хорошо".

Отключился. Чтоб ему... Хоть бы раз поговорил по-человечески!

В коридоре раздался лязг шагов, но Марин не стал покидать свой отсек и попадаться на глаза командиру. В лучшем случае молча пройдет мимо, в худшем -- какую-нибудь инструкцию выдаст. В невербальной форме.

Страшно... Страшно становиться машиной. Серебристые стены этой каморки три на четыре шага, в которой умещается лишь оболочка и немногие личные вещи, видели много отчаяния. Иногда Марину начинало казаться, что он никогда не был человеком. Что вся прежняя жизнь -- детство, учёба, служба, развод с женой, - всего лишь запрограммированный сон, позволяющий ИИ думать, что он живое существо. В такие минуты Сердце едва не трескалось от напряжения, оболочка истерично сигналила об опасности. Но сторонний наблюдатель увидел бы лишь неподвижную машину с глазами, хаотично меняющими спектр.