Сергей Марьяшин - Нф-100: Роботы божьи

Табло с курсом акций "Уральских роботов" показывало нули.

Егор очнулся, почувствовав, что обмочил брюки. Медленно, будто во сне, он подошел к умывальнику, запустил руки в очищающий гель и тупо уставился в зеркало. Все мысли ушли, в голове царили легкость и пустота. Зеркало имело встроенный экран, на котором продолжалось макабрическое представление. Зрители метались в панике, ломая кресла и давя друг друга. Полиция пыталась навести порядок, но это было выше их сил. Слышались крики и громкие хлопки выстрелов.

Вдруг здание сотряс низкий гул. Пол под Егором подпрыгнул, а стены и потолок зашатались. Зеркало и экраны сорвались со своих мест и попадали на мраморный пол, разбившись вдребезги. Лишь один экран уцелел. Он показывал, как из-под трибуны-гриба вырвался гигантский язык огня. Гриб подскочил на месте, но устоял. Обломки от взрыва разлетелись по залу, убивая и калеча разбегающихся зрителей. Шафранский уже не комментировал, а визжал от возбуждения и страха.

Глаза отказывались верить в происходящее. Это нереально, это сон. Глядя на взрыв, Егор с ужасом понял, что гриб был трибуной "Уральских роботов". Он почувствовал внезапную саднящую боль в сердце. Наташа!

Камера влетела внутрь гриба. Егор увидел, что окно-экран осыпалось, превратившись в россыпи сверкающих осколков. Пол ложи вздыбился, стены и потолок рассекли огромные трещины. Все застилала пыль, сквозь которую едва угадывались ползающие по полу тела. Какие-то люди в штатском тащили Глостина за руки и за ноги, а он вырывался и страшно кричал: "Где Рыба?!!"

Ноги Егора подкосились. Он сел прямо на пол, не в силах ни думать, ни делать что-либо. "Наташа, Наташенька...", - причитал он отчаянной скороговоркой, глотая слезы.

Кто-то пытался войти в туалетную комнату, но перекошенные створки автоматической двери не открывались. Они лишь судорожно дергались и стучали друг о друга. Несколько сильных ударов снаружи обрушили их на пол. Егор поднял заплаканные глаза и - о, счастье! - увидел в дверном проеме Наташу.

Он едва узнал ее. Виртуальное платье исчезло. Она была с ног до головы покрыта цементной пылью. Тело иссекали многочисленные порезы, из которых сочилась смешивающаяся с пылью кровь. Всклоченные волосы и безумно сверкающие глаза на пепельно-сером лице делали ее похожей на сумасшедшую ведьму.

- Бежим! - закричала она.

Схватив плохо соображающего Егора за руку, она потащила его за собой прочь от трибуны, ставшей минуту назад самым опасным местом в городе.

3.

"Сегодня социологи всерьез рассуждают о постчеловеческом обществе, в котором будут доминировать вычислительные сети, торговые автоматы, промышленные роботы и интеллектуальная бытовая техника. Другглов они выносят за скобки, так как уверены, что те сойдут со сцены вместе с людьми..."

Клик!

"Обвиняемый в магазинной краже преступник подал в суд на свое подсознание, якобы заставившее его совершить преступление. В обоснование иска он сослался на постулаты древней адвайты, отрицавшей свободу воли и способность людей распоряжаться своими жизнями. По его словам, не имея свободы воли, он не может нести ответственность за свои желания и поступки. После консультации со священником Церкви адвайты судья вынес вору обвинительный приговор без права аппеляции".

Клик! Клик! Клик!

Не открывая глаз, Егор сонно переключал каналы. Впервые за последний месяц он пытался узнать новости добровольно, а не в наказание за низкий гражданский рейтинг. И что же? Ни единого упоминания о вчерашнем вечере!

"Задержан вандал, плеснувший кислотой на выставленный в Лувре антикварный компьютер Мак Про две тысячи четырнадцатого года выпуска..."

Клик!

Егор открыл глаза и обнаружил себя в огромной двуспальной кровати под тонким одеялом из искусственного шелка. Кровать стояла в отделанной ореховыми панелями комнате с высоким потолком. Рядом с кроватью ждала тележка-робот с горячим завтраком на подносе: булочкой из сорго, яичницей, ломтем соевого сыра и чашкой ароматного кофе. Голодный Егор набросился на еду. Покончив с яичницей и бутербродом, он взял в руки теплую чашку и принялся отпивать горячий сладко-горький напиток медленными глотками. Кофе был настоящим, Егор сразу почувствовал это. До этого он пил настоящий кофе раз в жизни, его угощал Глостин.

При мысли о Глостине в памяти всплыл вчерашний вечер. Егор вспомнил, как они с Наташей убегали из "Колизеума", прячась от обезумевшей толпы за колоннами во мраке бесконечно длинных гардеробов под ареной. Он наощупь вытирал ей кровь со щек и повторял: "Сегодня было слишком много крови..." Люди топтали и давили друг друга, пытаясь вырваться из западни, в которую превратился спорткомплекс после нападения спятившего робота на председателя Дуньтаня.

Попытка выбраться на причал для начальства не увенчалась успехом. Там была давка, зрители дрались за свободные таксоботы, не глядя на титулы и должности. Охранники важных персон даже стреляли. Многих столкнули в воду, где их топили катера и таксоботы. Это был настоящий ад. Егор видел такое лишь в исторических хрониках времен начала Потопа.

Прижавшись друг к другу в полной темноте, они дрожали и гадали, как спастись. Выход нашел Егор: "Глостинский катер! Он звал нас на вечеринку!" Виртуальная стрелка уверенно вывела их к арендованной "Уральскими роботами" пристани в закрытой для посторонних секции "Е". Удивительно, но приглашение все еще действовало. Вооруженный лазерным автоматом охранник проверил идентификаторы их чипов и открыл выход на причал.

У маленькой пристани стояли три брошенных автоматических катера. Владельцы двух, похоже, сгинули в давке, а Глостина арестовала полиция - кто еще мог ворваться на взорванную трибуну "Уральских роботов" и схватить его на глазах миллионов телезрителей?

Егор мысленно активировал приглашение. Ближайший к ним катер отозвался, заурчав двигателем. Они забрались внутрь и катер помчал их прочь от проклятого места. Прильнув к иллюминатору, Егор с ужасом наблюдал за хаосом, творимым на каналах полицейскими катерами и судами спасательных служб. Они били случайно подвернувшиеся таксоботы и сталкивались друг с другом. Никакой гулловский сервер не смог бы отрегулировать такое движение.

Подчиняясь программе, катер привез Егора и Наташу на загородную виллу Глостина. Здесь их встретила его секретарша Ирина - и как только она сумела уцелеть и выбраться из этого ада? - и предложила остаться на ночь. Она была уверена, что арест хозяина - недоразумение, и его отпустят в считанные часы.

Увидев раны Наташи, секретарша проводила ее в ванную. Отмыв ее от крови и пыли, Ирина обработала порезы специальным клеем для кожи роботов. По ее словам, раны должны затянутся за пару дней, не оставив следов. Разве что на щеке, рассеченной крупным осколком, может остаться шрам.