Сергей Марьяшин - Нф-100: Роботы божьи

- И последнее, - сказала Лизергин на прощание. - Если вас все-таки поймают, окажите мне услугу: выбросьте карточку и забудьте, что встречали меня.

- Конечно... - пробормотал Егор.

Быть схваченным в его планы не входило. Ситуация становилась все более сюрреалистической. Он стал нелегалом и разыскиваемым преступником, скрывающимся от полиции на плавучей помойке, по недоразумению называемой городом. Он таскает за собой полураздетую Наташу с ее нежной кожей, которую может повредить любой гвоздь, - а вокруг нет ни робототехнических сервисов, ни медицинской помощи. До Егора только сейчас начал доходить весь ужас их положения. Но он так устал, что был не в силах даже как следует испугаться.

Старуха Лизергин попрощалась, встала и пошла к выходу. Священник вызвался проводить ее. В полутемном тамбуре у самой двери они остановились. Егор увидел, как Авдеев взял блондинку за руки и, помедлив мгновение, поцеловал в щеку. Она, улыбнувшись, что-то сказала ему. Он обнял ее и они слились в долгом поцелуе.

Потом Лизергин ушла, а священник вернулся в бар. Сев за стол, он посмотрел в сторону выхода, будто рассчитывал вновь увидеть ее, и мечтательно вздохнул.

- Спасибо вам большое, - сказал Егор. - Не знаю, как бы я сам выпутывался...

- Спасибо! - сказала Наташа.

Авдеев расплылся в хитрой улыбке.

- Ну что вы, ребята! Я не бросаю своих прихожан в беде. Даже тех, кто критикует мою манеру бродить по городу в банном халате.

Наташа смущенно прыснула. Егор понимающе усмехнулся. Он стал свидетелем начала соционической активации между ней и Авдеевым. Все происходило в полном соответствии с теорией. Неприязнь священника к гулловским роботам, отчасти нейтрализованная наташиным обаянием, не смогла превозмочь неодолимую предрасположенность человеческой психики. Не прошло и пяти минут, как эти двое, беззлобно подшучивая друг над другом и весело смеясь, начали привлекать всеобщее внимание.

Заметив, что на них уставились сидевшие у экрана "настоящие", Петр и Наташа притихли, но не угомонились. Они лукаво поглядывали друг на друга и сдавленно хихикали. Егор почему-то вспомнил о Нине и Алехандро. Их тоже связывала активация, но ненависть Нины к искусственному любовнику матери оказалась сильнее. "Уж не отец ли заразил ее этим чувством?" - подумал он.

Егор с улыбкой наблюдал за Наташей и священником. Он смертельно устал и хотел спать, но не решался прервать их идиллию. Было что-то прекрасное в неизбежности, с какой человеческая природа берет верх над умственными предрассудками.

Они посидели еще немного, обсуждая дальнейшие действия. Авдеев хотел вернуться в Москву, чтобы разыскать Нину и Любу. На окраине Дубны была небольшая частная пристань, обозначенная на картах Гулла. Там можно сесть на таксобот до Москвы. Он пообещал приехать через день-два и привезти одежду. И новости, если таковые появятся.

Священник расплатился за кофе невесть откуда взявшейся в кармане его халата розовой таблеткой. Официантка недоверчиво понюхала и даже лизнула ее. Удостоверившись в качестве, она отсыпала на сдачу целую горсть грубо отлитых пластиковых жетонов. Авдеев настоял, чтобы Егор взял их себе. Он объяснил, что жетоны для игровых автоматов служат одним из видов денег в местной мультивалютной системе. Стимулирующие выработку дофамина таблетки здесь также весьма ценились: практически все отморозки страдали от депрессии и неврозов.

Егор заверил, что покроет все расходы, как только выпутается из затруднительного положения. Авдеев небрежно отмахнулся.

- Это не те деньги, о которых стоит думать перед атомной войной, - сказал он, ухмыльнувшись собственной шутке.

Они вышли на причал, чтобы попрощаться. Священник поочередно обнял Егора и - Егор с трудом верил своим глазам - Наташу. Пожелав им удачи, он быстро зашагал вдоль канала. Егор и Наташа провожали Авдеева взглядом, пока тьма не поглотила его плотную фигуру в развевающемся халате.

Разом осиротевшие, они нехотя вернулись в отель. Неулыбчивый бармен показал им их номер на втором этаже. Это была крошечная комнатушка с неожиданно высоким потолком, вызвавшая у Егора чувство, будто он находится на дне стакана. Привыкший к простору своей студии, он испытал легкий приступ клаустрофобии.

Почти все пространство занимала трехспальная гелевая кровать с подогревом из "Юкеи". Это была высокая, по пояс Егору, платформа из полупрозрачного желе, в котором спящий постепенно вязнет, как в скользком топком болоте. Такие кровати не слишком удобны для сна, однако для любовных игр ничего лучше человечество пока не придумало.

Когда бармен ушел, они быстро разделись и прыгнули в упругие объятия теплой полупрозрачной глыбы. Кровать с утробным чавканьем приняла их тела, заколыхавшись, словно от удовольствия. Егор нечаянно лизнул желе и обнаружил, что оно сладкое, как мармелад. Кровать имела отчетливый вкус клубники.

Он не знал, кто спал тут до них, но его это не заботило. Желе содержало антибактериальный компонент и надежно истребляло любые вирусы, бактерии и грибы. Подобный гель применяют в холодильниках, только там он охлажден, а не подогрет. Кровать Егору понравилась. Она была почти идеальна, только подсветка не работала. Он решил, что когда-нибудь купит себе такую же.

Егор свернулся калачиком, а Наташа прижалась к нему сзади, обвив его руками. Она и кровать грели его своим теплом. Он почувствовал, как неудержимо проваливается в сон.

- Что с нами будет, - слабо пробормотал он, - если китайцы начнут войну?

- Ничего страшного, - прошептала Наташа, нежно целуя его. - Мы сгорим в атомном пламени. Это случится быстро. Вспышка, миг адской боли и небытие. Ты же видел в кино, как это бывает. Ты даже попал под ядерный удар в Сибино, помнишь?

- Ты уцелеешь, - сонно прошептал Егор. - Ты ведь живешь не здесь, а в антарктическом сервере. Или где-то еще... в месте, о котором не знаешь сама...

- Нет, милый. Меня сотрут. Зачем нужен друггл, если его человек исчез? Каждый день стирают миллионы ставших ненужными другглов. А твоя душа будет жить вечно... если верить вашим переиздаваемым сказкам для взрослых.

Егор не ответил. Пошарив рукой позади себя, она нащупала скользкую прозрачную простыню, похожую на фрагмент гигантской медузы. Осторожно расправив ее, Наташа накрыла их обоих и неподвижно замерла, закрыв глаза. Она лежала и думала о том, как им спастись от казавшейся неминуемой гибели.

5.

В кабинете президента Ирины Домбровской, венчающем вершину Большой Кремлевской пирамиды, пахло грозой. Воздух в просторном квадратном зале со сходящимся в точку сорокаметровым хрустальным потолком, казалось, сгустился в предчувствии неминуемой бури. Взбешенная хозяйка кабинета с пронзительным телепатическим криком бегала вдоль унаследованного от Васильева нефритового стола для заседаний и взмахивала руками, едва не задевая лицо стоящего перед ней навытяжку министра полиции Веригина. Затянутый в темно-серый маршальский мундир министр был бледен. Его правый глаз дергался, по вискам стекал пот. Огромные кулачищи Веригина были сжаты так, что побелели костяшки пальцев.