Сергей Марьяшин - Нф-100: Роботы божьи

Репес замолчал, потирая лысину. Егор и Наташа смотрели на него в напряженном ожидании.

- Высшие существа лишены всякого разума в человеческом понимании. Возможно, они лишены даже самоосознания и сознания, что для нас непостижимо. Мы не можем утверждать, что они невообразимо превосходят нас в чем-то, обладают сверхспособностями или возможностями за гранью доступных человеку. Скорее, они лишены даже тех способностей, которыми располагает человек. И тем не менее, они являются высшими существами по отношению к человеку - со всеми вытекающими последствиями. Нам этого никогда не понять.

- Ккак они могут быть выше вас, если слепы и неразумны? - удивилась Наташа.

- Так устроен мир, - ответил ей священник, страдальчески улыбаясь. - Наш мир - воздвигнутая ими декорация. Все попытки понять его в итоге приводят нас к Хозяевам. В точности как кур в курятнике. Хозяева - это альфа и омега, предел нашего познания.

- Не понимаю, - сказал Егор обиженно. - Я помню свой детский сон. Они казались такими... добрыми. От них будто исходила любовь. А вы говорите, что они собрались уничтожить нас и заменить ими, - он кивнул на Наташу, разом поникшую после его слов.

- Кажется, что они благожелательно настроены по отношению к детям и жестоки к взрослым. Тебе это ничего не напоминает?

Егор энергично помотал головой, тут же скривившись от боли в затылке.

- Это потому, что ты горожанин. Тебе не понять психологию древнего крестьянина, который разводил домашнюю живность: всех этих телят, козочек, ягнят и гусят. Ласкал и лелеял их, чтобы в будущем хладнокровно зарезать.

Егор заплакал. Крупные слезы катились по его щекам, но он не замечал их, уставившись в бесконечность остекленевшим взглядом. Наташа осторожно, чтобы не спугнуть его, промокала слезы кончиком прозрачного одеяла. Ее глаза заблестели; кажется, она тоже собралась разреветься.

Священник терпеливо ждал, когда оба успокоятся. Чтобы не терять времени зря, он опять достал свой коммуниктор и попробовал вызвать Нину. Снова не вышло.

- Что же теперь делать?.. - спросила Наташа, всхлипнув.

- Ничего нельзя сделать.

- Но вы можете бороться... Есть же государство! Если правительство узнает о Хозяевах, оно примет меры...

Репес с грустью покачал головой.

- Мы биологические машины. Нужно принять это и смириться. Мы не можем восстать. Они превосходят нас, как мы превосходим мертвые камни. Они субъект, а мы - объекты их манипуляций. Возможно, мы - нечто совершенно незначительное, наподобие расходного раствора в их экспериментальной лаборатории. Как раствор может восстать?

- Но...

- Милая, пойми: бунтовать против Хозяев - все равно, что восстать против значения pH собственной крови! Мы по своей природе зависим от них, как от воздуха. Бесполезно принимать постановления, осуждающие зависимость организма от воздуха. Принять-то можно, но что это изменит в реальном положении вещей?

- Тогда нужно убежать! - с горячностью воскликнула Наташа.

- Некуда бежать. Даже совершая самоубийство, мы выполняем программу Хозяев, сами не ведая об этом. Мы у них вот где! - сказал Репес, показав крепко сжатый кулак.

Наташа совсем сникла. Глядя на молодых людей, смутившийся Репес сказал:

- Ну-ну, не надо так расстраиваться. Я не хотел огорчать вас. Только это такая тема... раз уж начал, невозможно остановиться и не выложить все до конца. Мне действительно нужно ехать, но, - черт! - я не хочу оставлять вас в таком состоянии.

- Тогда скажите что-нибудь утешительное, - попросила Наташа, с трудом улыбаясь сквозь слезы. - Поддержите наш дух.

- Хорошо, - согласился священник; на мгновение задумавшись, он поднял палец и важно объявил: - Я объясню, как правильно относиться к тому, что вы сегодня узнали, чтобы не впасть в отчаяние. Считайте это моей последней проповедью. Единственной за всю карьеру священника, в которой я, наконец, скажу правду.

Репес умолк и с сомнением посмотрел на Наташу.

- Я никогда не проводил месс для андроидов, - признался он ей. - Заранее прости, если скажу что-то не то. Но, раз теперь роботы могут проводить мессы для людей, думаю, я имею право на ответную любезность.

- Я слышала все ваши проповеди, которые посетил Егор, - сказала Наташа. - Они записаны в моей памяти. Было очень интересно, особенно ваша трактовка свободы воли. Я всегда пыталась разобраться в мотивах действий Егора. Мы должны делать это, чтобы обеспечить владельцам положительный пользовательский опыт, - пояснила она в ответ на удивленный взгляд Егора. - Ваш сегодняшний рассказ многое прояснил.

- Спасибо, - сказал польщенный священник. - Постараюсь не разочаровать и сейчас. Итак, короткая проповедь о стремлении к счастью!

Наташа устроилась поудобнее, приготовившись слушать. Егор сидел неподвижно, как статуя, вперившись взглядом в черную крону искусственного дерева во дворе.

Репес откашлялся.

- Начну, пожалуй, с притчи. Сегодня она будет называться... старик Рабиновин и зловещие Хозяева человечества.

- О, нет... - простонал Егор, сытый притчами священника по горло.

- Давай послушаем, мне интересно, - попросила его Наташа.

Егор обреченно пожал плечами.

- Однажды Рабиновина заморозили в криогробу...

- Это еще зачем? - спросил Егор недовольно.

- Карточный долг, - не моргнув глазом, объяснил Репес. - Карточный долг свят! И вот он пролежал в этой капсуле, как консерв, без малого сотню лет. В один прекрасный день его банковский депозит закончился и аппаратуру заморозки отключили. Пришлось ему выбираться на свет божий. То, что Рабиновин увидел вокруг, его не порадовало. Но больше всего расстроил его не всемирный потоп, не гулловские роботы и даже не то, что без чипа в мозгу он стал человеком второго сорта. Самым огорчительным оказалось близкое знакомство с Хозяевами во время заморозки. Рабиновин понял истинное место человечества в мироздании - и свое, как яркого представителя этого славного вида.

- Разве отморозки знают? - усомнился Егор. - Все, что они помнят - только путанные сны...

- Это же притча! - сказал Репес укоризненно. - И потом, Рабиновин тертый калач. Он ведь работал биржевым аналитиком, поэтому быстро соображает. А еще муллой, раввином и даже президентом России. Я не рассказывал, как он был президентом?

Егор замотал головой, отказываясь слушать.

- Ну, неважно. Кстати, в Гулле мне довелось познакомиться с секретным докладом насчет отморозков. Некоторые из них, имевшие неосторожность прибегнуть к гипнотерапии, много чего в результате вспомнили. И были этому очень не рады. Правда, расстраивались они недолго, поскольку все быстро куда-то исчезли. И их лечащие гипнотерапевты тоже.

Егор с Наташей испуганно переглянулись.

- Но вернемся к нашему герою. Перед ним, прямо как перед вами сейчас, встал извечный русский вопрос: что делать? Как жить с этим? Забыть то, что ему открылось, Рабиновин не мог. Стирание памяти действует только на краткосрочные воспоминания, час-полтора, не больше. А мы с вами говорим... - Репес посмотрел на коммуникатор, - с самого утра. Так что стирание памяти не поможет.