Сергей Марьяшин - Нф-100: Роботы божьи

- Нужно поговорить, - сказал он.

- Хочешь, забавную штуку покажу? - спросила Наташа.

Не дожидаясь ответа, она сделала необыкновенную вещь: ее волосы сами собой изменили цвет с иссиня-черного на пшенично-золотистый, как у Любы. Потом они уменьшились в длину - было видно, как пряди быстро ползут вверх по ее лбу и ушам, точно тонкие змейки, заползающие в норы. Потом они вновь выросли и изменили фактуру - из вьющихся кудрей стали прямыми, как пучки соломы. Раз - и вдруг сами собой сложились в причудливую дизайнерскую укладку, напомнившую Егору мгновенные электропрически. Мать всегда жаловалась на головную боль после них, и на то, что потом долго не может избавиться от намагниченных частиц в волосах.

Представление на этом не закончилось. Наташа умела менять цвет губ и век подобно осьминогу или хамелеону. Этот виртуальный макияж смотрелся куда убедительнее человеческого.

- Лихо, - прокомментировал Егор.

- Изучи инструкцию по моей эксплуатации, узнаешь много интересного, - сказала повеселевшая Наташа; кажется, демонстрация своих способностей вернула ей уверенность.

- Почему ты скрыла от меня соционику? - спросил Егор.

- Я... Ничего я не скрывала! - возмущенно запротестовала она. - Я узнала о ней вместе с тобой.

- Никогда не поверю, что от Гулла смогли спрятать целую отрасль человеческих знаний, пусть и запрещенную. В Среде Гулл можно найти что угодно, кроме соционики. Мне это кажется очень странным. И подозрительным.

- Я не отвечаю за Гулл, - буркнула Наташа.

Она раскраснелась, на глазах заблестели слезы. "Будто живая!" - восхищенно подумал Егор. Он решил не отступать. Раз уж обидел ее, пусть это будет не напрасным: хотя бы узнает правду.

- Ты же часть Гулла! Как ты можешь этого не знать?

- Ты все неправильно представляешь! - воскликнула Наташа.

- А как правильно? Для меня ты и есть Гулл.

- Нет, все на самом деле не так, - упрямо заявила она.

- А как? Расскажи, я хочу понять.

- Гулл - это яркое солнце, светящее всем, - сказала она и широко развела руки, изображая огромный шар. - А я - его маленький лучик, устремленный только к тебе. Лицом к тебе, спиной к Гуллу, понимаешь? Я не знаю, что делается за моей спиной. Мои знания о Гулле заканчиваются на ближайшем сервере позади меня.

Егор почесал нос и задумчиво спросил:

- Лучик?.. Ты это сама придумала?

- Нет. Это Майринк, писатель докомпьютерной эры. Автор "Ангела западного окна", если тебе интересно.

- Мне интересно, откуда он мог тогда знать о Гулле.

- Он не знал. Он писал о боге.

Егор задумался, а потом спросил:

- Но ты ведь можешь получить доступ туда, куда у тебя его изначально нет? Например, на полицейский форум.

- Иногда получается, - сказала Наташа, почти успокоившись. - Но это как взлом самой себя. Не заставляй меня это делать, пожалуйста. Ты ведь не хочешь иметь друггла-шизофреничку?

Егору стало стыдно. Он заверил ее, что не заставит.

Что-то все равно было не так, Егор это чувствовал. Он встал и начал ходить из угла в угол. Наташа встревоженно смотрела на него из кресла. Внезапно он остановился, повернулся к ней и сказал:

- Я все-таки хочу разобраться... Ты теперь знаешь о соционике все, что знаю я. Получается, и Гулл теперь о ней знает - через тебя, так? А еще раньше Гулл должен был узнать о ней посредством Алехандро.

- Ну... да, - подтвердила Наташа неуверенно.

- Значит, теперь запрос о соционике в Среде Гулл должен дать результат?

Наташа надолго замолчала, а потом растерянно сказала:

- Ничего нет. Я не понимаю...

- Люба права, Среда Гулл цензурируется, - мрачно сказал Егор. - Им есть что скрывать от нас.

Наташа жалобно смотрела на него. Казалось, еще секунда, и она расплачется. Ему стало жаль своего милого друггла. Он ставит перед ней непосильные задачи, нужно пожалеть ее. В конце концов, у него нет никого ближе, чем она.

Егор сел на диван и поманил ее к себе. Наташа с готовностью перебралась к нему. Она доверчиво смотрела на него своими ясными глазами и ждала, что он скажет. Егор молча обнял ее и погладил по спине. Он ощущал тепло и податливость ее тела, родной запах волос и смуглой кожи. Просто гладить ее и молчать было удивительно приятно. Казалось, он мог делать это бесконечно. Но мысли, что угнетали его, требовали действий. Егор понимал, что не в силах сделать ничего, если самая влиятельная корпорация на Земле решила утаить от людей информацию. Люди как вид его не слишком интересовали, он в первую очередь думал о себе и близких. Факт сокрытия Гуллом сведений о соционике вновь разбудил в нем давно уснувшие страхи по поводу того, может ли он доверять своему гулловскому андроиду.

- Мне надо развеяться. Пойду погуляю, - сказал он, вскакивая.

Наташа не препятствовала ему. Он быстро спустился на придомовую пристань, сел в вызванное ею такси и через десять минут оказался в Филевском парке. Егор знал, что сможет побродить один. Она не станет ему мешать, встревая в его мысли. За долгие годы совместной жизни Наташа поняла, что иногда нужно оставлять его наедине с собой. Но разумеется, она всегда будет рядом, если в ней возникнет нужда.

Егор брел по мокрым дорожкам, укрытый от взглядов многочисленных гуляющих китайцев глубокой чашей зонта. Зонт был сшит из тонированного прозрачного материала, поэтому Егор изнутри хорошо видел все вокруг, его же разглядеть никто не мог. Такие зонты были у всех, от этого силуэты гуляющих под струями дождя напоминали невиданного размера ходячие грибы.

Егор думал о проклятом вопросе, отравившем несколько месяцев его жизни перед покупкой андроида. Это был вопрос доверия системе, в которой он жил, а также вопрос уверенности в ее благорасположении к людям. Но главное - это был вопрос веры своему другглу.

Гулловский робот был обычным человекоподобным андроидом, только управляемым не автономной операционной системой, а другглом. "Пересадка" друггла из человеческого ума в тело робота превращала бестолкового термопластикового болвана во всезнающее, почти бесконечно разумное существо. Теоретически оно благожелательно настроено к своему хозяину и нейтрально - ко всем остальным.

Основное опасение в связи с гулловскими роботами заключалась в том, что они контролировались исключительно корпорацией Гулл. Лишь совокупная мощь антарктических серверов Гулла могла обеспечить видимую разумность другглов. Вычислительной мощности автономных андроидов не хватало для прохождения теста Тьюринга: беседы вслепую, в ходе которой экспериментатор пытается выяснить, с машиной он говорит или с человеком. Тест был предложен английским математиком Аланом Тьюрингом и давно стал универсальным критерием разумности роботов.

Даже Гулл не сразу преодолел барьер теста. Он наращивал возможности серверов постепенно, пока однажды количество не перешло в качество. Прорыв произошел около тридцати лет назад. Среда Гулл стала разумной. Именно тогда корпорация начала предлагать людям услуги другглов.