Ирвин Шоу - Три месяца
- Название:Три месяца
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Хорт
- Год:1991
- Город:Москва
- ISBN:5-87054-001-1
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Ирвин Шоу - Три месяца краткое содержание
Три месяца - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Они снова услышали далекие голоса пушек в горах, и Констанс захотелось, чтобы больше не стреляли.
— Вам никогда не дашь тридцати, — сказала она.
— Я веду простой и полезный для здоровья образ жизни. Стоп, — сказал он (в эту минуту они проходили мимо одного из маленьких отелей), положил лыжи на подставку и воткнул палки в снег рядом. — Давайте зайдем и выпьем по простой и полезной для здоровья чашке чая.
— Вы знаете, — начала Констанс, — я…
— Сократите сегодняшнее письмо на две страницы, но вложите в него побольше пыла. — Он мягко, почти не касаясь, взял ее под руку и повел к двери. — А на волосы наведете блеск как-нибудь в другой раз.
Они прошли в бар и сели за массивный резной деревянный стол. Кроме них, здесь не было пи одного лыжника, только несколько местных жителей, сидя за покрытым сукнам столп ком у стены, где висели рога серпы, мирно играли в карты и пили кофе из плоских бокалов на высоких ножках.
— Ну, что я вам говорил, — сказал Причард, снимая шарф. — В этой стране просто деваться некуда от швейцарцев.
Подошел официант, и Причард сказал ему что-то по-немецки.
— Что вы заказали? — спросила Констанс, догадавшись, что он просил принести не только чай.
— Чай с лимоном и черный ром.
— Вы думаете, мне тоже стоит выпить рому?
— Ром стоит пить всем без исключения. Он поможет вам удержаться от самоубийства в сумерки.
— Вы говорите по-немецки?
— О, я говорю на всех мертвых языках Европы, — ответил он. — По-немецки, по-французски, по-итальянски, по-английски. Я получил всестороннее образование для мира обменной валюты. — Он откинулся на спинку стула, растирая ладонью суставы пальцев, чтобы согреть руки. Прислонившись затылком к деревянной напели стены, он улыбнулся Констанс, и она не могла решить, хорошо ей или нет. — А теперь скажите: «Хи-хо, малыш!»
— Что? — растерялась она.
— Разве и Америке так не говорят? Я хочу усовершенствовать свое произношение для следующего нашествия.
— Нет, — ответила Констанс, думая: «Господи, какой он нервный. Интересно, что с ним было, почему он стал таким?» — Больше не говорят. Это сейчас уже не модно.
— Как быстро в вашей стране выходит из моды все стоящее, — сказал он с сожалением. — Возьмите швейцарцев, — он кивнул головой в сторону игравших в карты. — Эта игра идет у них с 1910 года. Здесь так безмятежно, как будто живешь на берегу озера. Конечно, мало кто может вынести такую жизнь. Помните шутку о швейцарцах из той картины о Вене?
— Нет. Из какой картины? — спросила Констанс и подумала: «Первый раз в жизни я назвала фильм картиной. Осторожно!».
— Один из героев говорит: «Швейцария не воевала сто пятьдесят лет. И что она дала миру? Часы с кукушкой». Не знаю, — Причард пожал плечами. — Может быть, лучше жить в стране, которая изобретает часы с кукушкой, а не радар. Маленькая забавная игрушка, которая каждые полчаса издает безобидный механический звук. Что ей время? Но для тех, кто изобретает радар, время — грозный фактор, для них оно разница между высотой полета и расположением батареи, которая должна тебя сбить. Радар нужен тем, кто никому не верит и всюду видит ловушку. А вот и чай. Как видите, я вовсю стараюсь развеселить вас, потому что наблюдаю за вами уже пять дней и вы производите впечатление девушки, которая несколько раз в неделю обязательно плачет по ночам.
— Сколько его нужно налить? — спросила Констанс, совершенно сбитая с толку потоком его слов. Она дожала в руке ром и старательно избегала смотреть на Причарда.
— Половину, — ответил он. — Чтобы осталось для второй чашки.
— Хорошо пахнет, — сказала Констанс, вдыхая пар, поднимающийся из чашки, после того как она вылила туда половину рома и выжала лимон.
— Может быть… — Причард приготовил чан для себя, — может быть, мне лучше говорить о чем-нибудь постороннем?
Пожалуй, так будет лучше, — ответила она.
— Тот парень, который получает ваши письма, — спросил Причард, — почему он не здесь?
Констанс на миг заколебалась.
— Он работает.
— О, это серьезный порок. — Он сделал несколько глотков, поставил чашку и вытер нос платком. — У вас так тоже бывает от горячего чая?
— Да.
— Вы собираетесь за него замуж?
— Вы же обещали говорить только о постороннем.
— Ясно. Значит, это дело решенное.
— Я этого не говорила.
— Правильно. Но вы сказали бы «нет», если бы я не угадал.
Констанс засмеялась.
— Ну хорошо. Решенное. По крайней мере почти решенное.
— Когда?
— Через три месяца, — ответила она, не подумав.
— Это что, в Нью-Йорке такой закон, что нужно ждать три месяца? Или просто маленькое семейное табу?
Констанс молчала, вдруг почувствовав, как давно она пи с кем по-настоящему не говорила. Опа заказывала обеды и ужины, спрашивала, как ей проехать с вокзала, говорила «доброе утро», входя в магазины, но, если не считать всего этого, она жила в полном одиночестве и молчании, и оттого, что она сама была в этом виновата, ей было не легче. А почему бы и нет, подумала она эгоистично и с благодарностью, почему бы не рассказать обо всем один раз?
— Так захотел мой отец, — сказала она, сминая бумажный стаканчик. — Это он придумал. Он против. Он сказал: подожди три месяца и подумай. Ему кажется, что за три месяца в Европе я забуду Марка.
— Да, Америка, — протянул Причард. — Единственное место на земле, где люди могут позволить себе старомодные поступки. А чем плох Марк? Он что, урод?
— Он красивый. Грустный и красивый.
Причард кивнул, как бы беря все это на заметку.
— Но нет денег?
— Денег сколько угодно, — сказала Констанс, — во всяком случае, у него хорошая работа.
— В чем же тогда дело?
— Отец считает, что он слишком стар для меня. Ему сорок лет.
— Да, тут есть над чем задуматься. Поэтому он грустит?
Констанс улыбнулась.
— Нет, он таким родился. Он очень серьезный человек.
— Вам правятся только сорокалетние мужчины? — спросил Причард.
— Мне нравится только Марк, — сказала Констанс. — Правда, я никогда не могла подружиться со своими знакомыми молодыми людьми. Они… они какие-то жестокие. Почему-то с ними я всегда смущаюсь и сержусь на себя. Когда я бываю с ними где-нибудь, то потом прихожу домой с таким чувством, будто меня вывернули наизнанку.
— Вывернули наизнанку? — удивился Причард.
— Да. Я чувствую, что вела себя совсем не так, как это свойственно мне, а так, как, по-моему, должны вести себя их девушки. Кокетливо, легкомысленно, цинично. Это слишком сложно?
— Да нет.
— Я ненавижу, когда люди считают меня не тем, что я есть на самом деле. — Констанс, казалось, совсем забыла о молодом человеке, который сидел против нее за столиком, н теперь с горечью говорила для себя. — Ненавижу, когда о тебе вспоминают только потому, что кто-то окончил колледж или вернулся из армии и по этому поводу нужно устроить вечер. Ты — вещь, которую можно пригласить на этот вечер, а потом обнимать в такси по дороге домой. А мой отец! — Она еще никому не говорила об этом. — Я всегда думала, что мы с ним настоящие друзья, что он считает меня взрослым человеком и доверяет мне. Но когда я сказала ему, что хочу выйти замуж за Марка, то поняла, что все это ложь. На самом деле он считает меня ребенком, то есть попросту дурочкой. Мама ушла от него, когда мне было десять лет, и с тех пор мы всегда были очень дружны, но оказалось, вовсе не так дружны, как я думала. Оп просто тешил меня, играя в доверие. И все кончилось, как только нам нужно было решать первый серьезный вопрос. Он не мог допустить чтобы я считала себя тем, что я есть на самом деле. И поэтому я в конце концов согласилась на эти три месяца. Чтобы доказать ему раз и навсегда. — Она вдруг настороженно взглянула на Причарда, не улыбается ли он. — Вам смешно?
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: