Збинек Кованда - Палец на спуске

— И не скажете! — крикнул возвратившийся Пепик Шпичка. — Вы хотели отобрать у Якуба винтовку. Это нам хорошо известно. — При этих словах Алоис Машин изумленно взглянул на пана Беранека: «Нас кто-то предал, но кто?» — Вот эта винтовка, — и Шпичка вынес ее, — но она принадлежит нам. Товарищ вахмистр найдет ей применение, только он уполномочен решать подобные вопросы. А вы выбросьте из головы даже мысли о винтовке…

Нервное возбуждение, вызванное случаем с окном, улеглось.

— Да что вы здесь рассказываете? — Пан Беранек понял, что следует начать отступление и оставить винтовку в покое. — Мы попросту хотели подискутировать, побеседовать, ведь это считается нормальным среди людей, а у пана Пешека в таких делах имеется опыт…

До этого момента Якуб только присматривался. Он переводил взгляд с одного человека на другого, сравнивал, обдумывал, оценивал. Но когда пан Беранек так нахально вылез со своей клюквой, когда Якуб понял, что здесь происходит обычный спектакль, не имеющий ничего общего с поисками правды, он решил поставить точку.

Ярослав пытался еще что-то сказать, но тут Якуб встал, протянул руку к своей винтовке, и поскольку его движения на фоне предыдущей возбужденной сцены были на удивление спокойными, то все замолчали, а Пепик Шпичка подал ему ружье в руки. Якуб обхватил его двумя руками и направил дуло в пустой угол.

— Эта винтовка принадлежала колчаковцу по фамилии Бобров. Из нее он убил двенадцать красноармейцев. А потом эту винтовку завоевал я во время боев за революцию. И ее мне снова вернул в руки в мае сорок пятого года танкист Закир Измайлов. Это моя винтовка, и хватит вам об этом говорить! — Помолчав немного, он посмотрел на пана Беранека, потом на Алоиса и твердо сказал: — А вы, кто бы вас ни послал, вы винтовку у меня не возьмете. Не удастся!

Оглянувшись, Якуб увидел Ярослава и добавил: — Ярослав, твой отец Алоис всегда был штрейкбрехером. Он им и остался. Но за тебя мне больно! Меня огорчает, что ты здесь. Как ты это объяснишь Марии?

В течение всего времени пребывания в этом доме Ярослав чувствовал себя словно в каком-то тумане, находился в состоянии полного оцепенения. «О чем здесь говорят? О винтовке Якуба? Колчак, звон разбитого стекла! Где же я?» Последний вопрос Якуба привел Ярослава в совершенное замешательство: «Ведь он не спрашивает, почему я здесь, чего я хочу. Как я это объясню Марии, вот что его интересует, а я для него не существую! »

На память пришли собственные слова, сказанные вчера Марии: «Я действительно был против Якуба…»

Ярослав попытался что-то произнести, но в это время откуда-то издалека послышался голос его отца Алоиса:

— К-как он это объяснит Марии? Н-нечего ей объяснять! Она от те-тебя уже вчера отреклась. — Алоис заикался от злости, его так и распирало от нее.

Якуб напряженно смотрел ему в лицо.

— Отец! — закричал Ярослав, но Алоиса было не остановить:

— По-твоему, я штрейкбрехер! Пусть! Да только дело приняло другой оборот! Теперь Мария не хочет терпеть позора!

В голосе Алоиса желаемое перепуталось с действительностью. Он не был уверен, что вчера это происходило на самом деле (они много болтали на эту тему с паном Гавличеком, да и голова уже была забита всякой всячиной), но сейчас он оказался в цепких и всесильных объятиях лжи.

Якуб прокричал тоном, не терпящим возражений:

— Лжешь!

А из сеней, куда протиснулся уполномоченный домового комитета пан Гавличек, раздался его писк:

— Я свидетель, я слышал это…

Якуб направил дуло своей винтовки в живот пану Беранеку и произнес таким тихим голосом, что у присутствующих мороз пошел по коже:

— Уходите, иначе буду стрелять!

Люди попятились назад, толкаясь выскочили в сенцы, а на улицу выходили уже степенным шагом.

Только Ярослав остался на месте. Теперь дуло винтовки нацелилось на него.

Прошли какие-то доли секунды. Ярославу хотелось, чтобы Якуб нажал на курок.

Якуб закрыл глаза.

Ярослав медленно повернулся, раздумывая, куда ему теперь идти.

Алоис остановился в углу огорода Якуба возле кустов бузины и крикнул:

— Подожди до завтра! Я тебе покажу штрейкбрехера! — И быстро зашагал прочь, почувствовав какой-то страх перед произнесенным им словом «завтра».

В тот миг, когда Вацлав был готов нажать на кнопки пуска ракет, первый пилот чужого истребителя словно почуял на спине холодок и неожиданно бросил самолет влево. В наушниках Вацлава прозвучало одно слово: «Момент!»

Такая команда всегда потрясает летчика, но не успел Вацлав подумать о том, что скоро наступит время, когда он не будет слышать никаких команд, как цель исчезла.

«Отец, Милена, за вас!»

Над землей раздались громовые раскаты. Это Вацлав нажал на кнопки своих пушек. Он понимал, что только эти раскаты символизируют собою мощь и силу.

Почти у самой государственной границы Вацлав повернул свой самолет назад.

В канцелярии командира полка Каркоша офицеры ожидали возвращения Вацлава. Такое довольно необычное совещание сразу же после приземления самолета было устроено по настоянию майора Некуды.

Он потребовал собраться еще на вышке. Когда ему объяснили, что, собственно, происходит, он начал в изумлении озираться по сторонам. Теперь ему было абсолютно ясно, что в этом полку каждый действительно творит то, что ему заблагорассудится. Даже может вмешаться в международные дела.

В комнате находились командир, сдавший дежурство подполковник Баштырш, начальник штаба Марван и майор Некуда. К ним присоединился и майор Винарж.

Вацлав не спешил. Он неторопливо переодевался.

Майор Носек вновь разлегся на своей кровати без подушки и поглядывал то на заступившего на дежурство капитана Шимека, то на Вацлава. Ему показалось, что Вацлав переодевается чересчур медленно, и он усмехнулся:

— Не торопись, старина! Еще не пришло время, чтобы медведь разозлился и шлепнул лапой по лисице-злодейке.

— Это что, цитата?

Носек сел.

— Не знаешь разве, дружище? Это сказал некий Эзоп.

— А кто подразумевается под медведем?

— Ну, допустим, наш старик.

— А когда, по-твоему, придет это время?

— Откуда я знаю? Может, завтра, а может, послезавтра.

Якуб продолжал сидеть в том же положении, в каком был в момент бегства непрошеных гостей, с винтовкой в руках, глядя на то место, где недавно торчал живот пана Беранека, а потом стоял Ярослав.

— Якуб! — позвал его Пепик Шпичка, и они уселись, на этот раз все вместе, на кухне.

— Ну что?

— Ты еще не веришь?

Несколько секунд Якуб сидел как оглушенный, но постепенно пришел в себя, поставил винтовку и со вздохом произнес: