Нафиса Хаджи - Сладкая горечь слез

Не было на свете человека счастливее Джейка, когда Крис вернулся. Но мне постепенно становилось все тревожнее. Крис адаптировался к мирной жизни гораздо дольше, чем я предполагала. Он отказывался от приглашений приятелей, даже членов своей старой музыкальной группы «Кристиан Марч», которые очень хотели, чтобы он вернулся к ним солистом. Он гулял в одиночестве. И в одиночестве сидел дома. И это Крис, который всегда, всю свою жизнь был душой компании.

Почувствовав однажды запах алкоголя от него, я испытала шок. Раньше он позволял себе лишь глоток шампанского на свадьбах друзей. На первый раз я сделала вид, что ничего особенного не произошло. Во второй раз осмелилась задать вопрос. Он страшно разозлился. И велел мне не совать нос в его дела. Ничего особенного, конечно, если взрослый сын возмущен тем, что мать считает его младенцем. Но для меня это стало потрясением основ. Крис никогда не повышал на меня голос. Когда его задержали за вождение в нетрезвом виде, я нарушила правило нашего непьющего дома и предложила ему приносить спиртное домой, если так уж необходимо. Но не садиться пьяным за руль. Ему ведь просто повезло. Полицейский, задержавший его, оказался братом одного из школьных приятелей Криса. Вместо того чтобы арестовать, он привез Криса домой, прочел ему строгую нотацию, объяснил, что не поволок его в кутузку только потому, что уважает его службу на благо своей страны.

Я скоро пожалела, что позволила Крису пить дома. Потому что теперь он пил постоянно. И тогда решительно вмешался Джейк.

— Крис, тебе нужна помощь. Ты не хочешь разговаривать с нами. Ладно. Но с кем-нибудь тебе все же необходимо поговорить.

Джейк позвонил моему отцу — посоветоваться, узнать, нет ли у того знакомых в нужных организациях. Я не возражала. Потому что прекрасно помнила, как познакомилась с Джейком. С момента рождения близнецов общение с отцом свелось к обмену рождественскими открытками. Большего я и не хотела. Хотя Рон пошел дальше. Он даже ездил к отцу в Лос-Анджелес, со всем своим семейством. Джейк таки выяснил, как можно помочь Крису. Мы отвезли его в реабилитационный центр для ветеранов. Там сказали, что у Криса посттравматический синдром, как и подозревал Джейк, выписали пару рецептов. Понятия не имею, о чем они там говорили. Таблетки меня огорчили. Особенно когда выяснилось, что следующая встреча назначена только через полгода.

Но лекарства вроде бы помогли. Пока я не узнала правды. Что Крис, как раньше Джейк, ходит по ночам. Как-то раз мне почудился какой-то звук в кухне, я пошла проверить. Крис готовил себе какую-то еду. Пережидал «время вампиров». Я сделала себе чашку какао, предложила ему. Я умоляла его рассказать, что же творится в его голове. Но он только молча качал головой. Самое ужасное — глаза его погасли. Взгляд, в котором прежде сверкали звезды, солнце, весь свет мира, не выражал больше ничего.

Я возлагала большие надежды на День благодарения. Радовалась, что Крис оживился, что он старается справиться с собой. Побрился. Принял душ. Прибрался в своей комнате, в которую я не решалась даже заглянуть после того, как он взбеленился в ответ на предложение навести там порядок. Я составила меню и список продуктов. Крис вызвался съездить за покупками. Помогал мне на кухне. Казалось, он постепенно возвращается.

Джо задержалась на день. Попросила нас не приезжать в аэропорт. Сказала, что прилетит в Лос-Анджелес. Она приехала на арендованном автомобиле. Я спросила, почему без Дэна. Парень мне нравился. Я надеялась, что они в ближайшее время объявят о помолвке. Но Джо сказала, что хочет, чтобы в День благодарения все было, как раньше. Крис улыбался — давно я не видела его таким счастливым. Радовался, что Джо дома, что некоторое время она побудет с ним. Даже когда они были совсем маленькими, порой казалось, что между ними разница в несколько лет, а не несколько минут, так преданно он смотрел на нее снизу вверх. Она всегда была для него старшей сестрой. Кошка между ними пробежала, когда Джо уехала в колледж. Я не стала вмешиваться, а теперь очень жалела. Слишком эгоистична я была, притворяясь, что не осознаю важности их отношений. Теперь-то я поняла, как моему мальчику нужна была сестра. Больше, чем когда бы то ни было. Крис был надломлен и потерян, и все мои усилия бесполезны.

Джо могла бы собрать разрозненные кусочки пазла. У нее это всегда хорошо получалось. Совсем крохой старательно собирала фрагменты мозаики, придавая осмысленность окружающему миру. Помню, ей года два было, а она сидела, высунув язычок, и старательно выкладывала картинку из деревянных кубиков. Крис в этом возрасте все еще считал кубики едой. Если уж Джо не сумеет понять, что происходит с ее братом, не сможет помочь ему, тогда никто не сможет.

В День благодарения собралась тьма народу. Дом наполнился смехом и любовью. Мама прилетела накануне вечером. Рон с семьей прибыли утром. Джо, Крис и их кузены собрались у телевизора, пока я на кухне возилась с индейкой. Мама и невестка Лиза мне помогали.

За столом все улыбались. Я попросила Рона произнести молитву. Индейка удалась на славу. И начинка не подкачала. Но позже, по мере того, как еда постепенно остывала, беседа за столом накалялась.

Почему вечно так получается с Днем благодарения? Что, споры входят в меню? Как будто индейка впрок не пойдет, если кто-нибудь за столом не затеет перебранку. В тот день ругань началась еще до пирога. И, как обычно, если мама оказывалась дома, ссору затеяли они с Роном — оба пускали друг в друга библейские «пули», защищая свои крайне различные взгляды на Бога, жизнь и мир в целом. Вот только на этот раз у Джейка — который никогда прежде не встревал в спектакль, доставлявший, судя по всему, искреннее удовольствие его участникам, — было что добавить. Нечто жесткое.

— Знаешь, — с раздражением бросила мама Рону, — когда я вижу твоих дружков в телевизоре, с ликованием потирающих ручонки при мыслях об Армагеддоне, меня с души воротит. Все эти бредни о Конце Времен! Как будто в лото с Библией играют. Будто бы войны и смерти, которые происходят в сегодняшнем мире, это всего лишь очередной ход в игре. Бросаешь кубик — и полный вперед. У-ху! — Мама саркастическим жестом вскинула руки и замахала, как футбольный болельщик. — Иисус грядет! Мы победим!

— Те, о ком ты говоришь, серьезные ученые-библеисты. — Рон игнорировал мамину иронию. — Они провели исследования. И просто делятся с нами сведениями о том, что ждет впереди. И там, в будущем, ничего хорошего.

— Ученые-библеисты! Что нужно сделать, чтобы называть себя так? Получить сертификат по Интернету? Ты же учился в Уитон-колледже, Рон, Должен бы понимать! — Мама перешла на повышенный тон: — Нельзя же подобные вещи говорить всерьез. Доверять этим шарлатанам — этим лжепророкам! — только потому, что у них ученая степень! Библию нельзя читать подобным образом. Нельзя вырывать отдельные фразы из контекста, дабы оправдать собственные извращенные взгляды. И ради чего?! Чтобы взрастить страх? Словно его и так не достаточно в мире!