Морли Каллаган - Любимая и потерянная

— Я понимаю, — сказал он. — Когда я шел к вам в студию, что-то похожее происходило и со мной.

Он привлек ее к себе и поцеловал. Но объятие не было крепким, а поцелуй — горячим и страстным. Когда он отпустил ее, Кэтрин не шелохнулась. Она ждала, смущенная и встревоженная. «Он тогда обиделся. Я это сразу почувствовала. Осадок, наверно, остался. Все дело только в этом, — убеждала она себя. — Он не такой, как Стив. Его действительно влечет ко мне». Она подняла голову, но так нерешительно, что Макэлпин догадался о ее смятении; догадался и все же не обнял ее, опасаясь, как бы она не узнала, что в этот миг его сердце не с нею, да и мысли бродят где-то далеко и заняты чем-то другим. Он подумал, что ничего такого не было бы, если бы он рассказал Кэтрин о той девушке.

— Как хорошо все, верно? — смущенно выговорил он.

— Да, Джим, все хорошо, — Кэтрин еще продолжала ждать.

— Завтрашний ленч, конечно, многое решит.

— Все будет отлично, Джим.

— Не сомневаюсь.

— Что ж, доброй ночи, Джим.

— Доброй ночи, Кэтрин.

— Позвоните мне завтра, — сказала она и торопливо отвернулась.

Подхваченные вихрем струйки снега резво кружились над крышами старомодных, приземистых, сложенных из серого камня зданий, когда Макэлпин и Карвер, покинув «Канадский клуб», шагали по Сент-Джеймс-стрит рядом с деятелями мира бизнеса, возвращающимися после ленча в свои конторы. Поддерживая друг друга под руку, Макэлпин и его спутник то и дело обменивались заботливыми восклицаниями.

— Осторожно, мистер Карвер, — говорил Макэлпин, когда встречное такси вдруг занесло на снегу.

А через несколько шагов мистер Карвер предупреждал:

— Куда вы, Джим, там же сугроб.

В промежутках между этими полными дружеской теплоты репликами мистер Карвер объяснял Макэлпину, почему главный редактор Дж. К. Хортон возражает против его сотрудничества в газете.

— Понимаете ли, Джим, раз есть главный редактор, необходимо соблюдать хотя бы видимость того, что его мнение что-то значит, — сказал он.

В ту же минуту они оба, как по команде, пригнули головы, защищая лица от ветра.

— Да, конечно… — пробормотал Макэлпин. В первое мгновение ему не удалось скрыть охватившую его тревогу. Но потом у него вдруг возникла уверенность, что мистер Карвер на его стороне. — Если на то пошло, мистеру Хортону и положено быть осторожным, — добавил он. — Я рассчитываю только на вашу благожелательность, мистер Карвер.

— А она вам обеспечена, — подтвердил мистер Карвер.

Ему льстило, что Макэлпин на него рассчитывает. Он привык проявлять отеческую заботу о попавших в беду служащих. Уже не раз ему приходилось навещать жену какого-нибудь репортера — игрока или пьяницы — и убеждать ее положиться во всем на него. И мистер Карвер неизменно уберегал от бед семейные очаги игроков и алкоголиков. Заключив соглашение с раскаявшимся репортером и его женой, он распоряжался выплатить незадачливому сотруднику аванс, с тем чтобы постепенно погасить задолженность еженедельными удержаниями из гонорара. Но к Макэлпину у него было совсем другое отношение, и он должен был убедиться, что тот его не подведет.

— Не принимайте близко к сердцу то, что я вам говорил о Хортоне, — сказал он.

— Я так и делаю, мистер Карвер.

— Отмахнуться от него нельзя. Его надо разубедить.

— Понятно. А что он, собственно, против меня имеет?

— Ровно ничего, Джим. Но вы должны понять, что за человек наш Дж. К. Представьте себе этакого носатого верзилу, не очень отесанного, однако из тех, кому палец в рот не клади. Он прочел вашу статью в «Атлантик мансли». А надо вам сказать, что он считает себя публицистом, человеком, формирующим общественное мнение. С этой меркой он и к вам подходит.

— Ах вот что.

— В каком-то смысле Хортон просто ограниченный делец старой формации, — мягко улыбаясь, пояснил мистер Карвер.

— Мне, очевидно, нужно будет побеседовать с мистером Хортоном.

— Ни в коем случае, Джим. Никаких контактов с практиками, которые не видят дальше своего носа. Если Хортон сам возьмет вас на работу, он будет вмешиваться во все и править каждый ваш столбец. Предоставьте дело мне, — закончил мистер Карвер. — Я попробую провернуть его иным путем.

Разрумянившись от ветра и мороза, они подходили к зданию, где помещалась «Сан». Это был серый четырехэтажный каменный дом, построенный в стиле прошлого века. Слева от входа красовалась большая медная табличка. Карверы вот уже полсотни лет издавали в этом доме свою газету. Он не отличался импозантностью и мало напоминал современные издательские комбинаты, но «Сан» была одной из самых влиятельных газет в стране. Конечно, газеты на французском языке превышали ее тиражом — Монреаль как-никак город французский, да и по сравнению с «Ивнинг мейл» подписчиков у «Сан» было поменьше, зато уж их подписчики не чета тем, кто получает «Ивнинг мейл». «Сан» выписывает каждый, кто прочно устроился в городе. Это единственная монреальская газета, которую читают по всей стране, единственная, материалы которой широко цитируюся в финансовых кругах, в университетах и на страницах других газет. Здесь не платят больших гонораров. Комиксам отведена всего одна страница. Международная политика — конек этой газеты. «Сан» печатает корреспонденции из «Нью-Йорк тайме». Монреальские журналисты, которые ищут выгодных мест в других городах, рады, если могут сказать о себе, что работали в «Сан» у Карвера. «Сан» и Карвер неотделимы, нельзя упомянуть название газеты, не вспомнив тут же Карвера и его либеральные передовицы.

Мистеру Карверу захотелось показать Макэлпину новые печатные машины, и они полчаса ходили по типографии, разговаривая с техниками и наборщиками. Макэлпин вдруг почувствовал, что ему нравится этот человек, чьи глаза сейчас так и светились восторгом и гордостью. И мистер Карвер, уловив это на лету, принялся уверять Макэлпина, что мог бы сам работать на печатных станках и даже на линотипах.

— И продавать на улицах газеты? — сказал Макэлпин.

— Вот именно, вот именно! — ликовал мистер Карвер.

Газета была его жизнью. Он стремился привить ей независимые традиции «Манчестер гардиан» или «Нью-Йорк тайме». Считая, что мир переживает кризис философской мысли, он видел единственный выход в том, чтобы разъяснить человечеству, погрязшему в трясине стандартизованных идей, как необходима ему независимость суждений. Любопытно, говорил он, что не кто иной, как Макэлпин, пробудил в нем издавна назревавшее желание поделиться с кем-нибудь этими сокровенными мыслями. При этом он не забывал улыбаться каждому проходившему мимо рабочему и каждого называл по имени.

Когда же они вошли в редакцию и двинулись вдоль длинного ряда столов, за которыми сидели репортеры, и вокруг большого круглого стола заведующего репортажем, и мистер Карвер, улыбаясь, здоровался с каждым сотрудником и репортером, и каждый из них говорил: «Здравствуйте, сэр. А снег-то все еще идет, сэр?», — их шествие стало похоже на инспекторский обход.