Чарльз Буковски - Первая красотка в городе

Пока Хайанз сходил с ума, он нанял парня с трубкой и галстуком, чтобы газета не зачахла. Но очевидно было, что «Раскрытая Шахна» еблась в последний раз. Дела же никому до нее не было, кроме народа за 25–30 долларов в неделю да бесплатных добровольцев. Они от газеты кайфовали. Не сильно хорошая, но и плохой ее не назвать. Видите ли, там же колонка моя была: «Записки Старого Срамца»…

И трубка с галстуком газету вытащил. Выглядела она точно так же. А я тем временем слышал:

— Джо и Черри снова вместе. Джо и Черри снова разошлись. Джо и Черри снова вместе. Джо и Черри…

Потом как-то промозглым вечером в среду я вышел купить в киоске «Раскрытую Шахну». Я написал одну из лучших своих колонок и хотел проверить, не тонка ли у них кишка ее напечатать. В киоске имелся только номер за прошлую неделю. В смертельно-синем воздухе я ощутил: игра окончена. Я купил дне упаковки «Шлица», вернулся к себе и выпил за упокой. Хоть я и был всегда готов к концу, он застал меня врасплох. Я подошел, содрал со стены плакат и швырнул ею в мусорное ведро: «РАСКРЫТАЯ ШАХНА. ЕЖЕНЕДЕЛЬНОЕ ОБОЗРЕНИЕ ЛОС-АНДЖЕЛЕССКОГО ВОЗРОЖДЕНИЯ».

Правительству не стоит больше волноваться. Я снова стал великолепным гражданином.

Тираж двадцать тысяч. Сделай мы шестьдесят — без семейных напрягов, без полицейских наездов, — мы бы вылезли. А мы не вылезли.

На следующий день я позвонил в редакцию. Девчонка на телефоне была в слезах:

— Мы пытались найти вас вчера вечером, Буковски, но никто не знает, где вы живете. Это ужас. Все кончено. Конец. Телефон звонит все время. Я одна осталась. Вечером в следующий вторник мы проведем планерку, попытаемся оживить газету. Но Хайанз забрал все — все статьи, подписной лист и машину «Ай-Би-Эм», а она не его. Нас обчистили. Ничего не осталось.

Ох, у тебя милый голосок, крошка, такой грустный-грустный милый голосок, хорошо бы тебя выебать, подумал я.

— Мы думаем, может, нам га чету для хиппи начать. Подполье сдохло. Появитесь, пожалуйста, дома у Лонни во вторник вечером.

— Попробую, — ответил и, шин, что меня там не будет.

Вот оно, значит, как — почти два года. И все. Легавые победили, город победил, правительство победило. На улицы вернулись приличия. Может, фараоны перестанут меня штрафовать, лишь завидев мою машину. И Кливер перестанет слать нам записочки из своего убежища. И повсюду можно будет купить «Лос-Анджелес Таймс». Господи Иисусе Христе и Царица Небесная, Жизнь — Печальная Штука.

Но я дал девчонке свой адрес и номер телефона в надежде, что когда-нибудь у нас с нею получится на матрасе. (Хэрриет, ты так и не приехала.)

Однако приехал Барни Палмер, политический обозреватель. Я впустил его и откупорил пиво.

— Хайанз, — сказал он, — вложил в рот пистолет и нажал на спуск.

— И что?

— Заело. Поэтому пистолет он продал.

— Мог бы еще разок попробовать.

— Да тут и на первый нужна храбрость.

— Ты прав. Прости. Ужасный бодун.

— Хочешь знать, что произошло?

— Конечно. Это ведь и моя смерть.

— Ладно, значит, во вторник вечером сидим, пытаемся номер срастить. Твоя колонка у нас была, и, хвала Христу, длинная, потому что материалов не хватало. Могли все полосы не заполнить. Появился Хайанз, глаза стеклянные, вина перепил. Они с Черри снова разбежались.

— Брр.

— Ну. Ладно, полосы пустые. А Хайанз еще под ногами путается. В конце концов поднялся к себе и вырубился на диване. Только он свалил, как номер начал собираться. Мы закончили, сорок пять минут остается, чтоб в типографию успеть. Я говорю: давайте я отвезу. И тут знаешь что?

— Хайанз проснулся.

— Откуда ты знаешь?

— Да уж догадался.

— Короче, он стал клясться и божиться, что сам отвезет номер в типографию. Закинул все в машину, но до типографии так и не доехал. Мы на следующий день приходим, а на столе записка, и все вычищено — «Ай-Би-Эм», подписной лист, все…

— Я слышал. Ладно, давай так посмотрим: он всю эту чертовню заварил, значит, он вправе и закончить.

— Но «Ай-Би-Эм»-то не его. За нее он может запопасть.

— Хайанз привык запопадать. Он от этого цветет и пахнет. У него все яйца в кучку собираются. Слышал бы ты, как он орет.

— Но дело-то в маленьких людях, Бук, в тех, кто за двадцать пять баксов в неделю вкалывает, кто все бросил, чтобы газета выходила. У которых подметки картонные. Кто на полу спит.

— Маленьких людей всегда в очко вдувают, Палмер. В истории всегда так.

— Ты говоришь, как Монго.

— Монго обычно бывай прав, хоть он и сукин сын.

Мы еще немного поговорили, и все закончилось.

В тот вечер на работе ко мне подошел черный верзила.

— Эй, братан, я слыхал, твоя газета накрылась.

— Точно, братан, а ты-то где слыхал?

— В «Л.-А. Таймс», первая страница второй тетрадки. Вот они радуются, наверно.

— Наверно.

— Нам ваша газета нравилась, чувак. И твоя колонка тоже. Настоящий крутняк.

— Спасибо, братан.

В обеденный перерыв (10:24 вечера) я вышел и купил «Л.-А. Таймс». Перешел с нею через дорогу в бар, взял себе кружку пива за доллар, зажег сигару и подошел к тому столику, где светлее:

«Раскрытая Шахна», вторая крупнейшая подпольная газета Лос-Анджелеса, перестала выходить, сообщила в четверг ее редакционная коллегия. Газета не дожила 10 недель до своей второй годовщины.

«Крупные долги, проблемы с распространением и 1000-долларовый штраф за непристойность по приговору суда в октябре месяце способствовали распаду газеты», — заявил Майк Энгел, ответственный секретарь газеты. По его оценкам, последний тираж газеты составил 20 000 экземпляров.

Однако Энгел и другие члены редколлегии убеждены, что «Раскрытая Шахна» могла бы продолжать выходить, если бы не решение о закрытии, принятое Джо Хайанзом, ее 35-летним владельцем и главным редактором.

Когда сотрудники прибыли в среду утром в редакцию газеты (Мелроуз-авеню, д. 4369), они обнаружили записку Хайанза, которая, в частности, гласила:

«Газета уже выполнила свою художественную миссию. В политическом же смысле она все равно никогда не была эффективна. То, что происходило на ее страницах в последнее время, — ничем не лучше того, что мы печатали год назад.

Как художник, я вынужден отвернуться от работы, которая не становится лучше… несмотря даже на то, что это творение моих собственных рук, и на то, что она приносит хлеб (деньги)».

Я допил кружку и отправился на свою государственную службу…

Через несколько дней у себя в почтовом ящике я обнаружил записку:

10:45 утра, понедельник.

Сегодня утром в почтовом ящике я нашел записку от Черри Хайанз. (Меня не было дома все воскресенье и ночь на понедельник.) Она говорит, что дети у нее, она болеет и у нее крупные неприятности по адресу Даглас-стрит, ――――. Я не могу найти Даглас-стрит на этой ебаной карте, но хотел, чтоб ты знал про записку.