Георгий Эсаул - Алиса Длинные Ноги Искуплениеъ

Все возрадуются, а я о смысле слов старшего советника Гонджона задумаюсь, погружусь в размышления, пропущу пикантный момент, когда танцовщица ножку выше головы поднимет, губки сердечком сложит и пропищит задорно - СЮ-СЮ-СЮ!

Или намекал, что Правда сокрыта в обнаженной красавице Алисии - нет, не обнажена, закутана в стяг моральной устойчивости.

Непохвально умер, не договорил, не допел, не доделал, столяр с маленькой буквы - Х!

- Не уговаривайте меня дать оценку грому и молнии - гроза майская, преддверие лета, ворота Рая! - графиня Алиса Антоновна не помогала Принцу, не освобождала груди, чинно и благородно - словно в класе эстетики - подняла ножку выше головы - самоуспокоение!

Не вижу дурное, не замечаю смерть, разруху, голод, холод, нищету - для девицы важно только красивое, грациозное, пластичное, что возвышает, надувает мысли и отправляет сердце в мучительно сладостный полёт: без боли, без шляпки - так миленький котик лапкой сгребает конфетки!

Старший советник Гонджон ушёл? нет его! АУ!

Где вы, схоласт и любитель укоризны, старший советник? - графиня Алиса Антоновна улыбалась, смотрела по сторонам, одарила Принца сахарной улыбкой, на тело старшего советника не взглянула - царской каретой взгляда огибала труп. - Люблю ли я Мир?

Да, люблю, обожаю - растворяюсь в прекрасном, в голубенькой лодочке нравственности плыву по розовым облачкам!

- ОГО! Синячищи на безразмерных сиськах - упругие у вас груди, налитые соком резинового дерева - страсть в пещере неожиданности, а не груди! - Принц отодрал сучки пальцев мертвеца от грудей Алисии, оттащил тело в угол пещеры, засунул голову бывшего старшего советника в сортирную дыру, ногой забивал голову - футбольный мяч. - Оживёт мертвец, страшно взвоет, плоти живой возжелает, поцелуев ведьм и фей, а голова - тю-тю, застряла, в чёрный сортир глядит, в ад без факелов!

Чем веселее человек при жизни, тем наглее после смерти - не каждый вурдалак вытерпит пришествие призрака сэра Гонджона!

Дядю моего, Короля Евсея хоронили - страшно, деревья вырвали корни и пришли на похороны чёрного колдуна - Короля Евсея.

Мой батюшка страдает, пьёт фиолетовое, прогоняет страх, но страх не уходит, выглядывает из очей батюшки, рожи корчит - ужас, но нам, детишкам - потешно, как в балагане.

Батюшка меня по головке погладил, а рука у отца шерстью покрывается рыжей, диковиной в наших краях - я возмечтал тогда батюшку умертвить ночью, подушкой бы его задушил, а из шкуры с золотой шерстью себе бы сшил шубу Королевскую.

Отец, наверно, прочитал по моим очам - нетрудно прочитать, если глаза светятся в темноте огнями болотными, - пальцем жирным погрозил, волоски золотые с себя сдирает, портит шкуру, и мне протягивает молоток - орудие простолюдинов.

К молотку - серебряные гвозди - стомиллиметровки - острые, с ядом мёртвой феи на остриях!

"Сын мой, Принц Арнольд - не скажу тебе "До завтра", азартные игры, танцовщицы, фиолетовое крепкое - впереди, если Мир не придавит тебя кованным сапогом ожившего дядюшки! - батюшка мой дрожит, для самоуспокоения верную танцовщицу трогает, иногда захохочет, но смех его не от веселья, а от ваты в зубах, щекочет, раздражает волокнами угольные дёсны. - Серебряными гвоздиками дядю своего мёртвого прибей к гробу, надежно, чтобы он не рыскал после смерти, не приставал к твоей матушке, моей жене - бедолага женщина, нагая по дворцу разгуливает в прелести, кажется ей, что она - перелетная птица утка.

Я бы сам забил гвоздики в труп и древесину, но ручки мои слабенькие, глазки мои слезливые - пожалей меня, сыночек, ты же будущий Король - растратишь силы на бесстыдниц танцовщиц, хозяйство - твоё и крестьянское в упадок придут, а ты подливаешь фиолетовое крепкое из бочки, любуешься на танцовщиц и хлопаешь в пергаментные ладошки - участь всех Королей; одряхлеешь, поймёшь мою слабость - гвоздя не забью, не мужчина я!"

"Лгун вы, батюшка, стяжатель, хитрец с запутанными мозговыми извилинами, тупик у вас в мозгах! - я взорвался бранью - танцовщица на меня действовала лекарством от боли в суставах. - Проклинаю вашу лень, отец Король!

Не от немощи вы передали мне молоток и гвозди, не из раболепного тщеславия несостоявшегося клоуна.

Руки ваши танцовщицей заняты, а перламутровые глазки дальше её золотых прелестей не видят!

Проклинаю вас, отец, но гвоздь в гроб дяди забью!

Боязно мне, не люблю мертвецов в своей постели, а от дяди всегда дух тяжелый, оборотень он!"

Я серебряными гвоздями дядю к гробу прибивал, кручинился - не знал: шалость или ответственная работа Принца!

Несколько гвоздиков - серебро дорогое - присвоил себе тайно от батюшки; танцовщица-лисица заметила мой манёвр, подмигнула, но не открыла тайну воровства отцу, знала, что всё добро в кабаке оседает, в тоненьких шаловливых ручках танцовщиц - не ошиблась, сложная девушка с напряженным отношением к подрастающему поколению; после поминок ей серебро отдал в награду за танец с поднятием ног выше головы, с губками-сердечком, с задорным СЮ-СЮ-СЮ!

На третью ночь вой по замку пронесся - дядюшка из гроба освободился, уворованных гвоздиков не хватило, чтобы он с гробом провалился в ад!

Бегает механическим боровом по Дворцу, горничным юбки задирает - опасно, если мертвец прельстится красавицей, на стенах мох красный плотоядный вырастает от шалостей мертвецов!

Мёртвый дядюшка - руки, ноги в серебряных гвоздях - батюшку из опочивальни вытащил за волосы, пинками по коридорам гоняет, хохочет страшно; но толку от хохота мёртвого - даже спать мне не мешал!

Каждую ночь повторяются пинки: свыклись мы; отец даже радость находит, уверяет лекарей, что от ночных пинков мертвеца давление приходит в норму, ум проясняется, волосы крепчают - стальные струны, а выспаться днём можно, когда фиалки распускаются, и из сада доносится профессиональное пение золотого соловья.

Голова старшего советника Гондожна в дыре - капкан, серебряный гвоздь в гроб; не восстанет мертвец из сортирной дыры, а, если поднимется (рыцарь в шкуре русалки его освободит), то старший советник постыдится после срамного места ко мне приходить, оборотни засмеют! - Принц Арнольд подошёл к графине Алисе Антоновне (девушка робко опустила головку, скрестила ножки - мраморная статуя Невинности), потрогал чёрные пятна на белых грудях, будто мёртвые кони на снегу. - ОГОГО!

Сходят, растворяются синяки от пальцев мертвеца - чудо, невиданное, будто за пиром фей подглядываю!

Отметины мертвецов навсегда остаются на телах красавиц - назидание, упрёк живущим - синяки, а на вас растворяются, Алисия!

- Графиня Алиса Антоновна! - улыбнулась, капризно надула губки, но вспомнила, что девушка до замужества не капризничает, потому что - не сойка, снова приняла смиренный вид собирательницы кедровых орехов. - Погода сегодня замечательная: птички, небушко, утро - рубины по небу!