Шаукат Сиддики - Божий поселок

Hyp-хан склонился над Раджой, пригнул его голову к полу, а ноги скрестил за шеей. Раджа взвыл:

— Умру я! Умру!

Hyp-хан ударил его по лицу, крики прекратились, но глаза мальчика, казалось, сейчас выскочат из орбит.

Через минуту Раджа весь задрожал и повалился на бок, но и это не принесло ему освобождения. Он катался из стороны в сторону, вскрикивая:

— Отпустите меня! Ой, шея переломилась! Отпустите! Шах-джи, умоляю!

Ноша, оцепенев, наблюдал за этой ужасной пыткой. Он весь побелел, ноги его дрожали мелкой дрожью. Видя, что Раджа совсем обессилел и только хрипит, Шах-джи приказал:

— Нуре! Отпусти его. Он уже готов.

Hyp-хан разнял ноги Раджи, и тот бессильно вытянулся на полу.

— Это начало. Есть еще шесть операций. Последняя вот какая.— Шах-джи вытащил из-под подушки охотничий нож.— Разрежу на куски, и все. Ты думаешь, почему у нас двор не выложен камнем? Чтобы легче было могилы копать!

Раджа испуганными глазами следил за ножом.

— Нет, нет, Шах-джи! — Он сложил в мольбе руки, потом, пошатываясь, поднялся, подошел к Шаху-джи и обнял его колени: — Простите меня! Больше это не повторится,— он громко зарыдал.

Шах-джи пинком отбросил его прочь.

— Впредь все будет нормально?

Раджа стал божиться.

— Клялся ты и в прошлый раз! — прервал его Шах-джи.— Помни! Если еще подведешь, быть тебе трупом. Я не оставляю в живых опасных для меня людей.

Раджа слушал его, склонив голову. Он все еще не мог унять дрожь в ногах. Шах-джи приказал принести кукурузные лепешки и накормить свою жертву. Когда Раджа немного пришел в себя, Шах-джи расспросил его обо всем, что его интересовало в доме инженера. Договорившись, что впредь Раджа сам будет приходить сюда и сообщать все, что нужно, Шах-джи приказал отвезти его обратно. Нур-хан посадил мальчика в машину, ожидавшую у дома, и увез.

Ill

Дом, окутанный ночной темнотой, казалось, дремал. Кругом стояла тишина — ни шороха, ни голосов, двери на запоре. Раджа сидел один в комнате. Кроме него, в доме остались только старушка — мать инженера и повар. Они давно уснули, все остальные ушли на какой-то праздник и должны вернуться не ранее полуночи. Раджа еще с вечера побывал у Шаха-джи и сообщил ему об этом. Теперь он сидел, напряженно вслушиваясь в каждый шорох.

Ночь стала еще глуше. Где-то далеко залаяли собаки. В это время за окном раздался свист — раз... другой... третий... Это сигнал: пришли люди Шаха-джи. Раджа испуганно вскочил с места, он весь дрожал. На некоторое время снова воцарилась тишина. Потом со стороны сада — оттуда, где деревья стояли стеной почти у самых окон, послышались осторожные шаги.

Опять наступила тишина — и наконец стук в заднюю дверь. Раджа вздрагивал при каждом ударе, но не спешил открывать. У него даже мелькнула мысль совсем не отзываться, но, вспомнив угрозы Шаха-джи, он не осмелился. Пройдя через смежную комнату в коридор, он подошел к двери, в которую стучали, и отодвинул засов. Снаружи кто-то рывком отворил ее.

В светлом проеме двери показалось страшное лицо Шаха-джи. Позади него стояли еще несколько человек. Все вошли в дом.

Шах-джи оставил одного из своих людей у входа и вместе с четырьмя другими последовал за Раджой. Дверь комнаты оказалась закрытой. Шах-джи сделал знак, один из его спутников быстро справился с замком. В комнате было темно. Раджа включил свет и указал на сундуки и шкатулки.

Отмычки служили безотказно, бандиты быстро вытаскивали нужное и складывали в кучу. Шах-джи стоял в дверях в величественной позе. Глаза его горели алчным огнем. За все время «операции» он не произнес ни слова, отдавая приказания движением глаз. Через несколько минут комнату нельзя было узнать: вся она была завалена разбросанными в беспорядке вещами, как лавка скупщика.

Вдруг послышался кашель старика повара. Все застыли. Старик покашлял еще и затих.

Шах-джи глянул на своих сообщников мрачным взглядом, и их руки снова заработали как заведенные.

Через пятнадцать минут самые ценные вещи были уложены в один чемодан, остальные — в другой, и все тихо покинули комнату. Шествие замыкал Шах-джи. Раджа тоже шел с ними. Когда все оказались в саду, Шах-джи шепотом приказал ему:

— Пойдешь с нами, Раджа!

Больше никто не произнес ни слова. На улице у самого дома стояла черная машина — такси. Быстро погрузили чемоданы, расселись сами, и машина понеслась по ночному городу.

К дому Шаха-джи подъехали около одиннадцати. Шах-джи со своими людьми прошел к себе в комнату, а Раджу отослал к Ноше. Тот еще не спал. Несколько секунд они молча глядели друг на друга, потом Ноша шепотом спросил:

— Ты вернулся?

— Да,— едва слышно ответил Раджа.

— Больше не пойдешь в тот дом?

— Нет.

— Почему?

— Спроси у Шаха-джи,— Раджа выглядел очень утомленным. Не добавив ни слова, он улегся на пол и уставился в потолок. Ноша не спускал с него глаз.

— Что теперь будет? —снова не выдержал он.

— То, что суждено.

Ноша видел, что Раджа не расположен к разговору. Он лег в свою постель и затих. Они долго лежали молча, ворочаясь с боку на бок.

Со следующего дня за ними установили строгую слежку. В полдень Шах-джи сам заглянул к ним и приказал никуда не выходить, не заводить никаких разговоров с посетителями. На этот раз он не глядел на них грозно, напротив— старался быть внимательным, разговаривал с какой-то теплотой в голосе.

День ото дня он становился любезнее, чаще появлялся у них в комнате, приносил с собой фрукты и сладости, иногда одаривал пачкой сигарет. Он купил им обоим по шелковой рубахе, заказал красивые ремни, прислал даже карты, чтобы не скучали.

Но мальчики со дня на день ждали беды. Они осунулись, побледнели. Шах-джи тоже чувствовал себя не совсем спокойно. Брат инженера, которого они ограбили, занимал довольно высокий пост в полиции. Он поднял шум по поводу грабежа. Больше всего полиция заинтересовалась исчезновением Раджи и теперь разыскивала его, надеясь, что с него начнет распутываться клубок. Шах-джи ежедневно получал сведения об их действиях через своих агентов, служивших в полиции. Судя по всему, дальнейшее пребывание Раджи в его доме становилось опасным.

Как-то к Шаху-джи зашел его старый знакомый — скупщик краденого. Он и раньше закупал у него товар. Шах-джи, завидев его, облегченно вздохнул. Невысокого роста, болтливый, краснолицый Чаудхури был страшным любителем пана, причем выплевывал его где попало. За короткое время он мог заплевать им всю комнату. Однажды Шах-джи разозлился и чуть не выгнал его, потому что в жару имел обыкновение ложиться на полу совсем раздетым. Однако на этот раз Шах-джи встретил Чаудхури приветливо.

Они не виделись полтора года, и гость начал рассказывать все, что с ним произошло за это время. Из его слов Шах-джи заключил, что теперь он занимается в основном продажей женщин. Шах-джи искусно перевел разговор на волновавшую его тему и под конец сказал: