Виктория Беляева - Корпорация

Фрайман рассмеялся снова:

– Забавный вы человек, господин Старцев… А говорят, русские не умеют торговаться!… Вы, впрочем, скорее исключение из правил, я бы сказал – единственное исключение… Или, простите за любопытство… Вы, может быть, все-таки, из наших?…

– Насколько мне известно, ближайшие три поколения моих родственников – русские, – ответил Старцев, не улыбаясь, – Давайте к делу, Борис Анатольевич. Вы пытались отсудить у Корпорации «Ярнефть» на протяжении последних двух лет. В конце концов, стало понятно, что никакой суд не решит дело в вашу пользу. Насколько я понимаю, ваши действия в отношении «Росинтера» во многом были продиктованы желанием получить «Ярнефть». Вы ее получите. Но только после того, как прекратите эти свои действия.

– Хм… – сказал Фрайман и посмотрел на собеседника, склонив к плечу крупную темноволосую голову.

– А именно, – продолжал Старцев, – прекратите препятствовать моей встрече с Президентом – раз, освободите Кочета от его обязательств перед вами – два.

– Не много, – светло улыбнулся Фрайман, – но и не мало…

– В самый раз! – заверил Старцев, – Мы же со своей стороны прекратим препятствовать продвижению вашего кандидата на выборах в Байкальске.

– Вы полагаете, ваше противодействие в Байкальске стоит так много? – улыбка Фраймана стала еще шире, но где-то на донышке светлых глаз загорелся живой зеленый огонь.

– Да, – кивнул Старцев. – На сегодняшний день Ларионов отстает от Терских на три процента. Через неделю они сравняются, и тогда результат выборов будет предрешен – не в вашу пользу…

Фрайман безмолвствовал.

– Итак, – Старцев придушил в пепельнице окурок, – Схема проста. Мы снимаем с выборов Ларионова. Но только тогда, года вы с Терских оформите договор о переходе губернаторского пакета «Байкалэнерго» в собственность «Альтаира», и сразу же – заключите договор с Белогорским краем на поставку электроэнергии по тем ценам, которые вы оговорили с Кочетом. Кочет закрывает рот и ничего не требует с СГК. Мы снимаем Ларионова и даем Терских выиграть выборы. Вы получаете контроль над «Байкалэнерго» и «Ярнефтью». Мы получаем спокойную работу для Снежнинской компании.

– И деньги за «Ярнефть»… – добавил Фрайман в задумчивости, – Кстати, во сколько вы оцениваете свое сокровище?…

– Пятьсот, – коротко ответил Старцев.

– Пятьсот миллионов… – пробормотал Фрайман и по-старушечьи подпер румяную щеку рукой, – Полмиллиарда долларов за пятьдесят один процент маленькой компании… Не многовато ли, Олег Андреевич?…

Старцев пожал плечами:

– Не многовато, Борис Анатольевич.

– Больше трехсот вам никто за нее не даст! – уверил собеседника Фрайман.

– И не надо!… – снова пожал плечами Старцев, – Она нам не мешает. Не дадут адекватной цены – «Ярнефть» просто останется у нас, и все. А вот вам она нужна. Она вписывается в вашу схему, как родная, иначе вы не стали бы так упорствовать в борьбе за эту маленькую компанию. Именно поэтому я предлагаю ее вам, и именно поэтому прошу за нее столько, сколько прошу.

– М-да… исключение из правил… – пробормотал Фрайман.

– Я учитываю и то, что в ваших руках по-прежнему остается последний козырь, – Старцев глянул исподлобья, – Векселя горки.

– Векселя?… – Фрайман как будто порылся в памяти, – Ах да, конечно… Ну что – векселя… мелочь какая-нибудь… миллионов триста…

Старцев молчал.

– Исключение… исключение… – бормотал Фрайман, – А ведь, по-хорошему-то, по-человечески – махнуть бы векселя на «Ярнефть» – и дело с концом… Да нет, право же, неплохое предложение… Соглашайтесь!…

Старцев молча смотрел в румяное лицо.

– Ну, что ж… – вздохнул Фрайман, – Ну что ж, Олег Андреевич… должен признать, вы выстроили неплохую защиту… На вашей стороне положительный баланс… двести миллионов… грамотно, грамотно…

Он встал. Поднялся и Старцев. Фрайман первым протянул руку:

– Будем считать, что мы договорились…

29 сентября 2000 года, пятница. Москва.

Фрайман сдержал слово – уже на следующий день после того, как они ударили по рукам, решив судьбу «Ярнефти», Снежнинской «горки» и двух регионов разом, был Старцеву звонок. Вежливый человек из администрации Президента сообщил, что просьба господина Старцева о высочайшей аудиенции рассмотрена, наконец, и ежели господину Старцеву будет удобно в пятницу (тут голос стал несколько ехиден), часиков в пятнадцать… Старцеву было, разумеется, удобно.

– У вас четверть часа, – предупредил его в приемной человек в сером костюме.

Президент гостя встретил стоя, почему-то, посреди кабинета. Посмотрел исподлобья, склонив голову, тревожно-равнодушными глазами и предложил садиться. Сел и сам, странно ежась и шевеля лопатками.

– Спина знаете… от постоянного сидения, – ответил он на удивленный взгляд Старцева, – Рассказывайте. Что творится в Датском королевстве на этот раз?…

И Старцев стал рассказывать. Президент слушал молча, уставясь в стол, и руководитель «Росинтера» видел только покатый лоб и светлую макушку с заметной плешью.

– Я не знаю… и думаю, никто не знает, откуда взялась на рынке эта информация о новом месторождении, – говорил Старцев, – Но информация эта была принята как достоверная. И единственное, что мы можем сейчас предпринять – делом доказать заинтересованным лицам, что никаких разработок на этом месторождении нет. Доказать визуально – просто отправит их на Агапово и предложить самостоятельно убедиться в том, что никто там ничего не добывает и добывать не может.

Светлая макушка молча слушала.

– Я полагаю, что в разрешении этой ситуации заинтересован не только «Росинтер», но и Центробанк, имеющий некоторый запас палладия для скорой продажи, и Министерство финансов, заинтересованное в этой продаже, и государство в целом, получающее от продажи палладия достаточно ощутимые суммы… В то же время я понимаю, что предлагаемые мной действия противоречат закону о государственной тайне, и принять подобное решение – исключительно в вашей компетенции.

– Обвал случился одиннадцатого сентября, – заговорил наконец Президент. Голос его был тускл и невыразителен, – Сегодня двадцать девятое… Почему вы тянули так долго?… – голубые глаза глянули на Старцева неожиданно остро – и тут же погасли, – Хорошо. Значит, вы предлагаете президенту Российской Федерации нарушить закон Российской Федерации…

– Закон устарел, – Старцев чувствовал, как начинает шевелиться в груди тихая тоска – не поймет, не поймет, не согласится… – Палладий уже не является для нашей страны стратегическим металлом. Он практически не используется в российском производстве, и единственная его роль на сегодня – роль достаточно дорогого и прибыльного продукта, экспортируемого за рубеж. Мы сотни миллионов долларов теряем на том, что подчиняемся устаревшему и потерявшему первоначальный смысл закону.